Вероника Рот - Знак [litres]

– Думаю, да.

– Если ты считаешь, что ее нужно спасти, нам следует довериться твоему мнению, – произнесла Сизи. – Вот мое мнение.

Из ванной появилась Исэй. Ее влажные волосы, стянутые в тугой узел, блестели как лакированные. Она переодела рубашку. Теперь она щеголяла в маминой сорочке с вышитыми по вороту мелкими цветочками. Ту, которая была на ней прежде, Исэй постирала и повесила сушиться у печки.

– У тебя травинки застряли в волосах, – улыбнулась Сизи.

– Ищу новый образ, – ответила та.

– А тебе идет. Впрочем, тебе все к лицу.

Исэй, избегая взгляда Акоса, протянула руки к огню, а Сизи зарделась как тихоцвет.

Когда утром Сизи, Исэй и Акос спустились на первый этаж, в полутемной гостиной с облезлыми стенами сидели два незнакомых человека. Йорек представил им Сови – женщину в цветастом платке, подругу своей матери, жившую неподалеку, и Джайо – паренька примерно их возраста. Глаза Джайо очень напоминали глаза Исэй, намекая на отдаленное родство.

Джайо наигрывал какую-то мелодию на музыкальном инструменте, лежащем у него на коленях. Он настолько быстро перебирал струны и нажимал на клавиши, что Акос не мог уследить за его пальцами.

А потом Йорек пригласил их завтракать.

Акос сел возле Сизи и придвинул к себе тарелку. Завтрак оказался скромным: маловато мяса, которое было сложно достать за пределами Воа, зато много питательных солефрутов. Джайо, широко улыбнувшись, предложил Исэй отведать жареных стеблей ковыль-травы, но Акос отобрал у нее миску, прежде чем она успела попробовать:

– Ты же не планируешь полдня провести в галлюцинациях?

– Последний раз, когда Джайо подсунул гостям ковыль, они бродили вокруг дома и бубнили что-то о гигантских танцующих младенцах, – сообщил Йорек.

– Угу, – откликнулась Тека. – Смейтесь-смейтесь, сами вы точно бы в штаны наделали, если бы увидели такое!

– Оно того стоило, даже если ты меня никогда не простишь, – подмигнул ей Джайо.

Голос у него был мягким и мелодичным.

– А на тебя оно тоже действует? – спросила Сизи у Акоса, кивая на стебель в его руке.

Вместо ответа Акос храбро откусил кусок. Вкус у ковыля был землистым, кисло-соленым.

– Твой токодар – это нечто! – изрекла Сизи. – Наверняка мама бы нашла, что сказать по такому случаю. Что-нибудь особенно мудреное и глубокомысленное.

– Расскажи нам про Акоса в детстве, – попросил Йорек, молитвенно складывая ладони и склоняясь к Сизи. – Был ли он когда-нибудь ребенком или сразу родился взрослым с тоскливо-серьезной физиономией?

Акос хмуро покосился на Йорека.

– Он был пухлощеким коротышкой, – ответила Сизи. – Он вечно чем-то увлекался. А носки всегда приводили его в восторг.

– Меня?! Носки?! – вскричал Акос.

– Ага! Мне Айджа говорил, что ты их раскладывал слева направо в порядке предпочтения. Твоими любимыми были желтенькие.

Акос вспомнил их. Зеленовато-желтые, из пушистой шерсти. Они казались толстыми и неудобными, хотя в действительности таковыми не являлись. Самые теплые носки на свете.

– Как вы все друг с другом перезнакомились? – спросила Сизи, простым вопросом развеяв напряжение, появившееся после упоминания имени Айджи.

– Когда я был маленьким, Сови делала карамельки и угощала ими окрестных ребятишек, – сказал Йорек. – Жаль, что она не говорит по-тувенски, иначе поведала бы о моих подвигах.

– Что до меня, то я познакомился с Йореком в общественном сортире. Я насвистывал… – Джайо смутился. – В общем, пока сидел в кабинке, а Йорек решил мне подсвистеть.

– И ему это не понравилось, – добавил Йорек.

– Моя мать была вроде как главой заговорщиков. Вернее, одним из лидеров, – встряла Тека. – В прошлом сезоне она вернулась из колонии диссидентов, чтобы помочь нам с выработкой стратегии. Диссиденты одобряли наши намерения покончить с Ризеком.

Исэй насупилась. В последнее время она столько хмурилась, что складывалось впечатление, будто она намеревается раз и навсегда избавиться от переносицы. Однако теперь Акос сообразил, в чем дело.

Но его не слишком интересовали связи между заговорщиками и диссидентами. Он лишь хотел спасти Кайру и увезти Айджу домой, а остальное его не волновало.

Однако для канцлера Туве была важна информация о зреющем в среде шотетов инакомыслии, как и внутреннем, так и внешнем.

– А сколько вас, заговорщиков? – поинтересовалась Исэй.

– Ты всерьез надеешься, что мы тебе ответим? – ухмыльнулась Тека.

Разумеется, отвечать на вопрос никто не собирался, и Исэй решила сменить тему.

– Ты вступила в сопротивление из-за… – Исэй показала на свое лицо. – Из-за глаза?

– Нет, что ты! К тому же у меня – оба глаза на месте. Но я люблю носить повязку, – выпалила Тека.

– Правда? – изумилась Сизи.

– Нет, – покачала головой Тека, и все засмеялись.

Хотя еда оказалась почти безвкусной, Акос не остался голодным.

Здесь он чувствовал себя как дома, причем гораздо в большей степени, нежели в изысканном особняке Ноавеков. Тека стала вполголоса подпевать Джайо, а Сови отстукивала ритм ладонью по столешнице с таким энтузиазмом, что вилка Акоса запрыгала по тарелке. Затем Тека и Йорек начали танцевать. Исэй придвинулась к Джайо и спросила:

– Когда ваша группа заговорщиков будет спасать Кайру, чем займутся другие? Ну, гипотетически.

Джайо прищурился.

– Знаешь ли, шотеты с низким социальным статусом нуждаются в вещах, которых у них нет. И им нужен кто-то, кто тайком доставляет всякие полезные вещи.

– Например, оружие? Ну, чисто гипотетически? – не унималась Исэй.

– И это тоже, но оружие – не главное, – Джайо сфальшивил, выругался и продолжил играть. – Главное, еда и лекарства. И поэтому надо часто летать на Отир и сразу возвращаться обратно. Людей надо накормить, прежде чем вести их в бой, верно? Чем дальше от Воа – тем чаще натыкаешься на голодных и больных.

Исэй с каменным лицом кивнула.

Прежде Акос не задумывался о том, что происходит за пределами змеиного клубка Ноавеков, в котором он увяз. Но сейчас он припомнил слова Кайры о том, что Ризек придерживает еду и лекарства, выдавая их только своим приспешникам, и ему стало противно.

Тека и Йорек по-прежнему кружились друг напротив друга. Йорек двигался на удивление грациозно: от его неуклюжести не осталось и следа.

Сизи и Исэй сидели рядышком, прислонившись к стене. Иногда Исэй даже пыталась улыбнуться, но у нее плохо получалось. Это не была улыбка Ори.

«Может, они и близнецы, но все-таки совершенно разные», – подумал Акос.

Ему еще придется к этому привыкать.

Сови спела несколько куплетов из песни, которую исполнял Джайо.

Они подходили к столу и ели, пока не почувствовали себя сытыми, пригревшимися и размякшими.