Джеймс Блиш - Избранные произведения в одном томе

— Действительно, наверно, не бывает; я мог бы и сам догадаться, — произнес Руис-Санчес, переходя из прихожей в гостиную. Комната по литианским меркам была совершенно обычной — и абсолютно пустой.

— Догадаться? Почему?

— Потому что в нашей системе крутится своего рода гигантская мельница — кольцо из тысяч, да нет, наверно, десятков, если не сотен тысяч маленьких планеток там, где должна была быть одна большая.

— Должна? По правилу гармоническому? — спросил Штекса, усаживаясь и кивая гостю на второй такой же набитый травой пуф. — Давно интересовало нас, в самом ли деле выполняется оно.

— Нас тоже. В данном случае оно дало сбой. Все эти крошечные небесные тела постоянно сталкиваются — оттого и метеорные ливни.

— Как образоваться могла структура неустойчивая столь, не понимаю я, — проговорил Штекса. — Объяснение тому есть какое-нибудь у вас?

— Есть, но довольно посредственное, — ответил Руис-Санчес. — Некоторые считают, что много веков назад на той орбите была нормальная добропорядочная планета, которая почему-то вдруг взяла и взорвалась. Что-то похожее у нас в системе действительно случилось когда-то — со спутником одной из планет; причем из обломков вышло огромное плоское кольцо. Другие полагают, что, когда наша система формировалась, на той орбите протопланетное вещество так и не сложилось в планету. У обеих гипотез масса недостатков, но друг друга они прекрасно взаимодополняют — каждая как орешки щелкает как раз те проблемы, которые другой не по зубам; так что, наверно, и в той, и в другой есть своя доля истины.

На глазах у Штексы дрогнули мигательные перепонки; от такого «внутреннего моргания», означавшего у литиан наивысшую степень сосредоточения, Руис-Санчесу каждый раз делалось слегка не по себе.

— Похоже, что ни одной из гипотез правоту доказать невозможно однозначно, — наконец высказался тот. — В рамках логики нашей, если доказательства не существует такого, бессмысленна постановка проблемы сама.

— У этого правила нашлось бы немало сторонников и среди землян. Мой коллега доктор Кливер, например.

Неожиданно Руис-Санчес улыбнулся. Дабы одолеть литианский, пришлось изрядно покорпеть; и то, что он сумел понять столь абстрактное высказывание, — победа куда более убедительная, чем любое пополнение словарного запаса.

— Мне кажется, сбор метеоритов будет не таким уж простым делом, — проговорил он. — Вы не думали… как-то его стимулировать?

— Думали, разумеется. Понимают все, насколько важна программа эта. И стараться помочь по мере сил будут.

Священник имел в виду немного не то. Он порылся в памяти, подыскивая какой-нибудь литианский эквивалент «вознаграждению», но ничего не нашел, кроме того слова, что уже использовал — «стимул». Он вдруг понял, что не знает, как по-литиански будет «алчность». Очевидно, что если предложить литианам за каждый найденный метеорит по сто долларов, это их несколько озадачит. Нет, надо бы как-нибудь иначе разговор повернуть.

— Раз метеоритов падает очень мало, вряд ли вам удастся таким образом добыть достаточно железа для полномасштабных исследований — как вы там ни объединяй усилия. К тому же найденные метеориты в большинстве своем окажутся каменными. Вам нужна другая, дополнительная программа поисков железа.

— Думали уже об этом мы, — печально проговорил Штекса. — Но не приходило ничего в голову нам.

— Если бы как-нибудь выделять железо, которое у вас на планете и без того есть… Наши-то методы добычи вам не годятся, на Литии ведь нет рудных пластов. Хм-м… Штекса, как насчет бактерий — концентраторов железа?

— Бывают такие? — спросил Штекса, недоверчиво склонив голову набок.

— Не знаю. Спросите ваших бактериологов. Если есть на Литии бактерии, принадлежащие, по земной классификации, к роду Leptothrix, какая-то их разновидность должна концентрировать железо. За миллионы лет здешней эволюции такая мутация должна была произойти, и давно.

— Но почему с мутацией такой раньше не сталкивались мы? Притом, что исследованиями бактериологическими занимались больше мы, чем любыми другими.

— Потому что не знали, что именно искать; эти бактерии должны быть здесь такими же редкими, как само железо. На Земле, где железа предостаточно, Leptothrix Ochracea встречаются на каждом шагу — в рудных пластах тьма-тьмущая их ископаемых оболочек. Какое-то время, кстати, считалось, что именно эти бактерии и отвечают за образование рудных пластов — в чем я лично сильно сомневался. Они получают энергию окислением железа-два до железа-три, что может происходить и спонтанно — если в растворе подходящие значения «пэ-аш» и окислительно-восстановительного потенциала; а на эти величины могут влиять и обычные бактерии разложения. На нашей планете Leptothrix встречаются в рудных пластах, потому что там много железа, а не наоборот; вам же придется раскручивать всю цепочку в обратном направлении.

— Немедленно наладим программу исследования образцов почвы мы, — возбужденно проговорил Штекса. Бородка его стала светло-лиловой. — Ежемесячно центры по разработке антибиотиков наши тысячи образцов почвы исследуют в поисках микрофлоры, терапевтическое значение иметь могущей. Если действительно есть на Литии бактерии, железо концентрирующие, непременно обнаружим их мы.

— Должны быть. У вас встречаются облигатные анаэробные бактерии — которые концентрируют серу?

— Да… да, конечно!

— Вот, — произнес иезуит, удовлетворенно откидываясь и хлопая себя по коленям. — Серы у вас предостаточно — и соответствующих бактерий тоже. Пожалуйста, сообщите мне, когда обнаружите что-нибудь вроде Leptothrix. Я приготовлю субкультуру и заберу с собой на Землю. Очень хотелось бы ткнуть туда носом кое-кого из наших ученых мужей…

Литианин замер и вытянул шею — словно бы крайне удивлен.

— Прошу прощения, — торопливо поправился Руис-Санчес. — Это я дословно перевел одну нашу довольно агрессивную идиому. На самом-то деле ни о каком реальном действии речь не шла.

— Кажется, понял я, — протянул Штекса; у Руис-Санчеса были основания усомниться в этом: обнаружить в литианском языке метафор ему до сих пор так и не удалось — ни активно употребляемых, ни отмерших; кстати, ни поэзии, ни вообще искусств у литиан тоже не было. — Разумеется, разумеется, любыми результатами программы этой воспользоваться можете вы; честь для нас будет это. Много лет уже не может проблему разрешить наука социальная наша, как новатору должное воздать. Подумаешь когда, как изменяют жизнь нашу идеи новые, в отчаяние приходишь, что адекватно не ответить; и хорошо очень, коль у новатора самого пожелания есть, кои общество удовлетворить может.

Руис-Санчесу показалось, что он неправильно понял. Еще раз прокрутив в мозгу услышанное, он осознал, что просто не способен так вот, с ходу проникнуться подобной идеей — хотя сама по себе та и выше всяких похвал. В устах землянина то же самое прозвучало бы до тошноты напыщенно — но Штекса-то был искренен.