Оливер Боуден - Клятва пустыни

Возможно, меджаи так и остались бы простым пережитком прошлого и постепенно забылись, если бы не одно «но»: хотя число меджаев и их видимое присутствие значительно уменьшились, их репутация и влияние непонятным образом возросли в кругах образованных людей. И пусть сами меджаи уже ничего не защищали, их имя превратилось в благородный идеал. Они сделались символом защиты традиций старины, которая представлялась нынешним египтянам более простым и справедливым образом жизни, когда мздоимство не цвело так пышно, как сейчас.

Служба в рядах махайрофоров предполагала, что Бион и Райя помогали Египту отходить от фараонского правления, а следовательно, и от меджайских идеалов. Бион ни разу не видел живого меджая, но рассказы о них пробуждали в нем любопытство. Думая об этом сейчас, Бион ничуть не удивился, что Райя вступил в орден. Бывший командир всегда тянулся к новизне и беспощадно обличал старину. А следовательно, считал меджаев своими естественными врагами.

Что касается Биона, его мысли о меджаях не простирались дальше праздного интереса. Его занятием было охранять и иногда убивать, а не думать. За это ему и платили.

– Возрождение меджаев? – повторил Бион, до сих пор не понимая, какое отношение это имеет к нему. – Так думает твой начальник Феотим?

– Он не совсем мой начальник, – возразил Райя, быстро обуздав вспыхнувшее раздражение. – Но он действительно так считает.

– А ты-то сам что думаешь?

Может, теперь его бывший соратник наконец-то заговорит по существу?

– Я не умею читать свитки на древних языках, да еще написанные какими-то закорючками, – с гордостью заявил Райя. – Я солдат, а не ученый. Потому в наших рядах и есть историки вроде Феотима. Они рассказывают нам о написанном в свитках.

– И что же свитки поведали твоему Феотиму?

Бион умел быть терпеливым, но не всегда. Он чувствовал, как его терпение начинает иссякать.

Райя потоптался на месте и болезненно поморщился. Он заметил раздражение Биона.

– Увы, Феотим стар и слаб здоровьем. В переводе свитков он успел продвинуться совсем немного, а потом слег от перенапряжения.

– Понятно.

Возможно, Феотим оказался помехой для Райи и тот «помог» ему слечь. Эту мысль Бион оставил при себе. Он ведь не знал, что произошло на самом деле, и вряд ли когда-нибудь об этом узнает.

– Надеюсь, Феотим скоро поправится и возобновит работу, – торопливо проговорил Райя. (Еще не хватало, чтобы Бион начал его подгонять.) – Но я сидел у постели Феотима, и вот что он мне рассказал. Меджаи вовсе не побеждены. Правильнее сказать, они упорно отказываются признать свое поражение и строят замыслы подняться вновь, вернуть былую силу и начать бороться за власть над Египтом. Думаю, ты представляешь: если такое случится, они войдут в прямое столкновение с орденом… И, как ты догадываешься, Бион, мы хотим это предотвратить.

Райя поднял руку, пресекая возражения, которых так и не последовало.

– Не удивлюсь, если ты спросишь, когда меджаи собираются сделать решительный шаг. Этого мы не знаем. Нам известно лишь о существовании у них долгосрочного замысла, рассчитанного на несколько поколений меджайских воинов. Мы хотим задушить их планы в зародыше.

– Мы?

– Орден.

– Вы с Феотимом?

Раздражение, мелькнувшее на лице Райи, тут же погасло.

– Какая разница кто? Орден только выиграет, если меджаи будут уничтожены раньше, чем их замысел наберет силу. И я очень хочу это увидеть.

«Чтобы самому возвыситься в ордене», – подумал Бион, однако вслух сказал другое:

– Значит, в ордене о твоих задумках никому не известно?

– Такова моя стратегия. Ты – солдат и прекрасно понимаешь: чем меньше людей знает о наших намерениях, тем меньше вероятность, что меджаи сумеют принять ответные меры. Мы должны нанести по ним быстрый и сокрушительный удар. И действовать необходимо скрытно.

– Это единственная причина?

– А какие еще причины могут быть? – удивленно сдвинул брови Райя. – Эти люди опасны. И мы должны воздать им по заслугам.

«Потому ты и явился сюда», – подумал Бион.

– Потому я и явился сюда, – повторил его мысль Райя. – Надеюсь, я не ошибся местом?

– Ты хочешь, чтобы я убивал меджаев для тебя.

– Ценю твою солдатскую прямоту, – усмехнулся Райя. – Но ты прав, Бион. Именно этого я и хочу. Каждый меджай, которого тебе удастся обнаружить, должен пасть от твоих рук. Нужно также истреблять весь их род: стариков, женщин, детей…

Сказав это, Райя умолк, словно ожидая, что Бион содрогнется. Но Бион не содрогнулся, поскольку он уже убивал мужчин, женщин и даже детей. Пол и возраст жертв не имели для него значения.

Подобные особенности не волновали Биона. Убийство есть убийство.

– Бион, мне нужно, чтобы ты их убивал, не забывая собирать их медальоны, которые ты привезешь мне в Александрию как доказательство выполненной работы.

– А взамен?

Райя приосанился:

– Как я тебе уже говорил, я рассчитываю занять одну из ведущих позиций в ордене. Естественно, я буду чрезвычайно признателен любому, кто поможет в моем возвышении. Такие люди тоже смогли бы занять достойное место в ордене.

– Командир, ты говоришь обо мне?

Райя закатил глаза:

– Я имею в виду любого, кто окажет мне помощь, Бион, как я и сказал.

– А что, если у меня нет желания возвращаться в город, к тамошней суете, и вообще вспоминать свою прежнюю жизнь?

Райя сложил руки на груди и пристальным взглядом окинул старого товарища. Он очень сомневался, что Биону хочется остаться в этой лачуге.

– Неужели это – предел твоих желаний? – спросил Райя, указав на скудную обстановку комнаты, и, не дождавшись ответа, добавил: – Неужели я должен тебе напоминать…

Слова Райи перенесли Биона в Навкратис. Он хорошо помнил случившееся в тот день. Подобно Александрии, Навкратис был современным городом, построенным на греческий манер. Однако и в таких городах существовали застарелые египетские противоречия, одним из которых был вечный конфликт между землевладельцами и секхетами – крестьянами, работавшими на их полях. Остроту этого конфликта Бион и Райя прочувствовали на собственных шкурах.

Им обоим было поручено охранять сына одного из второстепенных сановников в правительстве фараона – маленького царька по имени Кенна.

Для матери мальчишки Бион с Райей были подарком судьбы. Их самих подобная служба не тяготила. Охранять ребенка – дело нехитрое. Но оба хорошо знали свое ремесло и потому не теряли бдительности.

В тот день они пошли с Кенной на площадь, окруженную со всех сторон потрескавшимися каменными колоннами. Поскольку до Навкратиса Бион и Райя служили в Александрии, они не придали особого значения оживлению, царившему на площади. Народу там собралось вдвое больше, чем обычно, и обстановка была накаленнее, чем в другие дни. Но глаза солдат пока видели лишь заполненную народом площадь с каменным помостом в центре. На ступенях стояли какие-то люди и произносили пламенные речи. Толпа живо на них откликалась.