Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Фергюсон, — сказала Винни Танг Вайтэкер, — это тот, со стрижкой. Он был в самолете, который прилетает в Хитроу, вместе с Грейси.

Милгрим приютился на столе, упакованный в капюшон спального мешка МонБелл, подсвеченный экраном Мак Эйра и его клавиатурой. Он пытался заснуть, но решил еще раз проверить Твиттер. На шестой или седьмой попытке, она прислала ему этот номер штатовского телефона. Он сверился с карточкой, которую она ему дала и обнаружил что это ее мобильный номер. Какое то время он рылся в бумажном телефонном справочнике, который нашелся под книжками с образцами тканей, пока не нашел нужный международный префикс.

— Это тот с брюками? — спросил он, в тайне надеясь что ошибся.

— Майк Фергюсон. Я же сказала тебе.

— Когда ты собираешься вернуться?

— В действительности, эту вашу историю мне придется расхлебывать за счет отпуска.

— Как это?

— Тут есть одна лазейка для федеральных служащих, как мы ее называем. Я же теперь временно исполняющая обязанности. И один из пунктов у меня, деловые поездки. Если мне разрешат, я могу взять два дня отпуска. Один раз в год, я могу отсутствовать на работе шестнадцать часов. Я отправила сообщение своему шефу, как только увидела твой твит. Хотя все это будет за мой собственный счет. — Судя по интонации она не очень то была рада этому. — С другой стороны, каша заваривается все более интересная. Хотя с точки зрения и недостаточно интересная, чтобы платить мне суточные. И кстати, я не ожидала от тебя трюка, который ты выкинул в Париже. Что это с тобой?

— Я не знаю. — Это была правда.

— Это был тот выпускник академии искусств Парсона, дизайнер, который мнит себя спецназовцем. Ебнутая идея напасть на броневик твоего босса могла образоваться только в его тупой голове.

— Да, — сказал Милгрим. — Я видел его.

— Я хочу сказать что это не Грейси и не Фергюсон. Они в тот момент проходили паспортный контроль в Хитроу. Они узнали о его затее и о том, что произошло, только после того как вышли. Мне интересно как Грейси мог отреагировать на это. Если бы он был умным, то пустил бы все на самотек, уволив дизайнера. Тот более чем некомпетентный и невежественный. Но это не значит что сам Грейси не умный. Он очень умный. Но ему в мышлении не хватает изящества и элегантности. Ты рассказал Бигенду?

— Да, — ответил Милгрим. — Мне кажется я рассказал ему все, что ты хотела.

— Ты рассказал ему обо мне?

— Я показал ему твою визитку, — сказал Милгрим. Визитка лежала прямо перед ним на столе.

— Как он отреагировал.

— Не похоже чтобы он обеспокоился. Но он вообще никогда не беспокоится. Он сказал что у него уже был опыт общения с федеральными агентами Соединенных Штатов.

— А мне кажется что по-меншей мере небольшой повод для волнения у него уже есть. Примерно двести килограмм тренированной боевой плоти в двух профессионалах спецназа. Ты должен держать меня в курсе. У тебя есть телефон?

— Нет, — сказал Милгрим, — Я оставил его в Париже.

— Значит напиши в Твиттер. Или звони по этому номеру.

— Хорошо что у тебя будет этот отпуск.

— Вопрос еще не решен, хотя и надеюсь что это сработает. Береги себя. — Она положила трубку.

Милгрим вернул невесомую пластиковую трубку в углубление на телефоне, погасив подсветку белой панели.

Посмотрел на часы в верхнем правом углу экрана. Джун должен вернуться через несколько часов. Сейчас нет смысла суетиться. Он завернулся в МонБелл и улегся на поролоновый матрас.

На завтраке было людно.

Итальянский юноша и еще один официант расставляли перегородки с западной стороны от стойки с бивнями нарвала. Она уже видела такие здесь раньше, их ставили чтобы добавить приватности деловым завтракам. Те перегородки были словно сделаны из очень старых гобеленов, блеклых до такой степени, что невозможно было распознать какие-либо отдельные цвета. Этакое пестрое хаки. А на тех, что официанты расставляли сейчас, были сценки из Диснеевской Белоснежки. Слава богу что они не выглядели порнографически. Она направилась к своему обычному месту, под витыми бивнями, когда Итальянский юноша, сказал ей, указывая на только что расставленные перегородки, — Вам сюда Мисс Генри.

Над лестницей появилась голова быстро шагающего Бигенда. Плащ переброшен через руку, аура, излучаемая его голубым костюмом почти физически болезненно осязаема.

— Это Милгрим, — сообщил он ей, когда подошел. — Принесите кофе, — тут же обратился он к юноше-Итальянцу.

— Конечно сэр. — Официант ушел.

— С Милгримом что-то стряслось?

— С Милгримом ничего не случилось. Это Милгрим случился у меня. — Он бросил плащ на спинку кресла.

— Что это значит?

— Он пытался выбить глаз, так называемому Фолею возле станции метро Банк. Вчера вечером.

— Милгрим?

— Он мне об этом не рассказал, — сказал Бигенд, усаживаясь.

— Расскажи что произошло. — Она села напротив него.

— Они сегодня утром заявились в квартиру Войтека. Взяли Бобби.

— Бобби?

— Чомбо.

Услышав имя, она вспомнила человека. Первый раз она столкнулась с ним в Лос Анджелесе, и потом при очень разных обстоятельствах в Ванкувере. — Он здесь? В Лондоне? Кто заявился?

— Примроуз Хилл. Или кто-то, кто назывался им, до сегодняшнего утра. — Бигенд пристально разглядывал Итальянскую девушку, которая шла к ним с кофе. Она налила кофе Холлис, затем ему.

— Пока нам достаточно кофе, спасибо, — сказала ей Холлис, надеясь что тогда у нее будет шанс слинять.

— Конечно, — сказала девушка и изящно скрылась за Диснеевской перегородкой, которая вблизи выглядела так, словно ей лет четыреста.

— Он вроде математик? — вспомнила Холлис. — Или программист? Я забыла. — Возможно частично потому, что Бобби, которого она плохо знала, сам по себе был нарочито неприятной личностью, встрявшей достаточно глубоко в ее первом опыте сотрудничества с Бигендом. — Я помню что мне казалось что вы собирались привлечь его в Ванкувере. Когда я уезжала.

— Невероятный талант, чрезвычайно узкого профиля, — сообщил Бигенд, с явным удовольствием. — Абсолютно сфокусированный.

— Задница, — согласилась Холлис.

— Ну не так чтобы. Я разобрался с его делами, перевез его сюда и озадачил. Проблемой, достойной его способностей. Может быть в первый раз в его жизни. Я в некотором роде действительно организую образ жизни.

— Чтобы он стал еще большей задницей.

— Какой он и был, — сказал Бигенд, — потому что конструктивно он паразит, с эмоциональной потребностью постоянно доставать того, на ком оно паразитирует. Поэтому я решил что его проект будет в стороне от Голубого Муравья. Я договорился с Войтеком, что он поживет у него. Дома. Конечно Войтеку я это компенсирую.