Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Хочется думать, что честное слово британского солдата все еще имеет цену, — отчеканил Брайан.

— И все-таки это авантюра, — обреченно вздохнул Фрейзер.

— Я должен развести пары у «Зефира», — сказал Том, вставая. — Котел холодный, так что на разогрев уйдет полчаса.

Мэллори кивнул. Нужно использовать это время с толком.

Вымытый, причесанный и присыпанный в интимных местах блошиным порошком, Мэллори пытался разместиться понадежнее на брезенте, прикрывавшем уголь в прицепном деревянном тендере «Зефира». В каплевидной, с тонкими стенками кабине маленькой машины было всего два места, их заняли Том и Фрейзер. Сейчас эти специалисты по лондонской географии спорили над картой. Брайан уже вытоптал себе в тендере некое подобие гнезда и растянулся поверх невысокой груды угля.

— Очень уж много приходится шуровать лопатой на этих теперешних машинах, — стоически улыбнулся он присевшему рядом брату. — Том прямо сдвинулся на своем драгоценном «Зефире»; все уши мне прожужжал по дороге в Лондон.

Машина дернулась и покатила, мерно заскрипели деревянные, на резиновых шинах колеса тендера. Новый «Зефир» мчался по опустевшей Кенсингтон-роуд с поразительной скоростью. Брайан стряхнул с рукава крохотный пылающий уголек, вылетевший из дымовой трубы.

— Возьми маску, — сказал Мэллори, предлагая брату одну из импровизированных дыхательных масок, сшитых дамами во Дворце, — аккуратный квадратик грубой бумажной материи, набитый дешевой конфедератской ватой, простеганный и снабженный завязками.

В ушах свистел воздух; Брайан принюхался.

— Не так уж и страшно.

Мэллори тщательно завязал на затылке ленточки своей маски.

— Все равно миазмы скажутся на здоровье, не сейчас, так потом.

— Ты бы поплавал на вонючем армейском транспорте, — отозвался Брайан. В отсутствие Фрейзера он заметно расслабился, через блестящую армейскую оболочку проступил обыкновенный сассекский парень. — Дым, угар, ребят укачивает, кто не успел добежать до борта — блюет прямо на палубу! Мы тащились из Бомбея через этот новый французский канал — Суэцкий, значит. Несколько недель на этом долбаном транспорте! Из гнилой египетской жары — прямо в крымскую зиму! Меня не взяли ни малярия, ни перемежающаяся лихорадка — так стоит ли волноваться из-за какого-то там лондонского туманчика. — Брайан негромко рассмеялся.

— Я часто думал о тебе в Канаде, — сказал Мэллори. — Ты завербовался на пять лет, а тут вдруг война! Но я знал, что мы будем тобой гордиться. Я знал, что ты исполнишь свой долг.

— Мы, Мэллори, теперь по всему миру, Нед, — философски отозвался Брайан. Голос его звучал грубовато, но бородатое лицо порозовело от похвалы старшего брата. — Где-то сейчас наш Майкл, старый добрый Мики?

— Да кто же их, моряков, знает, — пожал плечами Мэллори, — думаю, в Гонконге. Он наверняка был бы сегодня с нами, если бы его корабль занесло в английский порт. Майкл никогда не боялся хорошей драки.

— Я уже видел Эрнестину и Агату, — сказал Брайан. — И их малышей.

Он ни словом не упомянул Дороти. О ней в семье старались не говорить.

Впереди показался очередной дворец науки. Брайан перевернулся с боку на бок, чтобы получше рассмотреть его зубцы и шпили, а затем хмуро сказал:

— Не люблю я драться на улицах. Это было единственное место, где русские положили много наших, — на улицах Одессы. Перебегали от дома к дому, стреляли с крыш, из-за каждого угла, ну словно бандиты какие. Так цивилизованные люди не воюют.

— А почему они не закрепились на каком-нибудь рубеже, не дали вам честный бой?

Брайан взглянул на брата с удивлением, а затем невесело рассмеялся:

— Ну, по первости они пробовали — при Альме и Инкермане. Но мы им так врезали, что не скоро забудут. Бежали, как наскипидаренные. Тут отчасти и моя заслуга. Королевская артиллерия, Нед.

— Ну-ка, расскажи, — заинтересовался Мэллори.

— Мы — самый научный изо всех родов войск. Военные радикалы, они прямо обожают артиллерию. — Брайан лизнул палец и смахнул с рукава очередную искру. — Особая военная наука! Задумчивые очкарики со сплошными цифрами в голове. Никогда не видели обнаженной сабли или штыка. Для победы в современной войне ничего такого и не нужно. Тут все дело в траекториях и дистанционных трубках.

Он настороженно наблюдал, как по улице крадутся двое мужчин в широких плащах.

— Русские старались как могли. Вспомнить только Редан и Севастополь, какие там были мощные редуты. А под огнем тяжелой артиллерии они разлетелись в клочья. Тогда русские отступили и засели в окопах, но шрапнель наших многоствольных мортир накрывала их сверху. — Глаза Брайана затуманились, он весь ушел в воспоминания. — Это нужно было видеть, Нед. Фонтаны земли и белого, как вата, дыма, встающие вдоль линии обстрела через равные промежутки, как деревья в фруктовом саду. Каждый снаряд ложился точно на свое место. А после артподготовки наша пехота — в основном французские союзники, английской пехоты там почти не было — форсировала заграждения и добила бедных иванов из автоматов.

— Газеты писали, что русские вояки нисколько не уважают законов воинской чести.

— Сообразив наконец, что им и близко к нам не подойти, эти ребята совсем озверели, — кивнул Брайан. — Перешли к партизанским действиям, устраивали засады, стреляли по белым флагам и все такое. Грязная война, бесчестная. Мы не могли с этим мириться. Пришлось принять меры.

— Во всяком случае, все кончилось быстро, — вставил Мэллори. — Никто не любит войны, но нужно же было преподать царю Николаю урок. Не думаю, чтобы этот тиран рискнул еще раз дернуть льва за хвост.

Брайан кивнул:

— Просто поразительно, на что способны новые зажигательные снаряды. Их можно класть по квадратам, точность как в аптеке. — Его голос упал. — Ты бы посмотрел, как горела Одесса. Это было как огненный ураган. Все сметающий ураган…

— Да, я об этом читал, — кивнул Мэллори. — При осаде Филадельфии тоже была «огненная буря». Очень интересное явление.

— Да уж, — мрачно усмехнулся Брайан, — куда интереснее. Эти янки, они ведь ровно ничего не понимают в военном деле. Это ж какую нужно иметь голову, чтобы делать такое со своими городами!

— Странный они народ, — согласился Мэллори.

— Некоторые народы слишком глупы, чтобы управлять собой сами, это точный факт. — Брайан настороженно огляделся по сторонам; Том как раз вел «Зефир» мимо тлеющих останков паробуса. — А тебе-то они как, понравились, янки эти?

— Я не имел дела с американцами, только с индейцами. — (И о делах этих лучше помалкивать, добавил про себя Мэллори.) — А кстати, что ты думаешь об Индии?

— Ужасная страна, — с готовностью отозвался Брайан. — Ужасная при всех своих чудесах, а чудес там этих столько, что плюнуть некуда, и одно чудеснее другого. В Азии только один народ имеет какие-то начатки здравого смысла — японцы.