Роберт Хайнлайн - Избранные произведения в одном томе

— Это такая же истина, как то, что ты стоишь перед нами, Пэдди.

— А доктор Мэнсфилд… Профессор Уорнер, вы доверяете выкладкам доктора Мэнсфилда?

— В Соединенных Штатах нет человека более осведомленного. И его оценка верна, Пэдди.

— Ладно, все ясно… — Бармен посмотрел в ту сторону, где у дальней стены над кассовым аппаратом что-то сонно насвистывал сквозь зубы его работодатель. — Эй, Шрайбер! Давай сюда, за стойку! — И Пэдди начал стягивать передник.

— Подожди, — удивился Уорнер. — Ты куда? Я же заказывал «манхэттен»!

— Смешай себе сам, — ответил Хьюс. — Я ушел.

Он схватил шляпу, повесил на другую руку плащ и исчез за дверью.

Через сорок секунд он садился на городской экспресс. Выйдя на 34-й улице, он уже через три минуты купил себе билет на запад, А еще через десять минут Хьюс почувствовал, как поезд тронулся в путь, увозя его из огромного города.

Меньше чем через час им овладели сомнения. А не слишком ли он поспешил? Профессор Уорнер прекрасный человек, но он не раз откалывал такие шутки — закачаешься! Вдруг это просто розыгрыш? Что, если Уорнер сказал своему приятелю: давай, мол, похохмим и напугаем старого ирландца до потери пульса?

А еще он забыл попросить кого-нибудь подкармливать кота. У Растяпы слабый желудок, но кого это волнует, кроме Пэдди Хьюса? И могила Молли… в среду он должен был прополоть траву. Конечно, отец Нельсон по доброте душевной позаботится о том, чтобы кто-то полил цветы, но все же…

Когда поезд остановился в Принстоне, Пэдди выбежал из вагона и нашел телефон. В уме уже крутились слова, которые он хотел сказать профессору Уорнеру. Время сейчас обеденное, думал он, и, возможно, эти джентльмены решили остаться в баре и заказать по бифштексу. «Профессор Уорнер, — скажет он, — вы отличный парень, и я первый признаю, что ваша шутка была превосходна, я даже оплачу вашу выпивку, но только скажите как мужчина мужчине: неужели в том, что вы и ваш друг мне говорили, есть хоть доля правды?» И тогда я успокоюсь, думал он.

Наконец его соединили с баром; в трубке раздался раздраженный голос Шрайбера:

— Алло, кто говорит?

Внезапно линия отключилась. Хьюс подергал рычаг. Ему ответил оператор:

— Одну минуту, извините… Это оператор Принстона. Вы звоните в Нью-Йорк?

— Да. Я…

— У нас временные неполадки на линии. Будьте добры, повесьте трубку и перезвоните через несколько минут, пожалуйста.

— Но я просто хотел спросить…

— Будьте добры, повесьте трубку и перезвоните через несколько минут, па-а-жалста!!!

Выходя из телефонной будки, Хьюс услышал крики. Он закрыл за собой дверь — и увидел огромный, величественно прекрасный, золотой с пурпурными пятнами гриб, который поднимался к небесам с того места, где прежде находился Нью-Йорк.

Он с неудовольствием отметил, что Долина была гораздо жарче, чем обычно, — а обычно в ней и так стояла ужасная жара. Долина Империал была сущей духовкой; лежала на двести пятьдесят футов ниже уровня моря, отгороженная от Тихого океана горами за Сан-Диего, а от залива Байя-Калифорния ее защищал более высокий участок земли южнее. Ну, а на западе от буйных вод Колорадо долину заслоняли Шоколадные Горы.

Он припарковал машину у отеля «Барбара У орт», что в Эль Центро, и вошел в бар.

— Скотч.

Наполнив стопку, бармен поставил рядом стакан ледяной воды.

— Спасибо. А ты, однако, уже принявши?

— Тебе-то какая разница…

Клиент приложился к своей выпивке, затем запил из стакана.

— Единственный случай, когда вода — к месту. А то у меня, понимаешь, гидрофобия.

— Чего?

— Воды терпеть не могу. С тех пор как, еще мальцом, чуть-чуть не утонул, боюсь ее страшно…

— Вода для мытья не слишком подходит, — согласился бармен, — но вот поплавать я люблю.

— Не, это не для меня. Почему я люблю Долину. Здесь воду всегда держат в узде ирригационные каналы, тазы, ванны и стаканы. Как подумаешь, что треба отсюда обратно в Лос-Анджелес — жуть берет.

— Если боишься утонуть, — ответил бармен, — так лучше уж в Эл-Эй, чем в Долине. Мы ж тут — под уровнем моря! Со всех сторон воды — куда выше головы. Представляешь, чего будет, ежели кто пробку вытащит.

— Бабушку свою пугай. Какие еще тебе пробки в Береговых Хребтах?

— А ну как землетрясение?

— Идиотизм! Не может землетрясение горные хребты двигать.

— Ну ладно, не обязательно землетрясение. Ты про потоп 1965-го слыхал? Когда Колорадо вышла из берегов, и образовалось озеро Солтон. Да и про землетрясения лучше уж шибко уверенно не говорить. Долины, что ниже уровня моря, ведь не сами по себе вырастают. Что-то же такое их сделало? Сдвиг. Каньон Сан-Андреас огибает эту долину, точно вопросительный знак. Ты вообрази себе: какой толчок должен быть, чтобы опустить тысячи квадратных миль под уровень Тихого океана?

— Слушай, кончай меня доставать. Это все случилось тысячи лет назад. На вот.

Он шлепнул купюрой по прилавку и вышел. Вот кайфолом! Нельзя таких типов допускать к содержанию бара…

В тени дверного проема термометр показывал 118° по Фаренгейту. За порогом его нещадно окатило жесточайшее солнце, иссушая легкие и слепя глаза, даже несмотря на тент над тротуаром. Машина — известное дело — так раскалилась, что не дотронуться; надо было в гараж, что ли, какой поставить… Обойдя машину, он увидел человека, нагнувшегося над левой дверцей. Он остановился.

— Ты, какого хрена?!

Человек резко обернулся, зыркнув тусклыми, увертливыми глазками. Одет он был в «деловой» костюм, грязный и давненько не глаженный. Человек был без галстука, руки грязные, под ногтями — траурная кайма, но грязь та была не от работы — мозолей на руках не было. Безвольные губы портили более-менее удовлетворительные в прочих отношениях черты лица.

— Да не, не хотел я ничего такого, — извиняющимся тоном сказал человек. — Просто твою регистрационную карточку читал. Ты, смотрю, из Эл-Эй, — не подбросишь туда?

Владелец машины, почти не слушая, заглянул в салон.

— Значит, просто хотел поглядеть, откуда я, так? А в бардачок за каким хреном лазил? Надо бы тебя свести, куда требуется… — он взглянул через плечо бродяги на двух помощников шерифа в униформе, с ленцой фланировавших по противоположной стороне улицы. — Ладно, давай-ка отсюда своей дорогой.

Человек проследил за его взглядом и быстро слинял куда-то в противоположную сторону. Владелец машины влез в салон, где от жары было не продохнуть, и проверил бардачок. Карманный фонарь пропал.

Прикинув мысленно все «за» и «против», он поехал в Броули, лежавший на 15 миль севернее. Жара, даже для Долины Империал, была просто подавляющей. Самая погодка для землетрясения, сказал он себе, дав волю любимому суеверию всякого калифорнийца, но затем жестко пресек подобные мысли. Что за скот это чертов самогонщик — вбил идейку в голову… Самый обычный для Долины день. Может, только чуть жарче, чем всегда.