Джек Вэнс - Избранные произведения. Том I

Он забежал в развалины верхних апартаментов. Лестница, ведущая на крышу, трещала, покачивалась и оседала под его весом. Стараясь ступать как можно осторожнее, Карфилиот начал подниматься. Услышав восклицание Глинет, он стал торопиться и почувствовал, что лестница под ним проваливается. Карфилиот прыгнул, ухватившись за обломок стропильной балки, и подтянулся. Над ним, побледневшая, стояла Глинет. Она со всей силы, обеими руками, швырнула ему в голову обломок дерева. Оглушенный Карфилиот почти сорвался, но удержался одной рукой, перекинув ее через стропило; затем, сделав отчаянный бросок другой рукой, он ухватил Глинет за лодыжку и потянул к себе.

Друн подбежал и поднял руку к небу: «Дассенах! Моя шпага, Дас-сенах! Ко мне!»

Из далекого Тантревальского леса, из кустов, куда ее швырнул Карфилиот, в руку Друна прилетела волшебная шпага. Наклонившись, Друн прицелился и проткнул шпагой кисть Карфилиота, пригвоздив ее к деревянной балке. Глинет высвободилась и отскочила от провала. С гневным криком боли и отчаяния Карфилиот повис на приколотой кисти.

По тросу, скользя на смазанной веревочной петле, спустился приземистый широкоплечий человек с напряженным суровым лицом. Спрыгнув на крышу, он подошел к провалу и взглянул на Карфилиота. С Так-Тора спустился еще один человек, загорелый и жилистый. Вдвоем они вытащили Карфилиота на крышу и связали его веревкой по рукам и ногам, после чего повернулись к детям. Жилистый человек сказал Друну: «Меня зовут Ейн, это Каргус. Мы друзья твоего отца».

«Моего отца?»

«Он стоит на горе, рядом с Шимродом».

Один за другим тройские бойцы спускались по тросу на башню. Стража Карфилиота пыталась обстреливать их из луков, но амбразуры в стенах замка были рассчитаны на стрельбу вниз, а не вверх, и стрелы разлетались куда попало.

Тинцин-Фюраль опустел. Никто из защитников замка не остался в живых — одних изрубили, другие погибли в огне, третьи задохнулись в замурованных туннелях, а захваченные в плен познакомились с топором палача. Робнет, капитан стражи, взобрался на стену, окружавшую парадный плац, и стоял, широко расставив ноги; ветер развевал его длинные седые волосы. Обнажив меч, он орал грубым гулким голосом: «Кто со мной сразится, один на один? Выходи! Где ваши храбрецы, герои, благородные рыцари? Выходи! Попробуй моей звонкой стали!»

Тройские бойцы молча стояли и смотрели на него. Каргус прокричал: «Давай, спускайся, старый хрыч! По тебе топор плачет!»

«Ага! Меня голыми руками не возьмешь! Иди сюда, сам без головы останешься!»

Каргус подал знак лучникам — Робнет свалился со стены; три стрелы торчали у него из груди, одна пронзила шею, две попали в глаз.

Вольер герцога представлял собой особую проблему. Некоторые из узников отбивались крюками, увертывались и перескакивали на насесты повыше, испуганные приближением освободителей. Сумасшедший король Дьюэль отважился перелететь с одного конца клетки на другой, но фальшивые крылья подвели его — он упал и сломал шею.

Те, кого послали осматривать подземелья, насмотрелись такого, что впоследствии долго не могли заснуть. Кричавших и отбивавшихся палачей вытащили на плац. Возвели высокую виселицу с перекладиной в двадцати ярдах над землей. В полдень пасмурного дня, когда подул необычный в этих местах восточный ветер, Карфилиота привели к виселице. Раздавалось множество протестующих возгласов: «Он отделается слишком легко!»

Эйлас игнорировал возражения: «Вздернуть его!»

Палач связал руки Карфилиота за спиной, надел ему на шею петлю, и порождение ведьмы повисло черной тенью на фоне серых туч, извиваясь всем телом и нелепо дрыгая ногами.

Заостренные столбы, на которые Карфилиот сажал пленников, срубили и сломали. Из обломков сложили большой костер, и в него бросили тело Карфилиота — оно выгибалось и корчилось в пламени, словно умирая второй раз. Над костром поднялся едкий зеленый дым; ветер понес его к морю над долиной Эвандера. Дым отказывался рассеяться — наоборот, он постепенно сгущался и в конечном счете сжался в нечто напоминавшее большую зеленую жемчужину. Жемчужина упала в море, опустилась на дно, и там ее проглотил палтус.

Инструменты и справочники Шимрода в расколдованном виде, а также несколько заинтересовавших его предметов, найденных в замке, заполнили несколько больших ящиков. Он погрузил ящики в фургон и, сидя на козлах в компании Глинет, поехал вниз по долине в древний Исс. Эйлас и Друн сопровождали фургон на лошадях. Ящики погрузили на борт корабля, чтобы он отвез их в Тройсинет.

За час до отплытия Шимрод, побуждаемый внезапным порывом, вскочил в седло и направился на север по пляжу — тем самым путем, которым некогда ходил во сне. Он подъехал к невысокому дворцу с террасой, выходящей на море; Меланкте стояла на террасе, словно ожидая его прибытия.

В двадцати шагах от Меланкте Шимрод осадил коня. Сидя в седле, он смотрел на создание, которое когда-то любил. Меланкте ничего не сказала; ничего не сказал и Шимрод. Через некоторое время он развернул коня и медленно поехал обратно по пляжу в Исс.

Ранней весной посланники Казмира прибыли в Миральдру и потребовали аудиенции у короля Эйласа.

Герольд объявил их имена: «С благоволения его величества имею честь представить сэра Нонуса-Римского, племянника короля Казмира, а также Альдрудина, герцога Творсбейнского, а также Рубарта, герцога Джонгского, а также графа Фаниша из замка Странлип!»

Эйлас спустился с трона и выступил вперед: «Господа, приветствую вас в Миральдре».

«Мы исключительно благодарны вашему величеству за то, что вы согласились нас принять, — сказал Нонус-Римский. — Я привез собственноручное послание его величества короля Казмира. С вашего разрешения, я хотел бы его огласить».

«Читайте».

Оруженосец подал послу продолговатый трубчатый футляр, вырезанный из слонового бивня. Сэр Нонус-Римский вынул из футляра пергаментный свиток. Оруженосец тотчас же подхватил свиток из рук посла. Сэр Нонус-Римский обратился к Эйласу: «Ваше величество! Слова Казмира, короля Лионесса!»

Оруженосец стал читать, звучно и отчетливо:

«Его величеству королю Эйласу

в его дворце Миральдре в Домрейсе

Надеюсь, мое послание найдет Вас в полном здравии.

Меня повседневно огорчают условия, оказывающие неблагоприятное влияние на традиционно дружественные отношения между нашими государствами. Атмосфера подозрительности и разногласий невыгодна обеим сторонам. Поэтому предлагаю немедленно прекратить все враждебные действия с тем, чтобы такое перемирие продолжалось как минимум один год, в течение какового перемирия ни одна из сторон не предпринимала бы никаких боевых маневров или военных инициатив без предварительной консультации с другой стороной, за исключением случаев нападения извне.