Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Держа своего Ошоси на плече, Тито мчался по направлению к пересечению Вест-Юнион-сквер и Шестнадцатой улицы. Ориши желали, чтобы он как можно скорее покинул парк с его геометрически предсказуемыми возможностями для погони. Добежав до дороги, он увидел перед собой такси — и перекатился через капот, успев заглянуть в глаза водителю через ветровое стекло. Трение обожгло бедро через джинсы. Водитель уперся рукой в гудок, да так и не отпустил. Тут же словно по команде взревели другие автомобильные сигналы. Их лающий вой достиг наивысшей точки, когда преследователи добрались до потока машин. Тито на ходу оглянулся. Мужчина с окровавленным ртом лавировал между тесно прижатыми друг к другу бамперами, высоко подняв руку над головой, словно держал в ней чудесный талисман. Должно быть, полицейский жетон.

Тито устремился на север, нарочно снижая скорость и пригибаясь, виляя в толпе прохожих, многие из которых спешили посмотреть, из-за чего на улице поднялся шум. В окнах ресторана мелькали вытянутые лица любопытных. Беглец обернулся: кровавый рот настигал его, отпихнув по дороге какую-то женщину.

Тито прибавил прыти, но расстояние между ним и противником, как утверждал Ошоси, по-прежнему сокращалось. Не замедляя шага, он пересек Семнадцатую улицу и нашел вращающуюся дверь нужного ресторана. Тито промчался мимо, ко входу в гостиницу под широким стеклянным козырьком. Нырнул под руку изумленного привратника в черной униформе, обогнул возникшую на пути женщину. Увидел, как по широкой мраморной лестнице, разделенной центральными перилами, спускается Бродерман в униформе «Федерал экспресс», покачивая в руках повернутую вертикально плоскую картонную коробку красно-бело-синей расцветки. Занятно было впервые увидеть его в шортах. Метнувшись вправо (новые туфли заскрипели по белому мрамору), Тито услышал, как позади него мужчина с кровавым ртом яростно хлопнул дверью.

В глубине вестибюля темнела волнистая драпировка над лестницей. За спиной, у входа, раздался грохочущий перестук: это Бродерман исхитрился рассыпать на беломраморный пол из коробки «ФедЭкса» тридцать фунтов стальных двадцатимиллиметровых шарикоподшипников.

Тито бросился на юг; Ошоси подсказывал: противник благополучно миновал препятствие и уже сократил разрыв до считанных шагов.

Беглец влетел в ресторан и пулей промчался мимо длинных столов, поставленных рядами вдоль обращенных к югу окон; перед глазами замельтешили изрядно удивленные лица посетителей, еще мгновение назад скучавших над кофе с десертом.

Мужчина с кровавым ртом ухватил Тито за левое плечо, и тот, увернувшись, опрокинул столик. Еда и стаканы взлетели на воздух, послышался женский визг. За миг до того Элеггуа с головокружительной скоростью «оседлал своего коня» и заставил Тито выбросить руку назад, чтобы что-то выхватить у противника из-за пояса; почти одновременно он зарядил пневматический пистолет одной левой и выстрелил из-под правой подмышки.

Отчаянный, нечеловеческий вопль выбил оришу из седла; в ту же секунду Тито увидел освещенную табличку «Выход» и ринулся к двери под ней, каким-то чудом не сшибая тележки, нагруженные посудой. Работники кухни в белых одеждах кидались в разные стороны, лишь бы не подвернуться ему под ноги.

Вот она, вывеска. Тито ударом вышиб дверь. Солнечный свет резко ударил в глаза. Позади запела сигнализация.

Большой зеленый фургон с аккуратной серебристой надписью гостеприимно распахнул одну из па́рных дверей. Мужчина из «Прада», успевший избавиться от заляпанной в краске спецовки, стоял и протягивал сверху руку.

Тито сунул ему значок в кожаном чехле, который Элеггуа выхватил из-за пояса у преследователя.

Мужчина мельком заглянул внутрь, заметил:

— ICE, — и убрал вещицу в карман.

После чего втянул Тито в темное, пропахшее дизельным топливом пространство кузова со странными тусклыми огоньками.

— Вы уже виделись, — обронил он, после чего, соскочив на землю, захлопнул и запер дверь.

— Садись, — проговорил старик со скамейки, закрепленной посередине при помощи парусиновых растяжек. — Не хотим, чтобы ты пострадал, если мы вдруг остановимся.

Тито перелез через спинку мягкой скамьи, нащупал концы обычного ремня безопасности и пристегнулся. Фургон завелся и тронулся на запад, а затем повернул на север, в сторону Парка.

— Полагаю, они забрали то, что хотели? — спросил собеседник по-русски.

— Взяли, — ответил Тито по-английски.

— Вот и отлично, — сказал старик по-русски. — Отлично.

Бар в фойе был снова переполнен.

Бигенд сидел за длинным алебастровым столиком, закусывал из квадратной тарелки чем-то вроде суси, завернутого в ломтик сырого мяса.

— Кто сделал снимок? — спросила Холлис, едва успев подойти достаточно близко, чтобы лишние уши не расслышали ее слов.

— Памела. Она в этом дока.

— Памела следила за мной?

— Нет, за Чомбо. Наблюдала, как он упаковался и съехал.

— А Бобби точно действовал по собственной воле? Уверены, что его не забрали в Министерство внутренней безопасности?

— Думаю, тогда бы он не смог так спокойно курить сигареты и путаться под ногами, пока эти парни выносили улики.

— Не знаю, но я была бы против узнать это на своей шкуре. А вы?

— Разумеется, тоже. Выпить не хотите?

— Нет, спасибо. Лучше объясните: если все, что вы говорили, правда, то почему вас это не беспокоит? Меня бы, например, беспокоило. Вернее, уже. Если вы в самом деле наслышаны о секретной американской программе по перехвату нелегального оружия, надо полагать, подобные знания грозят нешуточными неприятностями. А если не грозят (и вы не соврали), то почему?

Получилось немного резче, чем она рассчитывала, но Холлис показалось, что так и надо.

— Прошу, садитесь, — произнес Бигенд.

Стулья сильно различались между собой — очевидно, так было задумано. Тот, что предназначался для журналистки, напоминал высокие фигуры воинов масаи, высеченные из железного дерева, только без грозных шипастых причесок. Магнат расположился на стуле из полированного алюминия в духе Генри Мура.

— Спасибо, лучше постою.

— Знаете, я не имею понятия, что находится в том контейнере. Вы мне верите?

Холлис подумала.

— Может быть. Это зависит…

— От чего именно?

— От того, что вы собираетесь рассказать дальше.

Он улыбнулся.

— Куда бы ни завела нас эта беседа, я ни при каких обстоятельствах не объясню вам, каким образом ввязался в эту историю. Условие принимается?

Холлис подумала.

— Да.

Пожалуй, из-за этого и впрямь не стоило ломать копья.

— И если мы собираемся продолжать беседу, придется потребовать от вас очень серьезно отнестись к моему предприятию. Прежде чем сообщить еще что-нибудь, я должен убедиться в вашей лояльности. Поймите правильно: любые новые сведения только глубже затянут вас в гущу событий. Бывает, чем больше мы знаем, тем сильнее задевает нас происходящее. Надеюсь, это ясно?