Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Немедленно остановитесь!

Не совсем, видимо, сознавая, что коляска движется, дама поднялась на ноги, снова попыталась выйти — и снова пошатнулась. Взглянув на свои руки, она увидела ящик и передала его Мэллори, передала легко и естественно, словно госпожа — слуге.

Мэллори споткнулся, обеими руками сжимая неудобный ящик. В толпе раздались возмущенные возгласы — восседавший на козлах пижон гнал, не разбирая дороги, прямо на людей. Коляска снова остановилась, лошади всхрапывали и тянули постромки.

Дрожа от ярости, пижон отбросил кнут, спрыгнул на землю и двинулся к Мэллори, бесцеремонно расталкивая привлеченных скандалом зевак. По дороге он выхватил из кармана квадратные розовые очки и нацепил их на скрытые напомаженными волосами уши. Остановившись перед Мэллори, пижон расправил покатые плечи и приказал:

— Верните эту вещь.

Рука, повелительно указывающая на ящик, была затянута в канареечно-желтую, под стать остальному наряду, перчатку.

— А в чем, собственно, дело? — возмутился Мэллори.

— Отдай, или хуже будет.

Мэллори окинул плюгавого наглеца изумленным взглядом. Он бы, пожалуй, рассмеялся, если бы не заметил в бегающих за квадратными очками глазах сумасшедшего блеска, присущего рабам лауданума.

— Мадам, — сказал Мэллори, неторопливо устанавливая ящик на землю между заляпанными грязью ботинками, — вы можете сойти с коляски без малейших опасений. Эти люди не имеют права принуждать вас…

Пижон сунул руку под умопомрачительно синий сюртук и рванулся вперед. Мэллори отбросил его толчком ладони и тут же почувствовал, как что-то обожгло ему левую ногу.

Пижон едва не упал, взвыл от ярости и снова пошел в атаку; в руке его узко блеснула сталь.

Мэллори принадлежал к практикующим последователям системы научного боксирования мистера Шиллингфорда. В Лондоне он еженедельно спарринговал в одном из гимнастических залов Королевского общества, а за месяцы, проведенные в дебрях Северной Америки, успел близко познакомиться с самыми грязными приемами драки.

Ребром левой ладони он отбил держащую стилет руку, а правым кулаком ударил противника в зубы.

Сверкнул, падая на утоптанную землю, узкий обоюдоострый клинок с рукоятью из черной гуттаперчи. Коротышка сплюнул сгусток крови, но все же не утратил боевого задора; дрался он агрессивно, но, по счастью, неумело. Мэллори принял первую стойку Шиллингфорда и встретил ипподромного жучка — а кем, собственно, мог еще быть этот тип? — ударом в голову.

Теперь толпа, отпрянувшая при первом обмене ударами и блеске стали, сомкнулась вокруг дерущихся; внутреннее кольцо состояло по преимуществу из рабочих и жуликов. Народ крепкий и веселый, они были в восторге от неожиданного развлечения. Когда Мэллори достал противника своим любимым прямым в челюсть, болельщики подхватили того под руки и толкнули назад, прямо под следующий удар. Пижон рухнул на землю, нежно-оранжевый шелк его галстука был залит кровью.

— Я тебя уничтожу! — прохрипел поверженный герой. Один из его зубов, верхний глазной, торчал окровавленным осколком.

— Берегись! — послышался чей-то крик.

Мэллори повернулся. Рыжеволосая стояла прямо у него за спиной, глаза ее бешено расширились, а в руке что-то блестело — стеклянный вроде бы пузырек. Заметив, что взгляд девицы метнулся вниз, Мэллори мгновенно заступил между нею и продолговатым деревянным ящиком. После нескольких секунд игры в гляделки, когда девица, казалось, взвешивала шансы, она поспешила к нокаутированному пижону.

— Я тебя уничтожу! — повторил тот и снова сплюнул кровь.

Рыжая девица помогла своему дружку подняться на ноги. Толпа свистела, обзывала его трусом и пустобрехом.

— Попробуй, — предложил, показывая кулак, Мэллори.

Сильно помятый красавчик взглянул на Мэллори со звериной, бездонной ненавистью, тяжело оперся о плечо девицы и исчез вместе с ней в толпе. Мэллори торжествующе подхватил ящик, повернулся и стал проталкиваться сквозь кольцо хохочущих мужчин; кто-то от полноты души шарахнул его по спине.

Он подошел к коляске и шагнул внутрь, в потертый бархат и кожу. Шум толпы стихал — заезд закончился, победитель известен.

Дама обвисла на обтрепанном сиденье, ее вуаль чуть колыхалась. Мэллори быстро оглянулся, опасаясь нападения, но увидел только равнодушную толпу; окружающее странным образом преобразилось, мгновение застыло, будто он видел дагеротип, запечатлевший малейшие оттенки светового спектра.

— Где моя компаньонка? — Голос дамы звучал тихо и почти безразлично.

— А кто она такая, эта ваша компаньонка, мадам? — Голова у Мэллори немного кружилась, левая штанина насквозь пропиталась кровью. — Не думаю, чтобы ваши друзья сколько-нибудь подходили для сопровождения леди…

Он тяжело опустился на сиденье, зажал рану ладонью и попытался разглядеть скрытое вуалью лицо. Замысловато уложенные локоны, светлые и, похоже, тронутые сединой, свидетельствовали о неустанных заботах хорошей камеристки. И было в этом лице что-то до странности знакомое.

— Я вас знаю, мадам? — спросил Мэллори.

Ответа не последовало.

— Могу я вас проводить? — предложил он. — У вас есть здесь приличные друзья, мадам? Кто-нибудь, кто мог бы о вас позаботиться?

— Королевская ложа, — пробормотала женщина.

— Вы желаете пройти в королевскую ложу?

Потревожить королевскую семью, свалив им на голову эту сумасшедшую, — подобная идея выходила за рамки разумного, но затем Мэллори подумал, что там непременно дежурят полицейские, каковые, собственно, и обязаны заниматься подобными историями. Так что не будем спорить с этой несчастной.

— Прекрасно, мадам. — Мэллори сунул ящик под мышку, другую же руку галантно предложил даме. — Мы немедленно проследуем в королевскую ложу. Идемте.

Слегка прихрамывая, Мэллори повел странную незнакомку сквозь бурлящий людской поток к трибунам. По дороге дама немного пришла в себя. Ее рука покоилась на его локте легко, как паутинка.

Мэллори ждал, пока царящий кругом гвалт хоть слегка поутихнет. Такой момент представился, когда они совсем уже подошли к белой колоннаде трибун.

— Разрешите мне представиться, мадам? Меня зовут Эдвард Мэллори. Член Королевского общества, палеонтолог.

— Королевское общество, — рассеянно повторила женщина, голова ее покачивалась, как бутон на стебле. Затем она пробормотала что-то еще.

— Прошу прощения?

— Королевское общество! Мы обескровили все тайны мироздания…

Мэллори слегка ошалел.

— Фундаментальные соотношения науки о гармонии, — голос очень культурный, очень спокойный и безмерно усталый, — допускают механическое отображение, что дает возможность создавать нетривиальные научные музыкальные произведения любой степени сложности и продолжительности.