Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Его веки опускаются, он замирает в ожидании ответа.

— Красивая вещь, — говорит Кейс. — Только что я с ней буду делать?

Теперь она чувствует себя увереннее, предложение негра заполнило недостающий контекст. Это просто дилеры, они торгуют этими штуками.

— На хрен я тогда приезжал?! — взрывается серый тип, выхватывая у негра цилиндр. — Овца, блин!

Кейс понимает, что последнее относится не к ней. Серый тип сейчас похож на фотографию Сэмюеля Беккета из школьного учебника. У него ногти с черной каемкой, на длинных пальцах рыжая потрава от никотина. Он злобно поворачивается и кладет цилиндр в багажник, рядом с остальными гранатами.

— Хоббс, имей терпение, — вздыхает негр. — Она еще придет, давай подождем!

— Пошел ты! — огрызается Хоббс.

Склонившись, он ловко укутывает товар свитером. Заботливое, даже материнское движение. Он захлопывает багажник и дергает крышку, проверяя, закрылся ли замок.

— Только время зря потерял!

Он подходит к передней двери и распахивает ее — с оглушительным лязгом. Кейс успевает заметить салон мышиного цвета, сальную кожаную обивку и переполненную пепельницу, которая выпирает из приборной доски наподобие выдвижного ящика.

— Она придет, Хоббс, — повторяет негр без особого энтузиазма.

Хоббс молча залезает в кабину, хлопает дверью, бросает яростный взгляд через грязное боковое стекло. Мотор заводится с астматическим хрипом. Продолжая злобно сверкать глазами, Хоббс дергает рычаг. Машина трогается, едет в сторону Портобелло и на первом же перекрестке сворачивает направо.

— Не человек, а проклятие какое-то… — вздыхает негр. — Сейчас она придет, и что я скажу? — Он поворачивается к Кейс. — А все вы! Да, вы его разочаровали. Он подумал, что вы — это она.

— Она — это кто?

— Она покупатель. Работа на японский коллекционер, — вступает блондин. У него высокие славянские скулы, открытый взгляд и сильный акцент, как у эмигранта, еще не привыкшего к английскому. — Не ваша вина, не надо обижайтесь. Нгеми просто огорчился. — Он указывает на негра.

— Ну ладно. — Кейс пожимает плечами. — Извините. Удачи!

Она разворачивается и идет к Портобелло. Рядом открывается зеленая дверь, и на тротуар вываливается полная женщина средних лет. Черные кожаные штаны, собака на поводке. Появление этой матроны из Ноттинг-Хилла словно бы разрывает невидимые путы. Кейс ускоряет шаг.

За спиной стучат ботинки; она оглядывается. Блондин бежит следом, сумка шлепает его по заду. Негр уже куда-то исчез.

— Я вас проводить, пожалуйста, — говорит блондин, поравнявшись с ней и улыбаясь, словно для него это большая радость. — Меня зовут Войтек Бирошек.

— Имя мне Измаил, — отвечает она, не замедляя шаг.

— Разве женское имя? — Он семенит сбоку, по-собачьи заглядывая в лицо. Редкая разновидность наивности, не вызывающая отвращения.

— Да нет, меня зовут Кейс.

— Кейс… Как чемодан?

— Вообще-то имя произносится, как «Кейси». — Она зачем-то начинает объяснять. — Мать назвала меня в честь одного человека по фамилии Кейси. Но мне больше нравится Кейс.

— А кто такой был Кейси?

— Эдгар Кейси, «спящий пророк» из Вирджинии-Бич.

— А зачем так делать ваша мать?

— Потому что она типичная вирджинская чудачка. Вообще она не любит об этом говорить.

Это чистая правда.

— А что вы здесь делать?

— Иду на ярмарку, — по-прежнему не замедляя шаг. — А вы?

— Тоже на ярмарку.

— Что это были за люди?

— Нгеми продавать мне «Зи-Экс 81».

— А что это такое?

— «Синклер Зи-Экс 81», персональный компьютер. Делали такие в восьмидесятых. В Америке называли «Таймекс 1000», то же самое.

— Нгеми — это толстяк?

— Да, торгует старый компьютер, антикварный калькулятор. С девяносто седьмой год.

— Ваш партнер?

— Нет. Организовать мне встречу. — Он похлопывает по сумке, внутри что-то гремит. — Для «Зи-Экс 81».

— Но сейчас он продавал арифмометры?

— Да, «Курты». Замечательные! Правда, да? Нгеми и Хоббс надеются на совместная продажа. Коллекционер из Японии. Но Хоббс большая проблема. Всегда большая проблема.

— Что, тоже дилер?

— Математик. Гениальный печальный человек. Сильно любит «Курты», но себе не может позволить. Только посредник, купить и продать.

— Не очень приятный тип.

Кейс решает воспользоваться случаем и поработать стиль-разведчиком на выезде, как она это называет. Ей не впервой высаживаться в трущобных районах типа Дог-тауна, где был изобретен скейтборд, чтобы разнюхать, не вызревает ли там что-нибудь новое. В таком деле главное не ошибиться со следующим вопросом. Именно так она вышла на легендарного мексиканца, который впервые надел бейсболку задом наперед: правильно выбрала следующий вопрос. Вот такая она крутая.

— А на что похожи эти «Зи-Экс 81»?

Войтек останавливается, роется в сумке и извлекает на свет невзрачный потрепанный прямоугольник черного пластика, размером с видеокассету, к которому сверху привинчена маленькая клавиатура — на манер того, как в дешевых мотелях привинчивают к тумбочке телевизионный пульт, чтобы не украли жильцы.

— Это что, компьютер?

— Один килобайт памяти!

— Всего-то?

Они уже дошли до улицы с названием Вестборн-гроув; дорогие магазинчики попадаются чаще. Впереди, на перекрестке с Портобелло, бурлит ярмарочная толпа.

— А какая от них польза?

— О, это очень сложно.

— Сколько же их у тебя?

— Много, очень много.

— И зачем они тебе нужны?

— Важная веха в истории персональных компьютеров, — отвечает он серьезно. — И в истории Великобритании. Причина, почему здесь так много программисты.

— Да? И почему же?

Вместо ответа Войтек извиняется и ныряет в переулок, где рабочие разгружают помятый фургон. Короткий обмен фразами с крупной женщиной в бирюзовом плаще. Он возвращается, засовывая в сумку еще два черных прямоугольника.

Они идут дальше. Войтек рассказывает про английского изобретателя Синклера, который был гением в одних вещах и полным профаном в других. Он предугадал потребность в дешевых персональных компьютерах, но почему-то решил, что люди будут в первую очередь использовать их для изучения программных языков. Стоимость «Зи-Экс 81», известного в Америке, как «Таймекс 1000», не превышала тогдашнего эквивалента ста долларов, однако все команды надо было вводить при помощи дурацкой мотельной клавиатуры. Это определило недолгую рыночную жизнь продукта, а также, по мнению Войтека, привело к увеличению процента хороших программистов в Англии. Необходимость вручную кодировать каждый шаг приучила их к определенному складу мысли.

— Как хакеры в Болгарии, — приводит он не совсем понятное сравнение.

— В Америке тоже продавали «Таймексы», — замечает Кейс. — Почему же у нас нет хороших программистов?