Фрэнсис Вилсон - Избранные произведения в одном томе

Успокоился после долгого пристального наблюдения. Привыкшие к темноте глаза не увидели никого идущего по следу, даже животного. Он проделал длинный путь, мышцы в данный момент протестуют не меньше, чем на Земле. Снова позволил себе расслабиться… надо взять себя в руки, собраться. Еще чуть подальше от города, и он в безопасности.

Активатор у него в руках, хотя пусковая кнопка заблокирована. Никаких проблем… Со своим многолетним опытом он быстро справится с любым маленьким предохранительным устройством. Можно даже поспорить, что это не настоящий предохранитель… скорей всего, простая блокировка. В надежном безопасном месте наверняка удастся снять ее с минимальным трудом.

С трудом поднявшись на ноги, Брунин заставил возмущенные мышцы двигать тело вперед. Уже недалеко. Уже скоро. Потом — прощай Империя! Сначала он собирался явиться на склад с активатором, используя его в качестве разменной карты в нескончаемой битве с Ла Нагом. Теперь вопрос отпал. Где-то по пути при бегстве из Примуса пришлось остановиться передохнуть в круглосуточной таверне на границе города. Он обычно пил эль, а там эля не было. Впрочем, в любом случае почти все наличные ушли на крошечный кусочек сыру. В таверне и прозвучала новость об аресте Ла Нага.

Сначала он ее принял за розыгрыш или ошибку, но в проекционном поле голографического видео во всю ширь красовалось знакомое лицо. Сообщалось, что он взят с поличным и под усиленной охраной доставлен в Имперский комплекс. Тут Брунин выскочил из таверны, на всех парах убегая из Примуса.

С революцией покончено. Без руководства Ла Нага она непременно споткнется, остановится и погибнет. Как ни противно признать, от горькой правды не уйдешь: только Ла Наг способен распоряжаться разными силами, необходимыми для свержения ненавистной Империи. Один он является авторитетным командиром для флинтеров и прочих неизвестных резервов. Один он знает, что должно произойти на заключительной стадии революции.

А у Брунина нет ничего, кроме активатора большого ящика Барского, захороненного у него на глазах в Имперском парке. Хотя этого вполне достаточно, чтоб буквально обезглавить Империю, отправив Имперский парк вместе со всем окружающим его Имперским комплексом в какую-нибудь неизвестную точку пространства и времени. Где бы все это ни оказалось в конечном счете, наверняка уберется подальше от Трона. Все, кто находится в комплексе, — Метеп, Совет Пяти, мириады послушных прирученных бюрократов, — заодно с немногочисленными утренними прохожими, завернувшими на свою беду в парк, исчезнут без следа и без предупреждения.

Вдруг возникло настоятельное желание сейчас же остановиться, найти способ привести активатор в действие и немедленно включить ящик. Но результат выйдет не совсем удовлетворительный. Надо дождаться, когда утро будет в разгаре, когда кругом будут кишмя кишеть блохи, которые крутят гигантскую бюрократическую машину. Уничтожив Имперский комплекс раньше, рискуешь упустить ключевую персону — чего доброго, даже самого Метепа.

Надо ждать, сидя где-нибудь подальше от города. Как бы страстно ни хотелось увидеть исчезнувший с глаз и из существования комплекс со всеми его обитателями, лучше держаться на безопасном расстоянии от центра событий, а потом уж отправиться в Примус, взглянуть на зияющую дыру, где прежде билось сердце Империи.

И тут Брунин с улыбкой подумал, что с таким же большим удовольствием посмотрит на пустое место, где раньше находился Питер Ла Наг.

Хейуорт вдруг проснулся. Видеофон автоматически выключил альфа-колпак, и он мигом пришел в сознание. Сорвал колпак, потянулся к аппарату, ответив на звонок сразу, как только увидел, кто его вызывает.

— Дейро! — воскликнул Метеп VII, вышедший в конце концов из ступора. — Ты меня слышишь?

Он нажал кнопку, чтобы правитель видел своего главного советника.

— Да, Джек, слышу. В чем дело?

— Почему мне немедленно не сообщили о задержании Робин Гуда?

Вид надменный, тон холодный. Снова обиделся, что сначала его не спросили, как бывает всегда, когда Метепу кажется, будто Хейуорт и члены Совета слишком часто выносят самостоятельные решения. К счастью, подобное настроение длится обычно недолго.

— Когда пришло известие, ты сидел в двух метрах от меня, — спокойно напомнил Хейуорт, стараясь, однако, чтобы смысл дошел до собеседника быстро и точно. — Только был в бессознательном состоянии.

— Надо было привести меня в чувство! День выдался тяжелый, я просто задремал в ожидании новостей… Надо было мне сразу сказать!

Хейуорт пристально вгляделся в лицо на экране. Неожиданная реакция… Как правило, беглого замечания о чрезмерном пристрастии Джека к тому или другому газу было вполне достаточно, чтобы утихомирить его, заставить нервно рассмеяться и сменить тему. А тут что-то новенькое. Самолюбие, видно, упало ниже обычного уровня, если он перестал реагировать на язвительные уколы. Советник встревожился.

— Ну, не так уж это важно, — легкомысленно бросил он. — Самое главное…

— Нет, это важно. В первую очередь важно, чтобы Метеп знал о каждом происходящем событии, особенно когда дело касается врагов государства. Меня надо было немедленно разбудить. Драгоценное время потеряно попусту.

— Извини, Джек. Больше не повторится. — Интересно, задумался Хейуорт, чего он сейчас нанюхался. Похоже, действительно думает, будто держит в руках ситуацию! — Я сейчас чего-нибудь поем и сразу приступлю к допросам. Разузнаем все, что нужно, тихонько осудим его и покончим на этом.

— Нельзя так долго ждать! — вскричал Метеп, кривя губы. — Его надо судить и приговорить сегодня же! Публично! Я уже распорядился созвать во второй половине дня судебное заседание в Зале Свободы.

Хейуорт вновь испытал то же самое непонятное ощущение, которое накатывало вчера вечером при сообщении, что задержанный добровольно признал себя Робин Гудом, а потом при известии об уважительности, оказанной ему охранниками. Почти слышался треск, чувствовалось дрожание гигантских бревен, которые рушатся одно за другим под действием колоссальной невидимой космической силы.

— Нет! Хуже ничего невозможно придумать! Этот тип уже стал в своем роде народным героем! Не добавляй ему популярности!

— Смешно, — ухмыльнулся Метеп. — Самый обыкновенный преступник, которому популярность совсем не на пользу… — Лицо его вдруг смягчилось, он вновь превратился в прежнего Джека Милиана. — Разве не видишь, Дейро? Я получаю последний шанс спасти свою репутацию! У нас полно доказательств, что он — Робин Гуд, надо только чуть-чуть постараться, связать его с происками Земли, обвинить в галопирующей инфляции, которая нас погубила. Тогда все мы сорвемся с крючка!