Джек Вэнс - Избранные произведения. Том III

Пока они работали, Блейскел продолжала болтать.

— Скажем, эта кровать! Эрлу не нравится спать в гамаке, как все остальные. Он носит пижамы с магнитной нитью, которые прижимают его к кровати, словно он на Земле… И чтение это, и науки — честное слово, нет тут ничего такого, чем бы стоило заниматься парню! И его телескоп! Он сидит в куполе и часами глазеет на Землю!

— Может, ему хочется посетить Землю?

— Не удивлюсь, если вы близки к истине, — кивнула Блейскел. — Земля полна для него очарования, смешанного с отвращением. Но он не может оставить Эберкромби, вы знаете.

— Это странно. Почему бы и нет?

— Потому что тогда он лишится наследства. Собственник должен оставаться при своей собственности, так записано в уставе Эберкромби. Это его кабинет. — Она указала на серую дверь. — И сейчас я дам вам немножко полюбоваться им, чтобы вас не мучило любопытство и вы не нажили себе неприятности в дальнейшем. Не удивляйтесь тому, что увидите. Там нет ничего опасного.

С видом жрицы, совершающей таинство, Блейскел немножко повозилась с дверью, заслонив ее от Джин.

Дверь распахнулась. Блейскел самодовольно ухмылялась, а Джин в испуге отскочила назад.

— Ну, ну, не волнуйтесь, я сказала, что здесь нет ничего страшного. Это один из экспонатов зоологической коллекции Эрла, на которую он тратит столько средств и усилий.

Джин глубоко вздохнула и подошла поближе к черному рогатому существу, стоящему на двух ногах прямо за дверью. Оно склонилось вперед, словно готовилось обнять непрошеного гостя кожистыми лапами.

— Это наиболее ужасная вещь, — самодовольно сказала Блейскел. — Насекомых и жуков он держит здесь, драгоценные камни здесь, старые музыкальные диски здесь, марки здесь, книги разбросаны по всему кабинету. Отвратительные вещи., Я стыжусь их. Я бы не хотела узнать, что вы заглядываете в эти отвратительные книги, хотя мистер Эрл смотрит на них с восхищением.

— Нет, миссис Блейскел, — смиренно произнесла Джин, — я не интересуюсь такого рода вещами. Если это то, что я думаю.

Блейскел энергично кивнула:

— Именно то, что вы думаете, и даже хуже. — Она не стала распространяться по поводу своего знакомства с библиотекой, и Джин подумала, что спрашивать неудобно.

— Ну, насмотрелись? — раздался мрачный саркастический голосу них за спиной. Эрл пнул ногой в стену и ринулся через комнату. Дверь захлопнулась.

— Мистер Эрл, я лишь показывала новой девушке места, которых следует избегать, — умиротворяюще сказала Блейскел. — Я не хотела, чтобы она хлопнулась от разрыва сердца, если по неведению заглянет сюда.

Эрл хмыкнул:

— Если она заглянет, когда я здесь, она хлопнется от чего-нибудь большего, чем простой разрыв сердца.

— Я тоже кое-что соображаю. — Джин повернулась. — Пойдемте, миссис Блейскел, давайте удалимся, чтобы мистер Эрл мог успокоиться. Я не хочу, чтобы он оскорблял ваши чувства.

— Он не оскорбляет… — заикаясь, выдавила Блейскел.

Эрл прошел в кабинет и захлопнул за собой дверь. Глаза Блейскел наполнились слезами:

— О, моя дорогая, я так не люблю грубостей…

Они принялись работать молча и покончили со спальной комнатой. У двери Блейскел доверительно прошептала на ухо Джин:

— Как вы думаете, почему Эрл так груб и раздражителен?

— Понятия не имею, — вздохнула Джин. — Ума не приложу.

— Ладно, — осмотрительно сказала Блейскел, — в нем все кипит по поводу… своего облика. Он не выносит, когда кто-нибудь на него смотрит. Он думает, что над ним посмеиваются. Его так гложет худоба, что он только об этом и думает. Я слышала, как он говорил об этом миссис Кларе. Конечно, над ним не смеются, лишь жалеют. Он ест как лошадь, глотает гормональные препараты, но все равно остается худым, весь сплошные нервы. — Она задумчиво посмотрела на Джин. — Я думаю, мы установим вам такой же режим и посмотрим, получится ли из вас хорошенькая женщина. — Затем она с сомнением покачала головой и прищелкнула языком. — Нет, это не в вашей крови, как говорит миссис Клара. Я не вижу этого в вашей крови.

В туфли Джин были вставлены тоненькие красные шнурки, в волосы вплетены красные ленточки, на щеке красивая черная точка. Она подшила свой комбинезон так, чтобы он подчеркивал талию и бедра. Перед тем как выйти из комнаты, она посмотрела на себя в зеркало.

— Может, именно я шагаю не в ногу! Как я буду выглядеть, потяжелев на парочку сотен фунтов? Нет, определенно нет. Я тип Гавроша. Когда мне будет шестьдесят, я буду выглядеть как росомаха, но ближайшие сорок лет — разбегайтесь мужчины!

Она запустила себя по коридору мимо Плезанса, мимо музыкальных комнат, официальных гостиных, трапезной, к спальным. Остановилась у двери Эрла и распахнула ее, толкая перед собой электростатический пылесос.

Комната была темной, прозрачные стены на ночь становились матовыми под действием поля скрэмблера, создающего оптические помехи.

Джин нашла выключатель и зажгла свет.

Эрл не спал. Он лежал на боку, желтая магнитная пижама вдавливала его в матрас. Лицо прикрывало бледно-голубое стеганое одеяло. Прикрыв глаза руками, он бросил на Джин испепеляющий взгляд. От бешенства он не способен был даже шевельнуться. Джин, уперев руки в бедра, звонко произнесла:

— Вставайте, лежебока! Или станете таким же толстым, как все остальные здешние бездельники.

Молчание было удручающим и зловещим. Джин наклонилась и пощупала руку Эрла.

— Вы живы?

Эрл, не двигаясь, сказал низким хриплым голосом:

— Вы всегда сначала делаете, потом думаете?

— Я пришла исполнить свои повседневные обязанности. Я закончила Плезанс. Следующая комната — ваша.

Глаза Эрла метнулись к часам.

— В семь утра?

— Почему бы и нет? Чем скорее я кончу, тем раньше займусь своими делами.

— К черту ваши дела. Убирайтесь отсюда, пока целы.

— Нет, сэр. Я действую по собственному усмотрению. Как только закончу работу, буду заниматься самовыражением. Нет ничего важнее.

— Уходите.

— Я художница, пишу красками. А может, в этом году я буду поэтессой или танцовщицей. Я замечательная балерина. Смотрите.

Джин сделала пируэт, и толчок вполне изящно унес ее к потолку. Уж об этом она позаботилась.

— Если бы я не надела магнитные туфли, то кружилась бы полтора часа. Гран жете плевое дело…

Эрл приподнялся на локте, энергично моргая и бросая на девушку свирепые взгляды, словно вот-вот собрался на нее броситься.

— Вы или сошли с ума, или без меры нахальны, что то же самое.

— Вовсе нет, — сказала Джин. — Я очень вежлива. Вежливость можно оценивать по-разному, но это не значит, что вы правы всегда.

Эрл снова плюхнулся на кровать.

— Приберегите аргументы для старика Вебарда, — сказал он заплетающимся языком. — Ну, в последний раз — уходите!