Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Это не шутка?

Его голова качнулась — еле заметно, но очень четко.

Значит, вот как они кивают, алмазные торговцы в Антверпене, подумала Холлис.

— Это какая-то ахинея, мистер Бигенд.

— Это самая дорогая якобы достоверная информация, какую я могу себе позволить. Вы же понимаете, материал подобного сорта быстро портится. Да, но в чем ирония? Программа — на мой взгляд, очень даже эффективная, — пала жертвой местных политических распрей. А прежде, когда некоторые факты еще не выплыли наружу и секретный проект не сделался достоянием гласности, команды переодетых цэрэушников заодно с настоящими пиратами брали на абордаж суда, подозреваемые в нелегальном провозе оружия массового поражения. Затем они с помощью радиоактивных датчиков и прочей аппаратуры проверяли груз, покуда их «коллеги» забирали более заурядную добычу, по своему смотрению. Так расплачивались с пиратами за право первыми заглянуть в контейнеры и трюмы.

— Контейнеры…

— Ну да. Таким образом они и покрывали друг друга. ЦРУ подмазывало местные власти, а ВМС США, разумеется, во время подобных операций держались в стороне. Экипаж еще ни разу не догадывался о том, раскрыта ли контрабанда. Если что-то находилось, то судно задерживали некоторое время спустя, с виду — без всякой связи с пиратским нападением. — Бигенд жестом велел официанту принести новый стаканчик «писо». — Хотите еще выпить?

— Минералки, — сказала Холлис. — Ну просто Джозеф Конрад. Или Киплинг. Или кино какое-то.

— Лучше всего в этом деле проявили себя пираты из индонезийской провинции Асех, что в северной Суматре. Жертвами становились корабли, принадлежащие Панаме, Либерии, Северной Корее, Ирану, Пакистану, Украине, курсирующие между Суданом, Саудовской Аравией, ОАЭ, Пакистаном, Китаем, Ливией, Йеменом…

— И много им попадалось, фальшивым пиратам?

Еще один важный кивок алмазного торговца.

— К чему этот рассказ?

— В августе две тысячи третьего совместная команда поднялась на борт грузового корабля с панамским флагом, идущего из Ирана в Макао [339] Автономная территория в составе Китайской Народной Республики. . Цэрэушников особенно интересовал один контейнер. Они уже открыли его, взломав печати, как вдруг по радио передали приказ — ничего не трогать.

— Не трогать?

— Оставить контейнер. Покинуть судно. Естественно, приказ был выполнен.

— Кто вам поведал эту историю?

— Мой источник утверждает, что был в той са́мой команде.

— И вы полагаете, Чомбо как-то с этим связан?

— По моим подозрениям, — Бигенд чуть наклонился и понизил голос, — Бобби время от времени знает местонахождение контейнера.

— Только время от времени?

— Судя по всему, контейнер еще где-то здесь, — произнес бельгиец. — Он вроде «Летучего Голландца»…

Тут появился второй «писо» и минералка.

— За вашу следующую статью, — провозгласил Бигенд, и собеседники сомкнули края пластиковых стаканчиков.

— А пираты?

— Что?

— Они-то видели, что внутри?

— Нет.

— В большинстве своем, — произнес магнат, выезжая на Сансет, — люди не садятся за руль такой машины собственной персоной.

— Большинство людей вообще никогда не окажется в такой машине. — Сидящая рядом с ним Холлис вытянула шею, пытаясь заглянуть назад, в пассажирскую кабину.

Вроде бы там горел матированный потолочный светильник? Да, это вам не заурядная «лунная крыша» [340] Передняя часть крыши легкового автомобиля, изготовленная из плексигласа или другого прозрачного материала. . Масса сверкающего дерева, обивка из угольно-черной кожи ягненка…

— Это «брабус-майбах», — отозвался Бигенд; повернувшись, Холлис успела заметить, как он ласково погладил руль. — Чтобы выпустить такого красавца, фирма Брабуса всерьез переиначивает продукцию Майбаха. Если бы вы ехали сзади, то могли бы наблюдать локативные представления по мониторам, встроенным в спинки передних сидений. Здесь есть беспроводная локальная сеть и маршрутизаторы GPRS.

— Спасибо, я обойдусь.

Ох уж эти задние кресла с обивкой цвета ружейного ствола! Если их разложить, наверняка получатся кровати, а то и профессиональные хирургические кресла. Сквозь дымчатое оконное стекло Холлис видела, как пешеходы на перекрестке удивленно таращатся на «майбах». Тут светофор переменил сигнал, и машина тронулась с места. Ее интерьер по-прежнему напоминал вечерний зал музея.

— Вы всегда ездите на этом красавце? — спросила журналистка.

— В агентстве есть еще «фаэтоны», — ответил Бигенд. — Добротная машина. Издали можно принять за «джетту».

— Я не очень-то разбираюсь в автомобилях.

Холлис провела большим пальцем по шву сиденья. Вот каковы, должно быть, на ощупь ягодицы супермодели.

— А почему, если не секрет, вы решили посвятить себя журналистике?

— Надо же было зарабатывать на хлеб. На гонорары «Кёфью» не слишком разживешься, а чтобы выгодно вкладывать деньги, нужен особый дар.

— Это большая редкость, — согласился Бигенд. — Если человеку везет, он начинает мнить, будто бы у него талант. Но в принципе все делают одно и то же.

— В таком случае хоть бы мне кто-нибудь объяснил, что именно.

— Если вам нужны деньги, для этого существуют поля поурожайнее, чем журналистика.

— Вы меня отговариваете?

— Ничуть. Наоборот, поощряю искать большего. Меня интересует ваша мотивация, ваше понимание мира. — Он искоса посмотрел на пассажирку. — Рауш сказал, вы раньше писали о музыке.

— Гаражные группы шестидесятых. Я начала собирать материал еще во времена «Кёфью».

— Это был ваш источник вдохновения?

Холлис оторвала взгляд от четырнадцатидюймового дисплея на приборной доске «майбаха», где красный курсор — символ автомобиля — плыл по зеленой ленте бульвара Сансет, и подняла глаза на спутника.

— Только не в смысле моей профессии, не в музыке. Я просто любила эти группы… Люблю , — поправилась она.

Бигенд кивнул — очевидно, понимал разницу.

Холлис опять поглядела на приборную доску: дорожная карта исчезла, вместо нее возникла каркасная диаграмма вертолета незнакомой луковичной формы, развернутая в профиль. Ниже появился каркас корабля. Очень мелкого корабля. Или вертолет был чересчур крупным. Картинку сменило видеоизображение настоящей летающей машины в небе.

— А это что?

— Так называемый «Хук», сделан еще в Советском Союзе [341] Вертолет Миль Ми-6 (в отчетах НАТО упоминаемый как «Хук» («Hook» — крюк, багор), совершил первый полет в сентябре 1957 г. и был в то время самым большим вертолетом в мире. В 1962 г. установил не менее 14 рекордов скорости и высоты с полезной нагрузкой; четыре из них оставались непревзойденными до 1983 г. Вертолеты Ми-6 экспортировались в Алжир, Египет, Эфиопию, Ирак, Сирию, Вьетнам и Перу. Ми-6 широко эксплуатировался Аэрофлотом в гражданском строительстве и как универсальный тяжелый транспорт. . У вертолета чудовищная подъемная способность. В Сирии есть по крайней мере один такой.