Джек Вэнс - Избранные произведения. Том I

Карфилиот зашипел от раздражения — сегодня капризный инкуб был в шутливом настроении. Герцог схватил огромный красный нос, смял его и придал ему форму, приблизительно напоминавшую большое бугорчатое ухо. Ухо вывернулось из его пальцев и превратилось во влажную зеленую ступню. Карфилиот схватил ступню обеими руками и снова изготовил нечто вроде уха, в которое закричал не допускающим возражений голосом: «Слушай! Слушай и повинуйся! Передай мои слова Тамурелло в Фароли. Тамурелло, ты меня слышишь? Тамурелло, отвечай!»

Грубое подобие уха превратилось в ухо нормальных пропорций. Появившаяся ниже выпуклость мембраны растянулась, вогнулась и превратилась в рот, похожий на рот Тамурелло и заговоривший голосом Тамурелло: «Фод, я здесь. Инкуб, покажи лицо».

Серая мембрана задрожала и выпучилась, становясь живой маской лица Тамурелло, хотя вместо носа инкуб оставил посреди лица уже существующее ухо — по забывчивости или в пику Карфилиоту.

Карфилиот озабоченно сказал: «Обстоятельства быстро меняются! Тройская армия высадилась в Иссе, а тройский король объявил себя королем Южной Ульфляндии. Бароны ему не сопротивляются, и теперь я в изоляции».

Тамурелло задумчиво хмыкнул: «Любопытно».

«Более чем любопытно! — воскликнул Карфилиот. — Сегодня ко мне приехали два посла. Первый приказал мне сдаться новому королю. При этом он вел себя нагло и не предложил никаких гарантий — что, с моей точки зрения, не предвещает ничего хорошего. Разумеется, я отказался подчиниться».

«Неосторожно! Тебе следовало заявить, что ты верный вассал, но что достойное сожаления состояние здоровья не позволяет тебе принимать посетителей или спускаться из замка — тем самым ты не вел бы себя вызывающе и не предоставил бы им предлог для вмешательства».

«Никто не смеет мне приказывать», — обиженно проворчал Карфилиот.

Тамурелло никак не прокомментировал это утверждение.

Карфилиот продолжал: «А вторым послом оказался Шимрод».

«Шимрод!»

«Он самый. Шимрод прятался за спиной королевского подхалима и околачивался в тени, как призрак, а потом набросился на меня и потребовал отдать двух детей и его магическую аппаратуру. Ему я тоже отказал».

«Неосторожно, непредусмотрительно! Тебе следует научиться искусству вежливой уступчивости — время от времени она чрезвычайно полезна. Дети тебе совершенно ни к чему, а вещами Шимрода ты пользоваться не умеешь и не можешь. Ты мог бы их отдать, и Шимрод перестал бы оказывать содействие твоим врагам».

«Еще чего! — фыркнул Карфилиот. — По сравнению с тобой он просто недотепа — кстати, он высказал в твой адрес несколько клеветнических и оскорбительных замечаний».

«Каких именно?»

«Он сказал, что ты ненадежен, что на твое слово нельзя положиться, и что ты пальцем не пошевелишь, чтобы меня защитить. Меня это насмешило».

«Да-да, забавно, — рассеянно отозвался Тамурелло. — Тем не менее, что Шимрод может тебе сделать?»

«Если он решится применить черную магию, меня ожидает необратимая катастрофа!»

«Он никогда не решится нарушить эдикт Мургена. Разве ты не порождение Десмёи? Разве у тебя нет магических инструментов? Значит, ты чародей — следовательно, действие эдикта распространяется и на тебя».

«Инструменты! Они за семью замками, от них никакого толку! И этот аргумент не убедит Мургена. В конце концов, я обокрал Шимрода, и этот факт можно рассматривать как провокацию одного чародея по отношению к другому».

Тамурелло усмехнулся: «Не забывай о том, что до похищения аппаратуры ее у тебя не было — следовательно, в момент провокации тебя нельзя было считать чародеем».

«Софистика!»

«Логика — не больше того».

Карфилиот сомневался: «Я похитил детей — это тоже можно истолковать, как подстрекательство».

«Подумай хорошенько. В момент похищения детей ты считал Шимрода доктором Фиделиусом, ярмарочным шарлатаном. Позиция Шимрода недоказуема. Твой поступок, хотя и своевольный, был поступком чародея по отношению к простому смертному, то есть юрисдикция Мургена на него не распространяется».

«Шимрода обуревают сильные чувства. Его угрозы звучат убедительно».

Даже произнесенный инкубом, ответ Тамурелло прозвучал довольно сухо: «В таком случае верни Шимроду детей и его имущество».

Карфилиот холодно ответил: «В данный момент я рассматриваю детей как заложников, гарантирующих мою безопасность. А в том, что касается магической аппаратуры — либо ты предпочитаешь пользоваться этими инструментами с моей помощью, либо ими будет пользоваться Шимрод, помогая Мургену. Если ты помнишь, первоначально мы руководствовались именно этим соображением».

Тамурелло вздохнул. «Ты сформулировал проблему в терминах, не позволяющих уклониться от ее решения, — признал он. — По крайней мере на этом основании я вынужден оказать тебе содействие. Тем не менее, ни в каких обстоятельствах дети не должны понести никакого ущерба — в противном случае последовательность событий неизбежно обрушит на нас гнев Мургена».

Карфилиот отозвался обычным, надменно-легкомысленным тоном: «Подозреваю, что ты преувеличиваешь их значение».

«Тем не менее, ты обязан соблюдать это условие!»

Карфилиот пожал плечами: «Или твои прихоти. Практически нет никакой разницы».

Инкуб точно воспроизвел издевательский смешок Тамурелло: «Называй это как хочешь».

С наступлением дня ульфская армия, состоявшая из все еще испытывавших взаимные подозрения небольших отрядов, разбила лагерь и собралась на лугу перед замком Клидстон — две тысячи рыцарей и тяжеловооруженных всадников. Из них сформировал более или менее дисциплинированное войско сэр Фентваль из Серого Замка, в какой-то степени пользовавшийся уважением большинства баронов. Армия двинулась на юг по вересковой пустоши.

Вечером следующего дня ульфские бароны заняли тот нависший над Тинцин-Фюралем хребет, откуда вели неудачную осаду ска.

Тем временем тройская армия продвигалась вверх по долине, сопровождаемая лишь безразличными взглядами обитателей местных деревень. Безлюдная тишина долины Эвандера производила зловещее впечатление.

Через несколько часов тройсы прибыли в селение Сарквин, откуда уже можно было видеть Тинцин-Фюраль. По требованию Эйласа местные старейшины явились на совещание. Эйлас представился и определил свои цели: «А теперь я хотел бы установить один факт. Говорите правду — вам не грозят никакие неприятности. Как вы относитесь к Карфилиоту — враждебно, безразлично или с сочувствием?»

Старейшины посоветовались вполголоса, поглядывая через плечо на Тинцин-Фюраль. Один сказал: «Фод Карфилиот — колдун. Для нас лучше всего было бы никак не отвечать на ваш вопрос. Если вы на нас разгневаетесь, нам не сносить головы. Но когда ваши войска уйдут, Карфилиот уготовит нам еще худшую судьбу».