Джек Вэнс - Избранные произведения. Том II

Вообще-то роумы весьма элегантный народ. Каждый считает себя вместилищем всех известных добродетелей; каждый говорит на трех языках: на классическом роуми, на общем современном роуми и на гаеанском. Каждый роум принадлежит по рождению к одному из сорока двух домов или септов, которые придерживаются своего уникального стиля поведения и жизни. Общественная политика контролируется советом грандов, заседающим в Коллоквари. — Майхак снова остановился. — В общем, все это, может быть, и утомительно, однако необходимо для понимания того, что произошло дальше.

Джейро и Скёрл хором заверили рассказчика, что это вовсе не утомительно, а даже наоборот — интересно, и Майхак продолжил свою историю. Он вкратце описал сам город, его улицы, дома. Обрисовал общую атмосферу некой античности. Затем описал характеры роумов, их элегантные одежды и романтические, зачастую очень страстные натуры, особенно среди модных молодых шевалье.

— Итак, я отправился в Коллоквари, где, следуя совету Бариано, нашел советника Тронзика из дома Стамов и вручил ему петицию. Тронзик, седовласый и, несмотря на средний возраст, мужественный человек, оказался гораздо более сердечным, чем я мог надеяться. Он даже предложил мне остановиться в его доме, что я с удовольствием и сделал.

В нужный момент Тронзик представил мое прошение, и Совет принял его для рассмотрения, что, по словам Тронзика, подавало определенные надежды.

Между тем я продолжал сноситься с Гайнгом по рации и объяснил ему, что все идет как надо, необходимо только спокойствие и что, надеюсь, он еще не заскучал в своей пыльной дыре. Гайинг добродушно ворчал в ответ, мол, «все в порядке, можешь не беспокоиться».

Постепенно я превратился в Роумарте в объект всеобщего любопытства. Тронзик сказал мне, что жители города очень интересуются жизнью в других пределах Сферы Гаеана, несмотря на то, что она считается там жестокой, нечистоплотной и опасной. Я ответил, что вообще-то все это зависит от многих причин, тем не менее путешествовать можно без всякого опасения. Везде немало как хорошего, так и плохого.

— Хорошего? — удивился присутствовавший при разговоре молодой шевалье по имени Серджи из дома Рами. — Разве можно найти что-либо сопоставимое с Роумартом в этих грубых мирах?

— Конечно, ничего. Роумарт уникален. Так что оставайтесь дома, если таков ваш выбор.

— Да, да, все это так. Однако отрицать очарование многих экзотических мест нельзя, — заметил еще кто-то. — К несчастью, путешествия слишком дороги, дороги до неприличия, особенно если учитывать уровень наших доходов. А мы вряд ли решимся странствовать без удобств, как какие-нибудь оборванцы.

— Именно так! — подхватил Серджи. — Мы и в своей-то столице не рискуем заходить в отдаленные районы — иначе просто не выжить.

Я вынужден был признать, что их опасения во многом небезосновательны.

— Если кто-то привык к роскошным покоям и изысканной кухне, то должен быть готов и платить за это, потому что никто нигде не предоставит вам таких удобств даром.

Впрочем, надо признать, что некоторые роумы оказались более склонными к приключениям, чем другие. Среди них оказалась и Джамиль, гибкая молодая женщина редкого ума и очарования из дома Рами. Меня пленяло в ней все: своеобразное мышление, легкий и добрый юмор, очень редкий для роумов, и спокойное отношение к обязательствам, накладывавшимся рашудо-философией. Я влюбился. И мне показалось, что не безнадежно. И вот, как-то вечером, собрав в кулак все свое мужество, я сделал ей предложение. Она неожиданно согласилась с благодарным восторгом. И мы немедленно обвенчались по традиционному ритуалу дома Рами.

Джамиль по моей просьбе объяснила мне запутанную финансовую систему роумов. Каждый дом имел свой счет в Естественном Банке в Лури. Прибыль, получаемая агентством, делилась поровну между всеми сорока двумя домами и помещалась на соответствующие счета.

Я подумал, что такая система несколько небрежна и весьма подвержена коррупции.

— Кто рассчитывает доход?

— Азрубал из дома Урд, директор агентства Лорквин, — ответила Джамиль. — Он пишет годовой отчет, который потом проверятся тремя чиновниками.

— И это единственная гарантия честного распределения фондов?

— Но кто станет жаловаться? — пожала плечами Джамиль. — Рашудо требует не обращать внимания на подобные вещи; они слишком ничтожны, чтобы задерживать внимание настоящего роума.

— Послушай, что я тебе скажу. Та цена, которую вы платите Лорквину за импортные товары, в два-три раза больше, чем они стоят даже в Лури, не говоря уже о других местах по всей Сфере.

Джамиль призналась, что ее уже давно мучили подозрения подобного рода, а потом совершенно некстати объявила, что беременна.

Прошло время. Я уже начал беспокоиться, что моя петиция заблудилась в бесконечном кружении по кабинетам чиновников. Но Джамиль уверяла меня, что дела в Коллоквари всегда совершаются подобным образом, тем более, когда речь идет о деньгах. К тому же здесь затронуты интересы фракций. Как известно, дом Урд состоит во фракции Розовых и не хочет никакого вмешательства в монополию Лорквина. Синие, конечно, предпочли бы внести некие изменения, вплоть до полной реорганизации системы.

Я знал о фракциях лишь то, что различия между ними кроются очень глубоко, в старинных идеологиях, причем основаны они на тонкостях, недоступных моему пониманию. Но одно я понимал четко: моя петиция так и не будет подписана, пока фракции не разберутся между собой.

Я продолжал регулярно сноситься с Гайингом, который день ото дня начинал ворчать все более сердито. И вот в один прекрасный день до меня долетели дурные вести: на территорию космопорта прорвалась банда лоуклоров и атаковала «Дистилкорд». Они разворовали груз, а судно взорвали.

Я узнал эти новости в полдень, сидя в приемной Коллоквари. Гайинг сообщил также, что видел этого самого Азрубала из дома Урд непосредственно перед нападением и что, по его мнению, этот Азрубал явно сотрудничает с лоуклорами. Сейчас этот загадочный директор отбыл в Роумарт на флиттере агентства. Кроме того, Гайинг поведал, что вошел в доверие к менеджеру космопорта Фаурецу, тоже из дома Урд, и, поднажав на него хорошенько, вытянул все, что нужно. Во-первых, они собирались убить самого Нецбека… Рассказ Гайинга так взволновал меня, что я, уже не владея собой, ворвался в зал, где шло заседание Совета. Потратив не так уж много сил, я заставил их выслушать меня, и описал то, что произошло во фладе. Потом я поставил рацию на трибуну и включил ее на полную громкость.

— Ты еще на приеме?

— Да, на приеме, — проревел Гайинг. — Благодаря этому мерзавцу Фаурецу пришлось взять себя в руки. Я оставил его в живых лишь благодаря тому, что он согласился взять всю ответственность на себя и на дом Урд и заплатить все издержки.