Джеймс Блиш - Избранные произведения в одном томе
- Название:Избранные произведения в одном томе
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Интернет-издание (компиляция)
- Год:2018
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Джеймс Блиш - Избранные произведения в одном томе краткое содержание
В данную книгу вошло «лучшее из лучшего» в творческом наследии автора.
Содержание:
ДЕЛО СОВЕСТИ (роман)
СЕЯТЕЛИ ДЛЯ ЗВЁЗД (сборник):
Программа «Семя»
Люди «Чердака»
Поверхностное натяжение
Водораздел
КОЗЫРНОЙ ВАЛЕТ (роман)
ЧЕРНАЯ ПАСХА (роман)
ДЕНЬ ПОСЛЕ СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИЯ (роман) ПОВЕСТИ: Век лета
Аргументы совести РАССКАЗЫ: Знак с небес
Стиль предательства
На Марсе не до шуток
Операция на планете Саванна
Король на горе
Маникюр
Ни железная решетка…
Произведение искусства
Расплата
«Би-и-ип!»
День Статистика
Избранные произведения в одном томе - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Действовать столь оперативно и решительно у ВОЗ были все основания. Новейшие ВОЗ’овские демографические изыскания показывали, что в «клинические умалишенные» следует записать тридцать пять миллионов человек — негоспитализирован-ных параноиков и шизофреников, по каждому из которых давным-давно плачет стационар. Правда, пойди ВОЗ на это, катакомбной экономике был бы нанесен такой ущерб в живой силе, какого не причиняла за всю историю ни одна война. Каждый из этих тридцати пяти миллионов представлял для окружающих, да и для дела, которым занимался, серьезнейшую опасность — но слишком сложно все переплелось в катакомбной экономике, чтобы можно было как-то без этих людей обойтись… И это не говоря уж о нигде не зафиксированных субклинических случаях, которых вероятно, едва ли не вдвое больше. Очевидно, катакомбная экономика прямым ходом двигалась ко грандиозному краху, находясь на грани тотального нервного срыва.
И Эгтверчи — в роли терапевта?
Нелепо. Но кто, если не он?..
— Какой-то вы очень мрачный, — жаловалась графиня. — Вы что, так и собираетесь развлекать только детей?
— Только детей, — тут же эхом отозвался Эгтверчи. — Ну и, конечно, себя. Собственно, я тоже еще ребенок. Подумать только: мало того, что у меня родители млекопитающие, так плюс еще я сам себе дядя — эти ведущие детских программ вечно выставляются всеобщими дядюшками. Я вижу, графиня, вы меня должным образом не цените; я ведь с каждой минутой становлюсь интересней и интересней, а вы не замечаете. Вдруг я сейчас возьму и превращусь… да хоть в вашу мать — а вы разве что зевнете.
— Вы и так уже похожи, — вызывающе дремотным голосом проговорила графиня. — Пасть прямо как у нее, и такие же невозможно ровные зубы. И разговор… Бр-р, Господи Боже! Станьте, пожалуйста, кем-нибудь другим… Только не Люсьеном!
— Графом я бы стал с удовольствием, будь это в моих силах, — произнес Эгтверчи с (Микелис был почти уверен) совершенно искренним сожалением в голосе. — Но аффинная теория мне не по зубам. Я еще не понимаю даже уравнений Хэртля. Может, лучше завтра?
— Господи Боже! — повторила графиня. — И что это мне взбрело в голову вас пригласить? Просто скука смертная. Ну почему я до сих пор на что-то еще надеюсь? Пора было уже давно привыкнуть.
— Swef, swef, Susa… — ни с того, ни с сего принялся напевать Эгтверчи высоким, чистым кастратским тенором.
В первое мгновение Микелису показалось, будто голос звучит откуда-то со стороны; но графиня тут же развернулась к Эгтверчи, и лицо ее в точности изображало греческую маску безудержной ярости.
— Прекратите! — вырвалось у нее голосом дрожащим, как оголенный нерв. Под мишурной позолотой вечернего раскраса дико перекошенное лицо ее смотрелось ну совершенно несообразно.
— Уже прекратил, — умиротворяюще промолвил Эгтверчи. — Видите, все-таки я не ваша мать. С подобными обвинениями надо бы поосторожней.
— Ах ты, демон вшивый, чешуйчатый!
— Госпожа графиня, я бы попросил!.. У вас — грудь, у меня — чешуя, все как и положено. Вы просили развлечь вас; я думал, вам может прийтись по нраву эта жонглерская колыбельная.
— Где ты слышал эту песню?
— Нигде, — сказал Эгтверчи. — Я ее реконструировал. Судя по разрезу глаз, вы родом из Нормандии.
— Как это? — спросил Микелис, поневоле заинтригованный. Прежде музыкальные способности у Эгтверчи ничем не проявлялись.
— Элементарно, Майк: по генам, — ответил Эгтверчи; литианский мозг его, ориентированный на буквальное толкование, отреагировал не столько на смысл вопроса, сколько на строение фразы. — Откуда, собственно, я знаю свое имя и как зовут отца? Э, Г, Т, В, Е, Р, Ч, И — так расположены гены в одной из моих хромосом; конечно, аллели Г, В, И унаследованы от матери; а кора головного мозга имеет прямой, чувственный выход на генетическое строение. Мы видим генеалогию всюду, куда ни поглядим — точно так же, как вы видите цвета; это один из спектров реального мира. Предки целенаправленно развили в нас это чувство; подражать предкам — не самое худшее занятие. Вообще полезно знать, что человек из себя представляет — прежде, чем он успеет рот раскрыть.
Микелис ощутил легкий, но явственный озноб. Интересно, говорил ли об этом Штекса Руис-Санчесу? Вероятно, нет; для биолога это было бы открытие воистину ошеломляющее, и вряд ли иезуит сумел бы — даже если захотел — держать язык за зубами. Так или иначе, спрашивать его уже поздно, он на пути в Рим; Кливер — и того дальше; Агронски в любом случае не в курсе.
— Скучно, скучно, скучно, — проговорила графиня, к которой успело, похоже, вернуться утраченное самообладание.
— Еще бы не скучно! — сказал Эгтверчи с вечной своей усмешкой, которая почему-то обезоруживающе действовала фактически на любого собеседника. — Впрочем, я пытался вас развлекать; вам мое представление по вкусу не пришлось. Вы, кстати, тоже обречены развлекать меня; я тут, как-никак, гость. Например, что у нас этажом ниже? Поедем, взглянем. Где мои верные солдатики? Кто-нибудь, растолкайте их; нам предстоит экскурсия.
Тесно сгрудившиеся гости слушали навострив уши, с явным злорадством предвкушая, как графиня станет выпутываться из многочисленных силков, которыми Эгтверчи обильно уснащал свою болтовню. Когда графиня качнула высокой, в позолоте, прической и направила стопы назад, к рельсовому пути, над залом всколыхнулось неразборчивое и какое-то животное улюлюканье. Лью, отшатнувшись, прижалась к Микелису; тот крепко обнял ее за талию.
— Давай уйдем, Майк, — прошептала она. — Поехали домой. С меня хватит.
Из дневника Эгтверчи:
«13 июня, 13-я неделя гражданства. Всю неделю сидел дома. Лифты у них на этом этаже никогда не останавливаются. Надо бы проверить почему. У них ничего не бывает просто так».
Как раз на той неделе, когда программа Эгтверчи не вышла в эфир, Агронски случайно открыл, что больше не знает, кто он такой. Хотя в свое время он этого и не осознал, первые симптомы напасти проявились еще в Коредещ-Сфате, в ту памятную четырехстороннюю дискуссию, когда он начал ощущать, что не понимает, о чем спорят Майк, святой отец и Кливер. Через некоторое время ему стало казаться, что и сами они этого не понимают; разветвленные, узорчатые логические построения, с таким пылом исторгаемые господами диспутантами во влажный литианский воздух, казалось, в воздухе и зависали, на твердую почву не опираясь, — по крайней мере, в пределах поля зрения Агронски.
Затем, по возвращении домой, он даже не разозлился — так, слегка подосадовал, — когда редакция «ЖМИ» не предложила ему участвовать в подготовке обзорной статьи по Литии. Происходившее там уже стало казаться чрезвычайно далеким, едва ли не сном вдобавок, у него было сильное ощущение, что на сей предмет с коллегами-комиссионерами им говорить не о чем и общего языка не найти.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: