Владимир Мясоедов - Железные люди [СИ]

Первые ступени управления даром, который как правило инициировался принудительным и довольно опасным воздействием со стороны ксеноартефактов, не так уж и много давали людям. Псионики всего лишь становились чуть быстрее, чуть ловче, чуть выносливее и чуть сильнее обычного человека, да к тому же начинали быстрее думать. Но все же ничего по-настоящему серьезного. До возможностей профессиональных спортсменов им все равно оставалось далеко, а уровень интеллекта от быстродействия извилин не так уж и зависит. Но все же это «чуть» выделяло псиоников из общей массы, причем по большей части в лучшую сторону. И с увеличением сил и навыков разрыв этот только рос. А с ним увеличивалось и самомнение обладающих даром.

На средних ступенях пси-мастерства люди уже почти полностью попадали под стереотип слова «волшебник». Чувствовали эмоции и могли внушать их, обладали идеальной памятью и влет учились новым наукам, умели запасать энергию и воздействовать с ее помощью на окружающий мир, без помощи медицины избавлялись от большинства проблем со здоровьем, и могли питаться едва ли не корой деревьев, внушая себе, будто лопают вкуснейшие пирожные. Правда, доходил до подобного лишь один из десяти неофитов, что смог выдержать длительные изматывающие и болезненные тренировки с риском для жизни, а также здоровья физического и психического. Особенно для последнего. Сложно не отклониться от среднестатистической нормы хотя бы чуть-чуть, когда видишь то, чего не видят другие и чувствуешь то, чего не могут остальные.

Мастера-псионы в древности вполне так могли быть приняты за богов. Во всяком случае, зафигачить молнию в любого, кто против, они сумели бы без проблем. Точнее, с этим мог и какой-нибудь неофит справиться, но их искорки скорее пугали, чем обжигали, а вот заматеревшие чародеи вполне могли посоревноваться в своей мощности с маленькой электростанцией, пусть и недолго. Или с госпиталем, поскольку заставить вымереть в радиусе пары километров штаммы какой-нибудь инфекции, равно как и отрастить человеку потерянные пальцы, им тоже особого труда не составляло. А еще они умели делать артефакты, пусть уступающие инопланетным находкам в десятки и сотни раз, но другим псионикам понятные и потому в обращении опасные не больше любой другой сложной техники. В комплекте с разрушительно-созидательным потенциалом шло умение читать мысли людей и внушать им свои. И это, по всей видимости, оказалось решающим фактором, приведшим к расколу общества.

Начало войны, которую уже успели окрестить первой псионической, никто не заметил. Просто в один прекрасный день кучка телепатов, иногда даже друг с другом лично никогда не встречавшихся, а общавшихся исключительно посредством обмена мыслями, стала дружно промывать мозги президентам, генералам, олигархам и прочим видным членам общества. Причем как на Земле, так и в колониях. Социум должен был подвергнуться реформам, дабы власть перешла к тем, кто считал себя более достойным вести человечество, чем нынешняя власть. Возможно, у заговорщиков бы даже получилось, если бы не одно но. Они включили в свой кружок по интересам далеко не всех псиоников. Даже не большую часть, только сильнейших и только недовольных своим положением в обществе, с опаской и недоверием относящимся к новоявленным чудотворцам. А незамеченными их действия не остались. Представители спецслужб, наделенные даром и привязанные к своим идеалам сильнее, чем к цеховой солидарности с другими людьми, обладающими схожими способностями, заметили странное. А после попытались разобраться. И убедить или устранить всех поднявших тревогу заговорщикам не удалось.

Путчи, дворцовые перевороты и бархатные революции довольно быстро уступили место полноценным войсковым операциям. Первое время враги вовсю пользовались неразберихой, при которой зомбированная марионетка оставалась легитимным представителем власти с правом отдавать приказы нижестоящим. А когда маски оказались сброшены, то у них уже нашлись и планетарные армии, и даже космический флот.

Телепатам было легкой найти амбициозных и беспринципых подручных, согласных за деньги и маленькую долю власти на любое преступление. И идейных противников, готовых бороться с ними до конца, они тоже мгновенно вычисляли и устраняли. Кроме того вступившие в заговор мастера-псионики умело привлекали на свою сторону менее развитых собратьев, к которым повсеместно прониклись страшной подозрительностью и нетерпимостью, местами переходящими в погромы и безосновательное заключение под стражу. А вот обычных людей они не слишком-то ценили, считая их эдакими недовечеловеками по сравнению с собой, а потому с легким сердцем обрекали на гибель тысячи и миллионы случайных жертв. Нет подвоза продуктов и начался голод? Пока армия боеспособна, это не их проблемы, заодно можно начать вербовать желающих работать за паек. Если обстрелять врагов химическими или ядерными боеприпасами, зацепит еще и полгорода? Пф, подумаешь! Кончается пушечное мясо? Где там ближайшие не трудящиеся на новую власть нормалы? Промыть им мозги так, чтоб скрипели, выдать какой-нибудь хлам и послать лишенных собственного разума кукол в бой, умирать за благо высшей расы!

Враг был жесток так, как могут быть жестоки только люди. Во всяком случае, ни один инопланетянин в истории человечества пока еще даже близко не отметился преступлениями такого масштаба. Война, бушующая по всему ареалу расселения человечества, шла даже не за власть. Решалось, будут ли нормальные люди полноценными членами общества, либо станут лишь придатком к тем, кто развил в себе суперспособности. И именно поэтому сборная солянка разных родов войск, собранная из остатков прореженных процентов на восемьдесят подразделений, шла в драку на одном лишь упорстве и чистой злости. Шла убивать хорал, главным компонентом которого являлся по крайней мере один телепат, окруженных сонмом сотворенных тварей, подручных, учеников и верных им до смерти рабов с промытыми мозгами. И я шел вместе со всеми, сжимая автомат и прекрасно осознавая риски. Бронежилет и каска не смогли бы спасти от корежащего реальность псионического удара или удачного выстрела, мои рефлексы медленнее, а выносливость ниже, чем у модифицированных врагом бойцов и сила воли не продержится долго под натиском чужого сознания. Однако в той части города, которую мы занимали, еще есть нормальные люди. Точно знаю, видел их. Разговаривал с ними. Кое с кем втихомолку торговал, меняя пайки и патроны на чудом пережившие военное время в каком-то магазинном подвале бутылки неплохого коньяка. С одной дамой не слишком строгих моральных устоев даже переспал по случаю. Умирать не хотелось, но требовалось выбить противника с захваченных позиций. И больше вести за собой людей было некому.