Юлия Андреева - Геймер, тетралогия в одном томе

Сейчас его больше интересовало то, что происходило наверху. То, что Оми, забрав Адамса, оставил лестницу, красноречиво говорило о том, что намечается продолжение разговора. И действительно через пять минут к яме снова подлетели самураи, решетка поднялась и со стуком грохнулась об землю. Ал увидел ноги самурая, торопливо спускающегося по лестнице, и тут же его схватили за шиворот и потащили наверх.

— Полегче, мужики, какого черта?! — заорал он по-русски.

Ал щурился на солнце, силясь восстановить зрение и пытаясь увернуться от самураев, которые стягивали с него грязные вещи. Голова кружилась, он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Потом колени стукнулись о твердое. Александр нащупал руками землю и тут же лишился и этой опоры. Кто-то стянул с него мокрый, провонявший рыбой свитер, потом майку. С джинсами самураям пришлось повозиться, так что Алу удалось даже пару раз лягнуть противников.

Он услышал над головой отрывистый приказ, и тут же его поволокли куда-то, подняли и в следующее мгновение он оказался в теплой воде.

«Слава богу. Это всего лишь ванна», — подумал Ал, умывая лицо, как вдруг обоняние донесло до него запах костерка. Ал открыл глаза и завопил что есть духу. Он сидел в большом котле, под которым самураи разводили огонь. Тут же стоял одетый в оранжевые одежды буддийского монаха, но с белыми четками в руках и распятьем европеец. Должно быть, отец Себастью. В пяти шагах от котла находился Оми, и перед ним в позе медитирующего Будды сидел окончательно свихнувшийся Адамс.

Ал попытался взять себя в руки и не паниковать. Конечно, он помнил эту сцену в деталях. Только на его месте в котле должен был оказаться юнга. Почему выбрали его? Да потому что он как дурак, стоял у лестницы в поисках приключений на свою задницу. Дождался.

Оми снова о чем-то спросил кормчего, и священник сбивчиво перевел его слова. Грохот, производимый самураями у котла, заглушал весь разговор, так что невозможно было разобрать ни единого слова.

— Даме! — гаркнул Ал на устроивших возню самураев. — Сачо-сан ханаши суру! — Отставить! Хозяин говорит!

На секунду самураи встали как вкопанные, видимо уловив смысл коряво построенной фразы, а Оми прыснул.

Одобренный произведенным эффектом, Ал собрался с силами, готовя снаряд следующей фразы и одновременно с тем заставляя тело не реагировать на солидное повышение температуры воды. В конце концов, вода в котле не может закипеть за две минуты, а значит пока незачем и паниковать.

— Офуро аригато Оми-сан! — Спасибо за ванну, господин Оми! — заорал он.

Оми резко развернулся и, сделав знак священнику и самураям, подошел к котлу.

— Кто ты такой? — спросил Оми, с интересом изучая Ала.

Такую простую фразу Ал перевел без помощи священника.

— Алекс Глюк. — Он сделал над собой усилие и приветливо улыбнулся Оми. — Ваташи-ва то Адамсу-сан. — Он кивнул в сторону кормчего. — Андзин-сан дec. — Я и господин Адамс кормчие.

— Втари? — Вдвоем?

Ал попытался подобрать японские слова, но не смог, вода нагревалась, сердце бешено колотилось, мысли путались.

— Втари хонто. — Вдвоем, правда. — Наконец изрек он, радуясь тому, что пока может не прибегать к помощи иезуита.

Оми произнес длинную фразу и, поскольку Ал ничего не понял, велел священнику переводить.

— Господин Оми спрашивает, что делают на борту корабля сразу же два кормчих. У вас такой обычай? — нарочно растягивая слова, перевел отец Себастью.

— Мы работаем в две смены. Один несет вахту, другой спит, — нашелся Ал.

Над водой летала легкая дымка, снизу поднимался жар.

— Мы всегда вдвоем. Вы же видите — он безумен. Только я знаю его, только я могу заставить его работать.

— Хонто? — Правда? — Лицо Оми выражало живой интерес.

— Хай\ — Да! — не дожидаясь перевода, гаркнул Ал.

— Господин Оми говорит, что если вы обещаете подчиняться ему во всем, будите делать все, что он ни скажет, и дадите слово за господина Адамса. Господин Оми велит снова поселить вас в человеческом жилье и каждый день будет выпускать из ямы по одному из ваших людей. Вам это подходит?

— Хай! — чуть было не заплакал Ал, сдерживая в себе стоны боли. Вода была еще вполне приемлемой температуры, в то время как днище раскалилось и больно жгло ноги и задницу.

— Кроме того, господин Оми хочет, чтобы вы больше не теряли контроля над своими людьми. В Японии любые попытки бунта против своего сюзерена караются немедленной и позорной смертью.

— Хай!

— Господин Оми говорит, что ваше имя по-японски звучит Арекусу Грюку — это трудно запомнить, что же касается имени вашего друга, оно и того хуже. Поэтому отныне и вас, и его будут звать одинаково Андзин-сан. Андзин — кормчий по-японски, у них только самураи имеют имена, простой люд зовут по роду их занятий, рыбак, землекоп, носильщик. Это не обидно.

— Понятно. Дальше. — Ал начал задыхаться, сердце, казалось, готово было выскочить из груди.

Оми снова заговорил, и Себастьян перевел Александру:

— Господину Оми показалось, что вам понравилась ванна, которую он вам предоставил? Может, вам еще посидеть там?

Оми поднял красивые, точно женские, брови, оттягивая освобождение и проверяя крепость своего пленника.

— Скоши отсуй. — Немножко горячо, — заставил себя улыбнуться Ал и потерял сознание.

Отдохнув остаток дня, помывшись и получив чистое кимоно, пояс, набедренную повязку, сандалии и белые носки, на которых один палец был отделен от остальных, все в двух комплектах — для него и Уильяма Адамса, Ал приготовился ждать дальнейших распоряжений, похоже, взявшего над ним шефства Оми.

Он помог слугам помыть и переодеть безразличного ко всему Адамса, по ходу дела придумав легенду их знакомства и дружбы. Эту историю он собирался рассказывать японцам, а значит, она должна была быть понятной им, вызывать какие-то чувства. Выходило неплохо.

Без особых проблем они погрузились на галеру, куда были перенесены уже все ящики с мушкетами и ценным грузом «Лифде». Ал упал на койку кормчего и тут же уснул.

Когда он проснулся посреди ночи и вышел на палубу, он увидел, как таинственным образом оживший Уильям Адамс командует матросами, поощряемый сидящим в кресле кормчего толстяком европейцем.

Позже, когда впереди замелькала береговая линия, испещренная осколками скал, толстяк взял управление галерой в свои руки, отпустив Адамса. Проходя мимо Ала, кормчий вежливо поздоровался с ним, похвалив погоду и сделав комплимент на счет знания Алом японского.