Фрэнсис Вилсон - Избранные произведения в одном томе

— Почему мы ни разу не пробовали?

Дейл мысленно презрительно фыркнул.

— Сроду желания не испытывал. Когда мне хочется задурить себе голову, всегда можно немножечко…

Из угла донесся хрип: Джифф достиг апогея. Тело выгнулось, касаясь пола только ладонями, пятками и макушкой. Он впился зубами в нижнюю губу, сдерживая восторженный вопль. Потом вдруг обмяк, растянулся, тяжело пыхтя.

— Должно быть, неплохая кассета!

— Скорей всего, из новой серии, где сочетается одновременно мужской и женский оргазм — предел сексуальных ощущений.

— Ощущений — и только. Без всяких эмоций.

— Правильно. Суперонанизм. — Пард помолчал, разглядывая их насытившегося охранника. — Видишь, что у него на шее висит?

— Угу. Огненный камень. А что?

— Абсолютно такой же, как твой. Несомненно, дешевая имитация, но сходство примечательное. Расспроси.

Дейлт, равнодушно пожав плечами, заметил, что Джифф шевельнулся.

— Ну, все, наконец?

Мужчина с трудом сел, пошатываясь тошим телом.

— Я тебе противен, — тихо пробормотал он, глядя в пол и отключив от макушки кассету.

— Нет, — честно ответил Стивен.

Несколько веков назад он был бы шокирован, но за это время научился рассматривать человечество с самой дальней наблюдательной точки. Со времен Целителя сознательно старался поставить себя в подобные рамки. Сначала в них трудно было удерживаться, однако с годами этот способ восприятия стал естественным, жизненно важным элементом психики.

Он не презирал и не жалел Джиффа. Джифф — один из бесчисленных вариантов человеческого существа.

Дейлт опустил гравитационные наручники вниз, уселся на пол, скрестив ноги, и, когда Джифф сунул в комбинезон кассету в закрытом футляре, спросил:

— Где ты украл драгоценный камень, что носишь на шее?

Глаза хлипкого человечка нехарактерно сверкнули.

— Он мой! Пусть ненастоящий, но мой! Отец дарил по одному всем своим детям, как ему самому подарила родная мать.

Он поднес камень к глазам, вглядываясь в горящую глубину.

— М-м-м, — промычал Стивен. — Очень похож на мой.

Джифф поднялся на ноги и направился к нему.

— Значит, ты тоже Сын Целителя?

— Что?..

— Этот камень… точно такой же, как у Целителя много веков назад. Его носят все Дети Целителя.

Он остановился перед Дейлтом, протянул руку к шнурку у него на шее. Тот лениво прикинул, не двинуть ли его наручниками по физиономии.

— Ничего не выйдет, — предупредил Пард. — Даже если удастся вышибить из него дух, что пользы? Давай играй дальше. Я хочу послушать про детей Целителя.

Поэтому он спокойно позволил Джиффу осмотреть огненный камень.

— Я вовсе не сын Целителя. Фактически даже не знал, что у него вообще были дети.

Джифф выпустил из рук драгоценный камень, закачавшийся на шнурке.

— Просто так говорится. Мы себя называем его Детьми — точней надо было бы называться прапрапрапрапраправнуками, — потому что без него никто из нас вообще на свет не родился бы.

Дейлт вопросительно посмотрел на него, и он объяснил с раздражением:

— Я — потомок женщины, которую Целитель вылечил пару сотен лет назад. Она была жертвой белой горячки. Если бы он не явился, не исцелил ее, всю жизнь сидела бы в лечебнице. Не родила бы двоих сыновей, не имела бы от них внуков и так далее.

— А ты, дурак, не торчал бы тут, не караулил бы нас! — проворчал Пард.

— Первое поколение Детей Целителя, — продолжал Джифф, — было своего рода общественным объединением, но вскоре стало чересчур многочисленным и растянулось на всю Вселенную. Теперь у нас нет организации, просто мы в своих семьях помним и чтим его имя, носим поддельный огненный камень. Горячка до сих пор бушует повсюду, и кое-кто поговаривает, что Целитель вернется.

— Ты в это веришь? — спросил Дейлт.

Джифф пожал плечами:

— Хотелось бы. — Он пристально вгляделся в камень Стивена. — Твой настоящий, да?

Дейлт помолчал, проводя совещание со скоростью света:

— Правду сказать?

— По-моему, это наш единственный шанс. Хуже определенно не будет.

Они не боялись физического насилия и пыток. Пока Пард держал под полным контролем физические системы, Дейлт не чувствовал боли и в любой миг способен был имитировать состояние смерти, когда в результате сильного сжатия сосудов холодела кожа, а сердечно-легочная деятельность замедлялась до минимального уровня.

— Точно. Хотя я предпочел бы сбросить наручники, перевернуть пару столов и натешиться до смерти.

— Я тоже. Ну ладно, играем ва-банк.

— Конечно, настоящий, — подтвердил Дейлт. — Причем оригинал.

Джифф скептически скривил губы.

— А я — президент Федерации.

Стивен встал на ноги, подняв перед собой наручники.

— Твой босс разыскивает человека, живущего на свете двести-триста лет, правда? Я он самый и есть.

— Это нам известно.

— Никогда не болею, никогда не старею… Что это за Целитель, который не может себя исцелить? В конце концов, смерть — просто кульминация многочисленных дегенеративных болезненных процессов.

Джифф переваривал новость, признавая логику, но отрицая вывод.

— А где серебряная прядь, золотая рука?

— Приподними тюбетейку, увидишь. Потом возьми вон в том шкафчике спирт, протри левую кисть.

Простояв в нерешительности целую минуту, борясь с сомнениями в еще не развеявшемся после кассеты дурмане, Джифф принял вызов и осторожно стащил тюбетейку с головы пленника.

— Ничего нет! Чего ты хотел добиться своим…

— На корни посмотри, — велел Дейлт. — Неужели ты думаешь, что я буду повсюду расхаживать с незакрашенной прядью?

Джифф присмотрелся. Корни волос на овальном пятне на макушке оказались серебристо-седыми. Он шарахнулся, как ужаленный, потом медленно обошел вокруг Дейлта, разглядывая его, как музейный экспонат. Не вымолвив ни единого слова, направился к указанному шкафчику, вытащил фляжку с прозрачной оранжевой жидкостью.

— Мне… почти страшно пробовать… — пробормотал он, откупоривая сосуд.

Поднес фляжку к запястью, закованному в наручник, помедлил, глубоко вдохнул, плеснул спирт. Большая часть пролилась на пол, но достаточное количество попало в цель.

— Теперь вытри, — приказал Стивен.

Джифф, не поднимая глаз, сунул фляжку под мышку, принялся растирать спирт на левой руке. Жидкость вдруг помутнела, приобрела телесный цвет. Он вытер ее краешком собственного комбинезона. За четкой пограничной линией на запястье кожа имела глубокую золотисто-желтую окраску.

— И правда, Целитель… — прошептал Джифф, впервые прямо взглянув в глаза собеседнику. — Прости меня! Сейчас сниму наручники.

Лихорадочно торопясь вынуть ключ из кармана, он выронил из-под мышки фляжку, звонко разбившуюся на полу.