Джек Вэнс - Избранные произведения. Том II

В тот же вечер, пока команда отсутствовала, Монкриф и его труппа поднялись по трапу «Гликки», собрали свои пожитки и удалились, не дожидаясь возможности попрощаться с командой. Когда астронавты вернулись в звездолет, капитан нашел на столе в камбузе записку и деньги.

Малуф прочел записку вслух: «К сведению высокочтимого капитана Малуфа и его команды: нам повезло! Мы заключили долгосрочный контракт, благодаря которому сможем выступать в горных курортах Авента на очень выгодных условиях. Отказаться нам просто не позволяет финансовое положение. Капитан Малуф, Винго, Фэй, Мирон: примите наши наилучшие пожелания — мы долго вас не забудем. Прилагаю сумму, достаточную для покрытия остающихся задолженностей. С искренним уважением, Марсель Монкриф и его труппа».

Малуф бросил записку на стол: «Вот так! Они останутся на Авенте». Капитан стоял, продолжая смотреть на записку: «Принимая во внимание все обстоятельства, Монкриф, пожалуй, принял наилучшее решение и решил расстаться, не сентиментальничая на прощание. По меньшей мере так это выглядит с моей точки зрения».

Винго безрадостно произнес: «Без них у нас тихо и пусто».

Шватцендейл нервно откинулся на спинку стула и взглянул в потолок: «По сути дела, так будет лучше для всех. Атмосфера на борту становилась застойной. Монкриф здорово постарел, его шарлатанское мастерство поблекло. Клуты напоминали, внешностью и запахом, туши прогорклого мяса, забытые в углу салона. А девушки, бездумные существа из затерянного мира? Они танцевали по жизни, подчиняясь мимолетным прихотям, и пели свои песни на незнакомом языке, не желая ничего знать об ответственности и бесполезно отвлекая нас от работы. Что от них останется? Сладостно-горькие воспоминания о том, чего никогда не было».

«Трогательный отзыв!» — бледно улыбнувшись, сказал Малуф.

«Скорее эпитафия», — проворчал Винго.

«Их будет не хватать, — согласился со стюардом Мирон. — Но без них все будет проще».

«А! — внезапно возмутился Винго. — Кому нужна простота! Даже их глупости нас развлекали. В обществе Монкрифа и трех красавиц все было возможно».

Мирон серьезно кивнул: «В том числе возможно было, что они никогда не покинули бы «Гликку» и оставались бы на борту до скончания века».

Капитан поморщился: «Неприятная перспектива».

Мирон смутился и прокашлялся; разговор закончился.

Рано утром следующего дня «Гликка» вылетела из Чанселада и направилась к Архимбалу. Действительно, в звездолете наступила непривычная тишина, казавшаяся неестественной. Даже угол салона, где обычно сидели на софе, бормотали и мрачно поглядывали на всех и каждого амазонки-клуты, выглядел каким-то обнаженным. Винго внезапно прекратил выпечку экспериментальных булочек и пирожных. Но мало-помалу воспоминания о труппе Монкрифа потеряли живость, и прошлое постепенно утонуло в повседневности.

«Гликка» прибыла в космический порт Органона, когда солнце взошло уже довольно высоко. Доставленный груз без задержек перевезли на склад, и команда отправилась полюбоваться на город. И если по пути они заметили бы достаточно гостеприимную таверну, где можно было бы оценить качество местного пива — тем лучше!

Омнибус проехал по длинному бульвару и доставил четырех астронавтов на центральную площадь, вымощенную безукоризненно начищенными плитами полированного гранита. В центре площади искрились фонтаны, окружавшие цоколь героической статуи, водруженной в честь легендарного разведчика-заявителя, Ганса ван дер Вике, чья нога первая ступила на девственную землю Архимбала. Статуя изображала первооткрывателя в черном сюртуке и в плоской черной шляпе, в знаменательно напыщенной позе — одна из мощных рук разведчика высоко вознеслась к небу, приветствуя будущие поколения. Площадь окружали по периметру сплошные ряды пяти- и шестиэтажных домов с узкими фасадами, напоминавшими строй стоящих плечом к плечу, застывших исхудалых фигур. На первом этаже аскетическую строгость зданий оживляли магазины со сдержанно-роскошными интерьерами. В большинстве из них предлагались товары, предназначенные для разборчивых состоятельных покупателей. Налицо были также рестораны и несколько агентств и салонов.

Спустившись с площадки омнибуса, четверо приезжих задержались, чтобы сориентироваться. Всюду по площади сновали горожане. И мужчины, и женщины носили добротную одежду скромного, исключительно приличного покроя — так, как если бы появляться в общественных местах можно было только в костюме, ни у кого не вызывающем никаких нареканий. Проходя мимо астронавтов, местные жители мельком бросали любопытствующие взгляды, но тут же отворачивались, чтобы не создавать впечатление оскорбительной навязчивости.

Астронавты сосредоточили внимание на вывесках, пестревших над окнами первых этажей; здесь попадались рестораны и кафе, но нигде не было никаких признаков наличия таверн или баров. Мирон предположил, что все подобные заведения по каким-то причинам прятались на боковых улицах или даже в отдельном отведенном для них городском квартале. Винго согласился с тем, что эта теория была не хуже любой другой, и что тайна в свое время раскроется — так или иначе.

Все четверо прошлись вокруг площади и вскоре приблизились к заведению — по всей видимости своего рода кафе — с узорчатой вывеской, изображавшей синюю вазу и снабженной соответствующей надписью «СИНЯЯ ВАЗА». Окна под тремя широкими арками позволяли видеть людей, сидевших за столами и потреблявших различные закуски и напитки. За ближайшим столом несколько господ средних лет и весьма респектабельной внешности пили из стеклянных кружек янтарную жидкость с заметным верхним слоем белой пены. Молчаливо подчиняясь единодушному побуждению, астронавты зашли в «Синюю вазу» и заняли места за свободным столом.

К столу с достоинством подошел высокий седой официант в напоминающем фрак костюме безукоризненного покроя. Официант слегка поклонился, словно для того, чтобы показать, что он распознал в посетителях инопланетян, и что люди, незнакомые с местными обычаями, имели право на дополнительное снисхождение. Он спросил мелодичным басом: «Могу ли я поинтересоваться, господа, что вы хотели бы заказать?»

«Конечно, можете! — ответствовал Малуф. — После прогулки нас мучает жажда — вы могли бы принести нам самый лучший эль, в больших кружках».

Официант с улыбкой покачал головой: «Мы не предлагаем напитки такого рода, сударь».

«Неужели? — удивился Малуф. — А что, в таком случае, пьют с таким удовольствием господа, сидящие за соседним столом?»

Официант вежливо повернулся, чтобы взглянуть на соседний стол: «Я вижу, чтó вы имеете в виду! Им доставляет такое удовольствие наш фирменный напиток «Двенадцатая марка» — между прочим, я тоже его предпочитаю».