Владимир Мясоедов - Железные люди [СИ]

Пятеро обитателей Фортуны резко превратились в дуэт отчаянных бойцов, когда сразу трех из них протаранили вошедшие в крутое пике квадракоптеры. Мощные удары переломали летучие машины и кости жертв атаки беспилотных камикадзе, чем резко изменили расклад сил. Оставшуюся парочку стражи все же смогли окружить… А вот скрутить их без происшествий не получилось. Оставшийся последним дикарь с глухим ревом животной ярости расколол свою голову о ствол дерева. Видимо он сообразил, что они нужны мне живыми и решил не радовать врага подобным удовольствием.

— Образцы захвачены, готовь операционную. — Обрадовал я Сару, передавая ей управление над пустившейся в обратный путь техникой. К броне плевательниц теперь были прочно примотаны гневно дергающиеся коконы из веревок. Первоначально в фирменную экипировку стражей входило всего лишь несколько комплектов наручников, но на мой взгляд одна единственная бобина с канатом все же поэффективнее будет. — Кстати, пробей этих ребят по городским базам данных, вдруг у них найдутся близкие или хотя бы знакомые.

— Ты думаешь, стоит? — Засомневалась моя помощница. — В конце-концов, они этих людей уже заочно похоронили.

— Но не забыли и наверняка в глубине души еще питают надежду, что случится какое-нибудь чудо. И, как знать, может мы его организуем. — Я попытался просчитать шансы на успех задумнного мероприятия, и лишь отсутствие мимических мышц удержало меня от того, чтобы досадливо скривиться. — Ну, в крайнем случае, обеспечим этим бедолагам надежный криостаз. Тоже ничего хорошего, но по крайней мере все же не похороны. В заморозке люди могут лежать веками, дожидаясь лечения, прежде чем окончательно стухнут.

Черная гниль, как я и предполагал изначально, являлась заболеванием и главным бичом местного сельского хозяйства. Вот только страдали от нее не съедобные культуры, а поедавшие их люди. Какой-то на редкость ублюдочный идиот, которому лично я бы прописал за его творение эвтаназию в целях защиты остального человечества, сотни лет назад создал очень любопытный штамм бактерий. Эти микроскопические существа существовали в симбиотических отношениях с растительными клетками и особых неудобств своим носителям не доставляли. Вместе с ним росли, размножались, умирали… Более того, эта пакость в отличии от нормальных болезней сельскохозяйственных культур встречались не в каждом кусочке колоса пшеницы или яблока. Поражен ими мог быть только маленький участок, объемом миллиметр на полтора. И внешне это никак не проявлялось до той поры, пока зараженная пища не оказывалась внутри организма. Зато сразу после контакта с человеческой слюной одноклеточные паразиты покидали растительные клетки и маскировались под человеческие, а после благодаря кровотоку попадали прямо в мозг. И тогда черная гниль показывала свое истинное лицо. Сначала жертва становилась просто без меры раздражительной, а потом у нее начинались болевые приступы, сопровождаемые вспышками агрессивности и кровотечение из глаз и носа. Никакой самоконтроль не мог полностью подавить воздействие микроскопических диверсантов, заставляющих в громадном количестве выделяться гормоны, делающие из человека злобного берсеркера. И тогда на свет появлялся новый гнилец. Вирус активировал природные механизмы, отвечающие за сопротивление физическим угрозам. Вот только сильнее всего зараженные теперь реагировали на нормального здорового человека, который виделся им чем-то вроде пришедшего прямиком из кошмаров чудовища-людоеда. И глубинные неуправляемые слои психики требовали убить этого монстра раньше, чем он убьет тебя и твоих сородичей. К числу которых отныне относились только другие обладатели страшного диагноза.

Нет, зараженный не становился зомби, фильмы ужасов с которыми были так популярны во времена моей молодости. Кое-как двигающихся полупаралитиков, пусть даже со способностью игнорировать большую часть смертелньых травм, люди не боялись бы так сильно, как гнильцов. Застывающие потоки крови, которую безумцам быстро становилось лень утирать, придавали им вид довольно жуткий… Но куда хуже был тот факт, что интеллект зараженных страдал от воздействия бактерий не слишком сильно. Они по-прежнему оставались способны к планированию своих действий, использованию оружия, техники или взрывчатки, заботы о себе. Просто убивали людей с той жестокостью и целеустремленностью, которую следовало ожидать лишь от наиболее сумасшедших маньяков. Больные даже не становились психами в полном смысле этого слова — в изолированной камере с хорошей вентиляцией, глушащей запах человеческих тел, несчастные опять становились сами собой. И от этого было только хуже. Мало кто решится убить своего сына, друга, мать, любовницу, если где-то там в глубине они все еще остаются их близкими людьми. И иногда, в моменты просветления, прежняя личность всплывает на поверхность.

— Котик, мне кажется, что подобное распределение ресурсов нерационально. — Заметила Сара, выводя мне несколько графиков, показывающих колебания численности выживших горожан и степень их опасности. С момента нападения пиратов на Мерфис прошло чуть больше двух дней. И за это время люди понесли дополнительные потери, не связанные с последствиями полученных в бою ран или суицидальными настроениями после потери имущества и близких. Выведенные в леса на случай возможного возмездия со стороны нимбрийцев женщины и дети несмотря на наличие оружия и охраны стали целью для агрессивных обитателей Фортуны. Двенадцать человек оказалось укушено или ужалено ядовитыми насекомыми и растениями, в результате чего скончались раньше, чем удалось подобрать антидот. Семерых растерзало зверье достаточно глупое, чтобы не бояться огнестрельного оружия и достаточно живучее, чтобы несмотря на град пуль до кого-нибудь дотянуться. Пятеро просто пропали без вести, возможно дезертировали. Одного грудничка утащил и еще в полете частично сожрал курлычущий дьявол. Пернатого хищника подстрелили раньше, чем он успел смыться с добычей восвояси, но ребенка с выпотрошенным животом это не спасло. И еще три человека погибло, а семнадцать получило ранения, когда один из лагерей беженцев обстреляла из самодельного миномента банда людей, опознанных как гнильцы. — Потери среди мирного населения сократятся куда больше, если мы свернем все поисковые партии и сосредоточимся на том, чтобы возвести полевые укрытия. В настоящее время представители дикой природы представляют горожанам куда большую угрозу, чем мелкие враждебные формирования.

— С математической точки зрения ты права, Сара, но вот оценку воздействия недавнего происшествия на моральное состояние беженцев тебе стоит переоценить. — Не согласился я со свой заместительницей. — Когда человек умирает от укуса клеща, нападения бешенного волка или там контакта с хищной плесенью, то это трагедия для его близких. Знакомые и случайные свидетели происшествия лишь посочувствуют, но не более. В окружении множества людей, когда работают медицинские службы, по периметру стоит охрана и организовано регулярное питание, работают стадные инстинкты. Человек подсознательно чувствует себя в безопасности и не верит в то, что нечто подобное может произойти с ним. Но от упавшей на голову мины не спасут ни часовые, ни бригада врачей, а потому такая угроза воспринимается куда более лично.