Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Они предоставляют площадку для одноразовых торговых мероприятий, — сказала Меридит.

— До открытия еще час, — произнес Клэмми, удивив Холлис неожиданно веселой интонацией. — А я первый.

— Скорее сейчас это местечно с подарками для знаменитостей, если тебе интересно, — ответила ему Меридит. — Только потом пойдем мы. Только мы не сможем задавать вопросы. И мы не сможем обратиться к Бо потом. И вообще никогда. А если придем снова, она сделает вид что просто нас не знает.

— Отлично, — сообщил Клэмми, отбарабанивая сигнал приятного ожидания на рулевом колесе.

— Кто такая Бо?

— Ты встретишь ее, — ответила Меридит. — Давай. Выходи. Они ждут тебя. — Она открыла крошечную дверь фургона с пассажирской стороны и выбралась наружу. Потянула спинку пассажирского сиденья вперед и Холлис приложив массу усилий оказалась на улице. — У тебя есть немного времени до того, как мы придем, — сказала Меридит, и села обратно. Закрыла дверь и Клэмми откинулся на сиденье. Эмаль низкой крыши фургона покрывал дождевой бисер.

Красивая седая женщина открыла дверь, как только Холлис подошла к ней и жестом пригласила ее войти, закрыла дверь и заперла ее на замок.

— Вы Бо, — сказала Холлис. Женщина кивнула. — Я Холлис.

— Да, — сказала женщина.

Запах ванили и чего-то еще маскировал запах индиго джунглей. В сумерках магазина пульсировали огоньки свечей, отражающиеся от массивной полированной деревянной плиты, которую Холлис запомнила после своего первого визита.

Ароматические свечи причудливо истекали воском в дорогих на вид стеклянных стаканах с вертикальными стенками. Их древесные фитили, тонкие как лист бумаги тихо потрескивали вместе с всполохами пламени. Она обнаружила что на каждом стакане, тонко, едва уловимо выгравирован логотип Хаундс. Между свечами лежали свернутая пара джинсов, свернутая пара брюк расцветки хаки, свернутая сорочка шамбрэ и высокие черные ботинки. Гладкая кожа ботинок поглощала отблески свечей. Она коснулась ее кончиком пальца.

— В следующем году, — сказала Бо. — Будут еще оксфорды, коричневые, но образцы пока не готовы.

Холлис взяла в руки свернутые джинсы. Они были чернильно черными и необычно тяжелыми. Она развернула их и увидела собаку с детской головой, клейменую на кожанной накладке на поясе. — Это продается? Сегодня вечером?

— Сюда придут друзья. Когда ты заходила в прошлый раз, я не могла тебе ничего сказать. Я надеюсь ты понимаешь меня.

— Я понимаю, — сказала Холлис, не будучи действительно уверенной в этом.

— За стойку пожалуйста. Проходи.

Холлис последовала за ней, нырнув в дверной проем, частично декорированый темным японским норен-занавесом с белой рыбой. Здесь не было мебели из Икеи, никаких белых столов, и простое изящество магазинного пространства никуда не делось. Места было меньше, обстановка была чистой и лаконичной. Такой же отшлифованный с песком пол и те же самые свечи. На одном из двух старых, разнокалиберных, с поцарапанной краской кухонных стульев сидела женщина и водила пальцами по экрану АйФона. Она подняла взгляд и встала. — Привет Холлис, я —.

— Не говорите мне. — Холлис подняла руку.

Брови женщины приподнялись. Ее волосы были темно-коричневого оттенка, они блестели в свете свечей, стрижка была симпатичной, но слегка спутанной.

— Лучше мне не знать, — произнесла Холлис. — Я могу попытаться вспомнить его из того, что мне рассказывала Меридит. Или могу просто спросить Рега. Но если вы не назовете его мне и я не буду пытаться узнать его, я смогу продолжать говорить Хьюберту чтоя не знаю как вас зовут. — Она посмотрела вокруг и увидела что Бо вышла. Снова повернулась к женщине. — У меня очень плохо получается врать.

— У меня тоже. Скрываться я научилась, а врать так и нет. Садись пожалуйста. Хочешь вина? У нас есть немного.

Холлис заняла второй стул. — Нет, спасибо.

На женщине были джинсы, которые как показалось Холлис она видела на столе. Такой же абсолютно черный цвет. Голубая мятая рубашка на выпуск. Чертовски заношенная пара черных кедов Конверс, резиновые кромки которых стерлись и обесцветились от носки.

— Я не понимаю почему вы захотели со мной встретиться, — сказала Холлис. — В сложившейся ситуации.

Женщина улыбнулась. — Я кстати была большим поклонником Хефью хотя дело не в этом. — Она села. Бросила взгляд на светящийся экран АйФона, затем посмотрела на Холлис. — Я думаю что ты когда-то испытала нечто похожее на ситуацию, в которой сейчас находишься ты.

— Что это было…?

— Я сама работала для Бигенда. Практически то же самое, если исходить из того, что рассказала мне Мери. Он хотел обладать неким потерянным фрагментом головоломки, и он уговорил меня найти этот фрагмент для него.

— Вы нашли?

— Я нашла. Хотя это оказалось не совсем то, что он себе представлял. В конечном итоге он сделал кое-что, переосмыслив аспекты того, что я помогла ему узнать. Нечто неприятное, в маркетинге. До этого я как раз работала в сфере маркетинга, но после этого опыта с ним, больше не смогла там оставаться.

— Чем вы занимались в маркетинге?

— У меня был очень специфичный и своеобразный талант, который я не понимала и не поняла до сих пор, и которого теперь уже нет. Хотя то, что теперь его нет, не плохо. Это было похоже на некую аллергию, которая присутствовала у меня с детства.

— Аллергия на что?

— На рекламу, — ответила женщина. — В частности на логотипы. Фигурки корпоративных талисманов. Я до сих пор не люблю это, но не более, чем некоторые люди к примеру не любят клоунов или мимов. Некие концентрированные графические представления корпоративной индивидуальности.

— Разве у вас теперь нет собственного логотипа?

Женщина посмотрела вниз на свой АйФон и провела пальцами по экрану. — Есть конечно. Извини что я все время отвлекаюсь. Это мои дети. Трудно поддерживать контакт из-за временной разницы.

— Ваш логотип немного беспокоит меня.

— Его нарисовала женщина, искать которую отправил меня Бигенд. Она делала фильмы. Она умерла через несколько лет после того, как я нашла ее.

Холлис наблюдала игру эмоций на лице женщины, которые легко проступили сквозь ее настоящую красоту. — Мне жаль.

— Ее сестра отправила мне кое-какие ее вещи. Это было нацарапано нервирующим почерком внизу страницы с записями. Когда мы перевели эти записи, оказалось что это легенда о Габриэль Хаундс.

— Я никогда о ней не слышала.

— Я тоже. И когда я занялась разработкой своих собственных вещей я не хотела никаких брэндов и логотипов вообще. Я всегда срезала ярлычки со своей одежды из-за своей аллергии. И я не хотела использовать ничего, что выглядело как поделка дизайнера. В конце концов я предположила что все это нужно только для тех вещей, которые не были сработаны хорошо и на совесть. Но мой муж привел мне убедительные аргументы, в пользу необходимости брэнда, если уж мы собираемся делать, то, что мы собираемся делать. И там, внизу той страницы обнаружилась эта закорючка. — Она снова посмотрела вниз на экран, затем снова подняла голову на Холлис. — Мой муж из Чикаго. Мы жили там после того, как встретились и там я обнаружила руины Американской промышленности. Я одевалась в их вещи долгие годы, собирала их на каких-то складах, в комиссионных магазинах, но мне и в голову никогда не приходило откуда они взялись.