Ричард Кирк - Необходимые монстры

– Лучше не бывает, спасибо тебе. – Мох дал газу, и мотоцикл тронулся с места. Прежде чем выехать со двора, он, оглянувшись, бросил на девочку прощальный взгляд. Та стояла, раскрыв от восторга рот и зажав уши обеими руками.

К северу от городка пейзаж с каждой милей становился все более пустынным. Пока мотоцикл тарахтел по крошащемуся асфальту, Мох высмотрел среди качающегося вереска непонятные фермерские постройки. В последние часы дома попадались всё реже. Эти изолированные частички города были серебристыми оболочками, растерявшими свою кровельную плитку в высокой траве, с провисшими внутрь крышами.

Мох выехал на подъездную дорожку скособоченного фермерского дома возле обочины дороги. Дощатая обшивка его была покрыта поблёкшими граффити. Позади стоявшей рядом доильни он ознакомился с боевыми свойствами винтовки. Хотел быть готовым при встрече с какими-нибудь подобиями банды Зяблика. Он произвёл выстрел и едва плечо себе не вывихнул от отдачи. Молочная бутылка, в которую целился, осталась нетронутой. Не желая попусту растрачивать патроны, аккуратно положил винтовку на седло мотоцикла и стал искать воду. Утолять жажду пришлось зеленоватой дождевой водой со дна цинкового корыта. Каким же он был болваном, отправившись в дорогу без самых необходимых припасов. Вернувшись к мотоциклу, он вспомнил о конверте Джона Машины.

Дорогой Ламсден, я посчитал, что это тебе понадобится.

На чёрно-белой фотографии два ребёнка на стене канала у Благоуханного Стока. Мемория повернулась как раз тогда, когда был сделан снимок, волосы её взметнул ветер. Мох лежал на спине с книжкой на груди. Глубоко тронутый, невзирая на свою пожизненную привычку злиться на Джона, он опять вложил фотографию в записку. Смотреть на неё было невыносимо. Несколько минут спустя он выехал обратно на дорогу, чувствуя, что готов, насколько только мог быть готов, иными словами – совсем не готов.

Часы с грохотом летели прочь, монотонно трясло – до самых костей. Море всегда виднелось справа, тогда как на земле поросшие низкой растительностью болота сменялись скалистыми пустошами, а под конец безграничным хвойным лесом. Сквозь деревья воду уже не было видно, хотя воздух был напоён острым привкусом соли. Проехав по лесу час, Мох вынужден был сбавить скорость: состояние дороги внушало опасения. Дневной свет померк, и меж стволов деревьев надвигался туман. Теперь было ясно, что пройдёт ночь, прежде чем он нагонит Имоджин.

Торопясь уехать, он не взял с собой ничего, кроме винтовки. Надеясь проехать как можно дальше до прихода тумана и темноты, которые сделают передвижение невозможным, Мох поддал газу, однако мотоцикл не рванул вперёд: двигатель чихнул, а потом разом смолк. Мотоцикл прокатился по инерции и остановился. Ещё не веря себе, Мох упёрся ногами в землю и открутил крышку топливного бака. Хотя света было уже мало, чтобы разглядеть, что там внутри, металлический лязг поведал ему обо всём, что требовалось узнать.

– Кретин! – воскликнул он. Деревья заглушали его голос. Несколько невидимых ворон выразили своё сочувствие. – Невероятно. Почему я бензин не проверил? – Дорога впереди уходила вдаль, теряясь среди деревьев. Он откатил мотоцикл на обочину и поставил на подножку, подумав при этом: «Полнейшей глупостью себе же навредил».

Некоторое время Мох стоял, прикидывая возможности. Двигатель мотоцикла потрескивал, остывая. Сова-сипуха с ближайшего дерева следила за человеком, держа в клюве безнадёжно дергавшуюся мышь. Вместе с туманом подступал пронизывающий холод. Того и гляди замёрзнешь. Чем пережидать ночь в лесу, Мох решил идти дальше пешком. Так можно было согреться, а при дневном свете по-настоящему сообразить, что предпринять. Бросив скорбный прощальный взгляд на мотоцикл, он с трудом потащился по дороге, которая сделалась до того разбитой и топкой, что казалась путём в иной мир, вымощенным булыжником.

Лунный свет наполнил туман призрачным свечением. Чем дольше длилась ночь и неповоротливее становились части тела, тем больше Моха охватывало странное чувство, будто шагал он по морскому дну. В полубессознательном состоянии он воображал себя морским существом, пробиравшимся через густую глинистую грязь в лесу из бурых водорослей. Поняв, что засыпает на ходу, он пошарил в бушлате и достал сбережённый косячок. Его ещё Имоджин скрутила. Никотин поможет прогнать дремоту. Он понюхал самокрутку, надеясь, что в ней один только табак.

Из леса донёсся резкий звук. Мох замер, нагнувшись, так и не донеся спичку до схваченной губами цигарки. Всю ночь слышались какие-то шумы, но он посчитал, что вызывали их падения на землю то ли сосновых шишек, то ли сухих веток. Только тут шумело по-иному: не удар, а хруст, будто под тяжестью кость сухая ломается. Мох прикурил-таки цигарку. От этого одиночество его словно уменьшилось. Уже много часов мысли терзало одно: карета Элизабет. Если она направлялась на Козодой, то ушла ли вперёд или остаётся сзади? Вполне могло быть, что Элизабет верхом на собаке или Эхо были где-то рядом, и в этом случае наполнять воздух табачным дымом, возможно, не стоило. Наверняка они отстали. Эхо не мог передвигаться быстрее. Чудище в своём хомуте тащилось вперёд с неумолимой предсказуемостью вращения Земли. Хотя следы грузовика Имоджин (или какой-то другой тяжёлой машины) какое-то время были заметны, следов кареты не было. Местами обочина дороги была вытоптана тяжёлой поступью. Булыжник выворочен силой машинных колёс. Мох вглядывался в туман, не рискуя кричать. Потом, будто сила его сосредоточенности материализовала предмет, под соснами появилась фигура большой собаки. И пропала так же быстро, как появилась. Это был не мускулистый пёс, на котором ездила верхом Элизабет, а крупное крадущееся животное с густой шерстью. Волки. Замечательно.

Едва эти мысли успели утвердиться в его сознании, как среди деревьев замелькал свет фар, следом послышался безошибочный звук автомобильного мотора. Мох стоял на возвышении дороги и размахивал руками над головой. Машина одолела поворот и рванула на него, сияя огнями. Водитель не ожидал увидеть кого-то и слишком промедлил затормозить. Мох прыгнул с дороги, а машина вильнула в другую сторону. Её занесло и накренило, она въехала в лес и остановилась в каких-то дюймах от громадного ствола древнего дерева.

Мох побежал к машине. Та увязла в слое хвойных иголок с локоть толщиной. Дальний свет фар глубоко пронзал заросли мелколесья. Он дёрнул ручку водительской двери, но она была заперта. Он застучал в окошко. К его облегчению, водитель зашевелился, и стекло опустилось.

– Ну до чего ж приятно вас видеть! – произнёс Шторм.