Джек Вэнс - Избранные произведения. Том I

На пресловутом постоялом дворе «Смеющееся Солнце и плачущая Луна», как правило находившемся неподалеку от перекрестка Твиттена, этот вечер называли «Тождеством» — владельцу заведения, Посоху, в это время приходилось работать не покладая рук и не смыкая глаз. Уже за несколько дней до Тождества таверна его гостиницы переполнялась постояльцами и посетителями человеческого, получеловеческого и даже нечеловеческого происхождения; в повседневной жизни они и не подумали бы вступать в какие-либо взаимоотношения — но здесь они встречались и торговались, менялись и заключали сделки на срок. Иные, судя по всему, только слушали и наблюдали за происходящим — может быть, они надеялись найти давно потерянного друга, ускользнувшего от преследования врага или что-то, чего они лишись и по чему тосковали. Стремления и побуждения этой публики не уступали разнообразием ее составу.

Здесь же находилась и Меланкте, прибывшая заблаговременно и вселившаяся в зарезервированные комнаты. Для нее Ярмарка Гоблинов была поводом отвлечься от самосозерцания и оказаться в толпе, не привлекая любопытства и лишнего внимания к своей персоне. Хозяин гостиницы, Посох, относился к посетителям с привычным безразличием — постольку, поскольку они платили звонкой монетой, не причиняли другим беспокойство и не распространяли запахи, вызывавшие тошноту или обмороки. В трактирном зале его постоялого двора чувствовали себя в своей тарелке полулюди и бастарды, редкостные и единственные в своем роде существа, а также такие, казалось бы, ничем не выдающиеся постояльцы, как Меланкте.

Поутру в канун Тождества Меланкте вышла прогуляться на ярмарочный луг и посмотреть на то, как возводили шатры, палатки и лавки. Многие продавцы уже выставили товары, надеясь соблазнить кого-нибудь, кто мог позволить себе потратить лишь небольшую сумму и не стал бы задерживаться на ярмарке с пустым кошельком.

Медленно переходя от палатки к палатке, Меланкте прислушивалась, не отзываясь, к возбужденным окрикам барышников; когда она видела что-нибудь, доставлявшее ей удовольствие, у нее на лице появлялась едва заметная улыбка. На восточной окраине луга ей попался на глаза плакат, намалеванный зеленой, желтой и белой краской:

Зук собственной персоной суетился за стойкой: коротенький толстенький человек, почти полностью облысевший, с невинновопросительным выражением круглой мягкой физиономии. Нос шишечкой и сливовый оттенок глаз — не раскосых, но словно слегка растянутых в стороны и вверх — свидетельствовали о том, что в жилах кого-то из его предков текла получеловеческая кровь; такой же вывод позволял сделать болезненный зеленоватый оттенок его кожи.

Зук не пропускал ни одной Ярмарки Гоблинов и специализировался в области торговли магическими материалами — ингредиентами, позволявшими смешивать и приготовлять зелья и эликсиры. Сегодня в ассортименте его товаров появилась новинка. Между подносом, уставленным маленькими бронзовыми флаконами, и пирамидкой из кубиков прозрачной смолы стояла черная ваза с одиноким цветком.

Цветок этот немедленно привлек внимание Меланкте — не только странной формой, но и узором настолько яркой и насыщенной расцветки — багровой, морозно-синей и карминово-красной с блестяще-черными узорами — что она казалась почти осязаемой.

Меланкте не могла оторвать глаз от цветка. Она спросила: «Зук, любезнейший Зук! Что это за цветок?»

«Не могу сказать, обворожительная леди. Пугливый представитель лесного народца принес мне это соцветие, чтобы я проверил на ярмарке, существует ли спрос на экстравагантные растения такого рода».

«Кому удается выращивать столь бесподобные цветы?»

Приложив палец к пуговке носа, Зук ответил понимающей улыбкой: «Могу сказать только то, что интересующий вас садовод — силь-ван, предпочитающий замкнутый образ жизни. Он настаивает на строгой конфиденциальности, опасаясь быть вовлеченным в продолжительные дискуссии теоретического характера. Подозреваю, что он не желает также, чтобы кто-нибудь забрался к нему в оранжерею и украл выращенные с таким трудом произведения его искусства».

«Значит, эти цветы растут где-то здесь, в Тантревальском лесу».

«Надо полагать. Их мало, они поистине великолепны, причем каждый — единственный в своем роде!»

«Значит, вы видели другие?»

Зук моргнул: «Сказать по правде — нет. Сильван, предложивший это растение, любит преувеличивать. Кроме того, он скряга, каких мало. Тем не менее, я настоял на том, чтобы он не запрашивал чрезмерную цену, так как мне приходится заботиться о своей репутации».

«Я должна купить этот цветок. Сколько вы за него просите?»

Зук обратил к облакам наивно-вопросительный взор: «Сегодня покупателей еще почти нет, а я хотел бы что-нибудь продать, чтобы завтра приступить к делу в приподнятом настроении. Обычно я не продаю уникальные товары со скидкой — но вам, обворожительная леди, уступлю этот цветок всего за пять золотых крон».

Меланкте искренне удивилась: «Так много золота за один цветок?»

«А, вы считаете, что это слишком дорого? Ладно, цветок ваш за три кроны — только потому, что я собираюсь закрывать лавку».

«Любезнейший Зук! Я редко ношу с собой золото».

«Какого рода монеты вы с собой носите?» — несколько похолодевшим тоном спросил Зук.

«Смотрите! Блестящий серебряный флорин, как новенький! И он ваш, милейший Зук — целиком и полностью, а я возьму цветок», — положив флорин на стойку, Меланкте грациозно наклонилась и вынула цветок из вазы.

Зук с сомнением смотрел на монету: «Если это для меня, что останется сильвану?»

Понюхав цветок, Меланкте приложила его к губам: «А мы ему заплатим, когда он принесет другие цветы! Я хочу, чтобы они у меня были все — все до одного!»

«Так дела не делаются, — ворчал Зук. — Но с вами трудно спорить».

«Благодарю вас, милейший Зук! Восхитительный цветок, опьяняюще душистый! От него веет райскими кущами».

«М-да, — опустил глаза Зук. — Недаром говорят, что на вкус и цвет товарищей нет. Меня от его запаха воротит».

«У него необычный, богатый аромат, — возразила Меланкте. — Он открывает передо мной двери, которые я давно искала и не могла найти!»

«Цветок, провоцирующий такое красноречие, наверняка стоит больше серебряной монетки», — пробормотал Зук.