Джек Вэнс - Избранные произведения. Том II

Стюард поспешно нагнулся и ликвидировал незаконный объект, засунув его обратно в карман. Территориальный инспектор недовольно пожал плечами, отвернулся и вышел из таверны.

Винго и Шватцендейл вполголоса обсудили этот эпизод, после чего решили еще раз попробовать «Пробивной № 3». Они его заказали, и вскоре бармен принес им еще две кружки пунша.

Мирон, остававшийся на борту «Гликки», проследил за разгрузкой трюмов, после чего удалился к себе в каморку, чтобы оформить документацию. Через некоторое время в дверном проеме показалась фигура капитана Малуфа.

Мирон поднял голову: «Да, капитан?»

Малуф махнул рукой: «Ничего особенного. Продолжай, не обращай на меня внимания».

«Я почти закончил. Бумаги займут у меня еще пару минут, не больше».

Малуф зашел в каморку суперкарго, уселся напротив Мирона и молчал, пока Мирон вносил последние несколько записей.

Закрыв ведомость, Мирон взглянул капитану в лицо, пытаясь догадаться, чтó было у того на уме.

Малуф спросил: «Какие-нибудь подходящие грузы ожидают отправки из Коро-Коро?»

Мирон кивнул: «На здешнем складе много транзитных грузов, в том числе следующих в Бленкинсоп — ими можно заполнить половину трюма».

«Понятно», — без особого интереса отозвался Малуф. Очевидно было, что мысли капитана заняты чем-то другим.

Подождав минуту-другую, Малуф сказал: «Несколько дней тому назад я упомянул о том, что здесь, в Коро-Коро, меня могут ждать личные дела».

«Так оно и было, — подтвердил Мирон. — При этом, насколько я помню, вы использовали термин или наименование «Лурулу»».

Капитан кивнул: «Теперь мне кажется, что я зря не придержал язык. Но моя задача носит более прозаический характер. Я хотел бы раскрыть одну тайну, которая давно уже не дает мне покоя».

«Какую?»

Малуф колебался: «Я мог бы объяснить, если у тебя хватит терпения меня выслушать».

«Я вас выслушаю, разумеется. По сути дела, я был бы рад по возможности вам помочь».

«Очень любезно с твоей стороны — честно говоря, я был бы не прочь воспользоваться твоей помощью. Но прежде всего следует предупредить, что предприятие может оказаться по-настоящему опасным».

Мирон пожал плечами: «Если нас будет двое, по меньшей мере я смогу следить за тем, что делается у вас за спиной».

«Надеюсь, до этого дело не дойдет, — не слишком уверенно заметил Малуф. — В любом случае, мне будет полезно твое содействие — особенно учитывая тот факт, что у тебя, кажется, подходящий для такого предприятия темперамент. Винго и Шватцендейл — превосходные опытные специалисты, без всякого сомнения, но им лучше заниматься другими вещами. Винго — человек слишком простосердечный, а Шватцендейл слишком любит покрасоваться. Мне нужен немногословный, проницательный и ненавязчивый напарник или человек, способный без особого труда взять на себя такую роль — короче, такой человек, как ты. Если, конечно, ты не откажешься надеть какую-нибудь шляпу — твои русые локоны вечно привлекают внимание».

Мирон решил рассматривать последнее замечание в качестве комплимента. Про себя он подумал: «По меньшей мере, мне не придется перекрашивать волосы».

Некоторое время Малуф молчал, глубоко задумавшись. Наконец он встрепенулся: «Объясню подоплеку этого дела. Она непроста, но я постараюсь выражаться кратко. Придется начать с событий, происходивших много лет тому назад — в Трейвене на планете Морлок, в секторе Корабля Аргонавтов.

Я родился в семье представителей патрицианской касты и провел детство в привилегированных условиях — все это кажется теперь немыслимо далеким сном. Мой отец был банкиром — богатым банкиром. Он запомнился мне высоким, брезгливым, лишенным чувства юмора господином, надменно убежденным в справедливости всех его мнений. Мать моя ничем на него не походила: хорошенькая и легкомысленная, легко увлекающаяся, она всегда была готова поддаться последней моде. Мы жили в роскошной усадьбе с видом на Форенсийский заповедный луг, простиравшийся до самых лесов Лейланда.

С отцом у меня всегда были напряженные отношения — насколько я теперь понимаю, виноват в этом был главным образом я сам. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я ушел из дому, чтобы стать кадетом МСБР; это еще больше отстранило меня от родителей — они хотели, чтобы я работал в банке.

В те годы я был дерзок, опрометчив и придерживался очень высокого мнения о себе. Шесть лет подготовки в МСБР обуздали мои наихудшие наклонности и приучили меня к дисциплине. В связи с чем мне присвоили ранг младшего офицера восьмого ранга; я воображал, что даже мои родители могли быть довольны таким достижением.

Мне предоставили короткий отпуск, и я провел его в Трейвене. К тому времени отец представлялся мне человеком еще более своевольным и самонадеянным; теперь я понимаю, что никогда не ценил его заботу, и что после того, как я покинул родное гнездо, он чувствовал себя заброшенным и одиноким. Мать, с другой стороны, показалась мне еще более легкомысленной и глупой, чем когда-либо. Она болтала о пустяках и порхала вокруг в девчачьих платьях, как пустоголовая вертихвостка. Тем не менее, мне было жаль расстаться с родителями и вернуться на службу.

Мне поручили обязанности, приводившие меня в самые разные места на многих планетах Ойкумены. Получив повышение до шестого ранга, я работал в Ольфане на 92 й планете Знаковой звезды. Там меня сделали лейтенантом пятого ранга и послали в город Ванн на Дюзе, суровой маленькой планете почти на границе Запределья.

Считалось, что Ванн — самый опасный аванпост Ойкумены, но я выжил и научился тому, чему там можно было научиться. Вскоре меня снова повысили в должности, и мне оставалось прослужить еще немного, чтобы стать полномочным коммодором МСБР. К тому времени я был уже готов заняться чем-то новым; поговаривали о том, что меня сделают начальником отделения МСБР на влиятельной планете, но из этого ничего не вышло — произошло событие, изменившее всю мою жизнь.

Из колонии Серафим, находившейся далеко в Запределье, на потрепанном разведочном корабле модели 9 B прибыли четверо разбойников. Они захватили стоявшее в порту грузовое судно «Крич», убили его владельца и команду и тут же удрали на похищенном звездолете — по всей видимости, обратно в Запределье, где у нас не было никаких полномочий, и где действующие правила запрещали появляться таким штатным офицерам МСБР, как я.

В те дни в отделении МСБР на Дюзе работали только три агента. Всех нас возмутил презрительный налет пиратов — он оскорбил наше достоинство, и мы должны были как-то отреагировать, даже если это не дозволялось уставом. Руководил нашим отделением коммодор Вистельрод; он предоставил мне полномочия коммодора МСБР, отправил меня в бессрочный отпуск и перевел меня в резерв. Таким образом, я временно стал гражданским лицом и мог отправиться куда угодно, по своему усмотрению, не навлекая на себя гнев и упреки «прогрессивных активистов» и прочих любителей ходить вокруг да около, не решая никаких проблем. Я воспользовался брошенным бандитами разведочным кораблем модели 9 B, вылетел из космопорта Ванна, углубился в Запределье и приземлился в окрестностях колонии Серафим — куда, по нашему мнению, сбежали пираты на захваченном звездолете.