Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Обратно в «Мондриан» журналистку отвезла на большом серебристом «фольксвагене»-седане Памела Мэйнуоринг. Англичанка с белокурой челкой, совершенно закрывающей лоб, в прошлом сотрудничала с «Муравьем» в Лондоне на добровольных началах, потом перешла куда-то еще, но вскоре получила приглашение в Лос-Анджелес, следить за ходом некоей местной операции.

— А вы не видели Хьюберта прежде, — предположила она, направив автомобиль к Сто первой улице.

— Что, так заметно?

— Он сам сказал, собираясь на встречу с вами. Хьюберт никогда не упустит возможности пообщаться с новым талантливым работником.

Перед глазами Холлис проплывали пальмы, черные и косматые на фоне сизовато-розового небесного сияния.

— Теперь, когда мы встретились, я удивляюсь, что ни разу не слышала о таком человеке.

— Этого и не нужно. Он даже против того, чтобы люди знали о «Синем муравье». Нередко нас называют первым агентством вирусного маркетинга [354] Вирусный маркетинг — способ продвижения компании или бренда, когда информацию о новом проекте распространяют сами потребители путем личных рекомендаций, в результате чего информация ассоциируется скорее с досугом, нежели с навязанным рекламным обращением. . Хьюберту не по душе такая трактовка, и надо согласиться, он прав. Если стараться нарочно выдвинуть на передний план агентство или его основателя, это приводит к обратным результатам. По словам Хьюберта, он желал бы превратить агентство в черную дыру, но туда будет сложно добираться.

Машина съехала с автострады.

— Скажите, вам что-нибудь нужно?

— Прошу прощения?

— Хьюберт велел предоставить в ваше распоряжение все, что потребуется. Понимайте эти слова в буквальном смысле, ведь вы заняты особым проектом.

— Особым?

— Никаких объяснений, цели не разглашаются, «потолка» у сметы нет, проект объявлен первоочередным. Для Хьюберта это очень важно. — Памела достала визитку из-за солнцезащитного козырька и протянула ее Холлис. — Все, что угодно. Только позвоните. Машина у вас есть?

— Нет.

— Хотите эту? Могу оставить.

— Спасибо, не надо.

— Наличные?

— Я предоставлю квитанции.

Памела Мэйнуоринг пожала плечами.

Автомобиль подъехал к гостинице, к каменным скульптурам у входа. Холлис разблокировала дверь еще до того, как машина остановилась.

— Спасибо, что подвезли, Памела. Приятно было познакомиться. Доброй ночи.

— Доброй ночи.

Холлис закрыла дверь. Серебристый седан, на корпусе которого сверкали теперь уменьшенные огни «Мондриан», плавно подался назад, к бульвару Сансет.

Дверь открыл ночной охранник с блютуcом в ухе.

— Мисс Генри?

— Да?

— Для вас сообщение. — Он жестом показал, куда нужно идти.

Журналистка направилась к стойке администратора мимо жуткого крестообразного диванчика, обитого девственно белой кожей.

— Ага, вот и вы, — сказал мужчина с фотомодельной внешностью, когда Холлис представилась.

Она хотела было спросить, чем он красит брови, но удержалась. Служащий протянул ей коробку из коричневого картона со сторонами по двадцать дюймов и попросил подписать прилагающуюся форму в нескольких экземплярах.

Холлис поблагодарила, взяла посылку, как оказалось, не слишком тяжелую, после чего повернулась, чтобы идти к лифту.

И увидела Лауру Гайд по прозвищу Хайди. Бывшая барабанщица «Кёфью» ждала у крестообразного диванчика. Вот и еще одно лишнее доказательство, тихонько заметил дотошный внутренний голос: значит, Холлис не обозналась тогда, вечером, увидев, как та промчалась мимо «Virgin».

— Хайди?

Впрочем, сомневаться не приходилось.

— Лаура, — поправила Гайд.

Пожалуй, ее костюм — Жирбо [355] Дизайнеры Марите и Франсуа Жирбо — создатели джинсовой инженерии. Франсуа Жирбо считается родоначальником стиля гранж. , в духе «соккер-мама на грани фола» [356] Т.ж. «хоккейная мама», «балетная мама» — женщина средних лет, обычно белая, домохозяйка, представительница «среднего класса», полностью посвятившая жизнь семье, чья главная забота — вовремя забрать детей из школы и отвезти их в очередной кружок или секцию. — неплохо вписывался в здешний стиль. Казалось (хотя Холлис и не смогла бы сказать почему), что и темные волосы были подстрижены специально под обстановку.

— Как ты, Лаура?

— Инчмэйл узнал мой сотовый номер от друга в Нью-Йорке, — сказала она, словно это все объясняло. — Бывшего друга. И позвонил сообщить, что ты здесь.

— Извини…

— Да нет, ты ни при чем. Правда. В двух кварталах отсюда Лоренс отсматривает съемочный материал. Если бы не к тебе, я поехала бы к нему.

— Он стал продюсером?

— Режиссером.

— А, поздравляю. Не знала.

— Я тоже.

Помолчали.

— На такое я не подписывалась. — Широкие полные губы Лауры вытянулись в безупречно прямую линию: знак, никогда не суливший добра. — С другой стороны, это же не надолго.

Что она имела в виду — режиссерскую работу своего мужа или их брак? Холлис и прежде не умела читать ее мысли. По словам Инчмэйла, подобная задача была никому не под силу, и как раз поэтому группа нуждалась в барабанщице: слушатели должны воспринимать первобытные сигналы — необъяснимые, но действенные.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — Холлис повернулась, прижимая к груди картонную коробку левой рукой, в которой зажала импровизированную сумочку.

Фойе преобразилось: канделябры и свечи исчезли, все было готово для японского завтрака или, во всяком случае, для еды, которую следует брать черными палочками, но которую еще не успели подать. А так не хотелось приглашать Хайди к себе в номер. И Холлис просто продолжала идти по направлению к бесконечно длинному мраморному столу.

— Не хочу, — уладила вопрос Лаура. — А там что за дребедень?

Она указала в дальнее пространство за еще не открытым баром, оформленным в виде гигантского дорожного чемодана на колесиках.

Холлис и раньше заметила их, когда отмечалась. Конга, бонго [357] Разновидности барабанов. плюс акустическая гитара и электрический бас, подвешенные на дешевых хромированных стойках. Инструменты были подержанные, и даже очень, хотя вряд ли в последнее время их часто использовали.

На ходу плечи Хайди гладко перекатывались под матовой тканью блейзера цвета индиго. Шагая следом, журналистка припомнила, как эффектно смотрелась она со своими бицепсами в безрукавке во времена «Кёфью».

— Что за дела? — Лаура мрачно посмотрела на инструменты, потом на спутницу. — Кто-то хочет сказать, сюда заглянет Эрик Клэптон? Или хотят устроить нам джем после суси?

Холлис давно поняла: ее отвращение к дизайнерским выкрутасам — лишь слабое эхо отвращения к искусству в целом. Дочь механика из ВВС, она единственная из женщин, знакомых бывшей солистке, обожала заниматься сваркой, но только если что-то действительно важное в самом деле требовало починки.