Александр Афанасьев - Оттенки тьмы

Весело…

Только я не понял – ты это мне жалуешься, что ли?

А какого ж бена ты, кадровый, похоже, военный, смотрел, как кодла уродов тупо скакала на майдане и орала, что они хотят кружевные трусы и в ЕС? Какого бена ты, кадровый военный, смотрел, как орда чиновников пилит, откатывает, деребанит страну, при этом плюет народу в лицо и ржет при этом? Какого бена ты, кадровый военный, пошел войной на Донбасс, когда у тебя за спиной пилили страну по кускам?

Какого бена ты, кадровый военный, не вмешался и не навел порядок?

А вот теперь, когда всему, от буквы А и до буквы Я, пипец пришел, вот тогда и выясняется, кто чего стоит и правильных ли ты друзей себе завел. Где ваш ЕС, в который вы так рвались, аж трусы по дороге слетели? А Америка где – на авианосцах вас приплыла спасать? Разломали и растащили страну, не нравилась она вам. Год за годом срались, на скольких языках разговаривать, на одном или на двух? В Украине или на Украине?

Так вот, рабовладельцу – все это пофиг. Он будет разговаривать с тобой на таком языке, который ты поймешь. Точнее, отдавать команды. А ты будешь пахать за миску похлебки и подстилку из соломы в грязном турецком сарае. С семнадцатого века такого не было – довели опять. И теперь мне, человеку левому, москалю, об этом говорите – патронов вам, бляха-муха, надо. Дешевки…

Ешьте, кум, что сами сварили.

Но вслух я сказал другое:

– Мне до турок дела нет. Вопрос – через кого толкать и чем платить?

– Толкать – через меня, – сказал Потап.

– А платить?

– Дурью возьмешь? – сказал барыга.

– Как вариант. Но качество должно быть хорошим. И цена – опт. И не только дурью, надо будет о другом договариваться. Дурь – это только мне. И качество, качество…

– Цену сделаем. А качество – лучше не придумаешь. Турки завозят, чистый снег…

Я кивнул.

– Предварительно – состоялось. Вот теперь и пожрать можно…

Пожрали. Потом, когда попрощались за руку с Потапом, я задал вопрос:

– Еще одна тема. Я так понимаю, у вас тут белые есть? Церковники.

– И? – Барыга выжидающе уставился на меня.

– Говорят, у них можно скинуться с гарантией.

Барыга скривился, как от зубной боли.

– Плотно сидишь?

– Да не сказать.

– Давно?

– Да после ранения кололи. Потом прекратить не смог.

Барыга выругался.

– Ладно. Короче, как брату. Тема эта есть. Они в психушке сидят, ну, знаешь?

Я кивнул:

– Слышал.

– Скинуть они и правда могут. Но как – не знает никто. После них – бывает, люди совсем умом трогаются.

– Мне хоть как. Если узнают – мне пипец, и делу нашему – пипец. Сведешь?

Барыга сплюнул:

– Сведу.

Подвезли меня обратно до моей машины – еще не хватало, чтобы до больнички везли. Если кто и следил – пусть выводы делают.

В ночь фейерверк устроили, я в два часа «прокинулся» – шмаляли где-то в центре, по-взрослому, с граников. А говорят, патронов у них нет.

Козлы…

На следующий день подъехал бычок, тот самый с дробовиком, который на базаре был. Снизу позвонили – я спустился – стоит.

– Это… Юрий Дмитриевич…

И осекся. Времена сейчас невежливые. А как сказать, он не знает. Вызывает? А кто он мне такой, чтобы вызывать? Просит – от своего шефа по башке получишь, за то, что авторитет роняешь. И так и так плохо.

– Приглашает подъехать.

– Сейчас?

– Да.

Я посмотрел на часы – как будто у меня дел невпроворот.

– Давай, я за тобой.

Когда ехали – не знаю, специально или нет, – проехали мимо того места, где ночью шмаляли. Увиденное впечатляло – по-взрослому пацаны пострелялись. Обгорелые машины спихнуты к обочине, по одной явно из «Мухи» отработали.

Норм…

В Одинковке – барыга, которого Юрий Дмитриевич… правильно звали – был на ногах. Уставился на меня, а я на него – не просекая тему.

– Ночью слышал?

– Стреляли.

– Потапа…

О как…

– Кто?

Барыга невесело усмехнулся:

– Я думал, ты.

– О как. А сейчас?

– Был бы ты, не приехал бы. Ты кому-то говорил о вчерашней нашей теме?

– Я не первый день живу.

– Твари…

Мне даже жаль его стало – хотя и барыга. Да и не рассчитывали мы на такое.

– Кто его?

– Турки, кто же еще.

– За что?

– А ты не въехал? Турки здесь работают по тем, кто им опасен или может стать опасен. Пока ты сопишь в две дырочки, ты им не интересен. Но только поднялся выше других или начал лишнее говорить – тут тебя и накроют.

Я постоял какое-то время, потом присел за стол.

– Я чо-то не понял. Турки, что ли, тут мазу держат?

– Турки мазу не держат. Турки нас жрать готовятся. А пока поддерживают в пригодном для жранья состоянии… знаешь, как в холодильнике. Чтобы и полакомиться было чем, но чтобы зубы не вырастали.

– То есть тема пока на стоп?

– Пока на стоп, надо разобраться.

Барыга поднялся со своего места.

– Ты, кажется, с белыми хотел встретиться…

Днепропетровск – вообще изначально какой-то не по-украински мрачный город, и достопримечательности тут тоже мрачные. Самое маленькое метро в мире, оно же одно из самых глубоких. Самая длинная набережная – она отсыпана из отвалов металлургического комбината. Второе солнце – это Пинчук скульптуру на своем комбинате сделал. Днепропетровская психушка – известная со времен Союза тем, что туда помещали диссидентов и лечили от вялотекущей шизофрении.

Место это… ну скажем прямо, невеселым с самого начала показалось хотя бы потому, что за машиной почему-то погнался зомби. Причем не простой, а живчик, то есть недавно пообедавший. Но отстал.

Внутрь мы не пошли – тормознулись на периметре, причем подальше от ворот. Через какое-то время появился «пирожок»… «пирожок» – это «Иж2715» – я не знал, что такие еще на ходу бывают, но Украина – страна чудес. Из нее выбрался человек, в белом, и поверх белого легкая куртка накинута. Пошел сначала в крузак, побыл там пару минут, потом подошел к моей машине. Я гостеприимно распахнул дверь.

– Здравствуйте…

Ну, здравствуй, здравствуй. Черт мордастый. Помнится, ко мне одно время повадились ходить свидетели Иеговы. Так вот – тебе, похоже, еще круче мозги промыли…

Что-то рожа мне твоя знакома…

– Брат Юрий. А вас, простите…

– Александром крестили…

– Вот и хорошо. Вы позволите…

И что-то мне не нравится ощущение… как в сон немного клонит, и ощущение какое-то… благостное, что ли. Не знаю. Причем началось оно, как этот брат ко мне в машину сел…

Сумка при нем. Китайская, для ноута. Пистолет положить вполне хватит. Впрочем, он у меня еще ближе…

Достал из сумки фонарик небольшой, китайский, но я заметил кое-что там еще. И в момент понял, чем это может быть.

Генератор.

Перед тем как сюда идти, я говорил кое с кем в Донецке… человек был в теме, потому что сам этим занимался, хотя потом уверовал и отошел от дел. Он сказал, что в Днепропетровске – на заводе «Южмаш» для СБУ велись работы по созданию аппарата для массового воздействия на людей, со спектром действия от блаженства до страха. Понятно, что более сложные эмоции и тем более какие-то конкретные действия аппарат вызывать не мог, но простыми состояниями они смогли управлять. Принцип аппарата был основан на звуковых волнах, на частотах, неслышимых человеческому уху.