Джек Вэнс - Избранные произведения. Том II

Детям преподавали «амелиорации» вместе с другими школьными предметами, чтобы с ранних лет они учились учтивости, поддержанию чистоты и порядка, предприимчивости, бережливости и уважению к старшим.

Время от времени тот или иной индивидуум проявлял странные или необычные характеристики; таких называли «дичками» — их достойные сожаления слова и поступки нередко заставляли родственников и друзей скорбно качать головой. «Дички», как правило, предпочитали селиться в особом районе Соумджианы, Лемурии. На улицах и площадях Соумджианы сотни торговцев жарили колбаски на решетках и продавали их прохожим — за редкими исключениями такие торговцы, а также уличные музыканты, жонглеры и фокусники были «дичками» из Лемурии.

В частной жизни обитатель Соума придерживался строгих правил и отличался брезгливостью; его основным пороком было, пожалуй, чревоугодие. Сексуальные предпочтения населения этой планеты оставались малоизвестными, хотя откровенно непристойное поведение, разумеется, не одобрялось, а также вызывало оживленный обмен сплетнями. Провинившиеся быстро приобретали подмоченную репутацию и с удвоенным рвением погружались в повседневную деятельность, притворяясь, что постыдная оплошность не имела места.

С точки зрения инопланетного наблюдателя богатых на Соуме трудно было отличить от людей со скромными доходами, так как здесь каждый делал все возможное для того, чтобы покупать только «самое лучшее», то есть долговечную, высококачественно изготовленную продукцию, находившую полезное практическое применение. Обладатели большого состояния отличались исключительно малозаметными признаками — от них требовалось труднодостижимое умение демонстрировать свое общественное положение и в то же время тщательно избегать «показухи».

«Показуха» (на самом деле местные жители применяли другой, не поддающийся точному переводу термин), эквивалентная «непристойной вульгарности» или «явно нелепому и неуместному эксгибиционизму», могла заключаться, например, в ношении дорогих, бросающихся в глаза драгоценностей или предметов одежды в обстоятельствах, требовавших умеренности и такта.

Все обитатели Соума, независимо от касты и «ксомы», считали себя благородными людьми. Для их поведения было характерно парадоксальное сочетание безоговорочной приверженности идее равенства и столь же безоговорочного признания существования не менее чем двадцати иерархических уровней общественного положения. Эти уровни не определялись официально и не находили отражения в званиях или формах обращения; тем не менее, каждый ощущал их злободневную реальность и постоянно сравнивал свой статус со статусом всех уроженцев Соума, находившихся в поле зрения. Напряжения такого рода создавали динамические стимулы к улучшению собственного положения и соблюдению стандартов «благородного» поведения; поэтому на Соуме особенно любили заниматься распространением скандальных слухов — ведь такие слухи способствовали подрыву статуса обсуждаемых лиц, а это, благодаря своего рода трансцендентальному осмосу, повышало статус всех остальных.

Функционирование этой таинственной системы завораживало посторонних наблюдателей. Достаточно было поместить в одну комнату дюжину незнакомых друг с другом обитателей Соума, и уже через несколько минут в их группе образовывалась четкая кастовая иерархия. Каким образом? Никто этого не знал — в том числе сами подопытные участники эксперимента.

Несмотря на отсутствие званий и точной номенклатуры форм обращения, кастовый уровень индивидуума безошибочно обозначался тонким и точным выбором выражений, построением фразы или применением тех или иных терминов; ухо уроженца Соума мгновенно различало такие нюансы. И тем не менее, общепризнанный основной принцип общественного устройства на этой планете формулировался почти агрессивно — лозунгом, который местным жителям внушали с детства, в школе и дома: «Все люди равны! Каждый человек — такой же субъект процесса самоусовершенствования, как и любой другой! Благородство изначально свойственно всем людям!»

Ситуация, в конечном счете объяснившаяся диетическими факторами — в частности, частым использованием спрутиковых моллюсков при приготовлении пищи.

Умпы : элитная гвардия на службе умфо, диктатора Йиптона.

Двойное правительство включало, во-первых, Ассоциацию торговых агентов, представлявшую интересы фермеров и решавшую споры между ними посредством арбитража, и, во-вторых, Гражданский координационный совет, осуществлявший управление остальным населением. Ни одна из этих организаций не признавала юрисдикцию другой, притязая на полномочия верховной власти. Неофициальные посредники умудрялись обеспечивать достаточно эффективное функционирование обеих систем, так как фактически ни одно из правительств не желало брать на себя всю ответственность.

Если йипа просили воздерживаться от подобного поведения, он, как правило, не понимал, почему к нему предъявляется такое требование, при этом всем своим видом изображая замешательство, уступчивость и улыбчивое дружелюбие. Если увещевания продолжались, йип, продолжая улыбаться, потихоньку отходил в сторону и скрывался за углом, надеясь избежать дальнейшего развития непостижимого, с его точки зрения, конфликта.

У каждого взрослого йипа было шесть имен — за исключением тех, что использовались в особых обстоятельствах. Когда йипа просили сказать, как его зовут, он называл «формальное» имя — например, «Идрис Надельбак Мирво». Первое имя (в данном случае «Идрис») присваивалось при рождении и выбиралось благодаря символическим атрибутам (Идрис — дух-покровитель отважных, но скромных и непритязательных людей). Второе имя («Надельбак») соответствовало первому имени отца йипа, то есть было чем-то вроде отчества. Третье имя («Мирво»), подобным образом, соответствовало первому имени матери йипа. Кроме того, у йипа было «фамильярное» имя, использовавшееся «чужими» (то есть не йипами) и знакомыми (но не близкими друзьями). Например, Идриса Надельбака Мирво в повседневном общении на станции «Араминта» или в ходе обслуживания туристов в Йиптоне могли называть «Карло». Другие два имени — тайные клички; их йип придумывал себе сам. Первая кличка обозначала качество или состояние, к достижению которого стремился йип — например, «Счастливчик» или «Любимец богов». Вторая кличка, так называемая «руха» — шестое и самое заветное имя, не была известна никому, кроме ее обладателя. Шестое имя определяло сущность человека, непрерывную во времени, и, таким образом, неотделимую от его самосознания.