Джек Чалкер - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Решив, что с нее довольно, женщина побежала обратно в лес. Рисковать не стоило, ветер мог перемениться в любую минуту. Эти примитивные существа были достаточно сообразительными и быстро пришли к согласию. Прежде чем знакомиться с ними ближе, стоило узнать, чем они питаются.

Первой ее заметила Никки.

— Сюда! — крикнула девушка и замахала рукой.

— Мавра! Слава Богу! — горячо воскликнул Ренар. — Мы слышали жуткий рев и рычание. Что происходит?

Рассказ о циклопах привел их в неописуемый ужас.

— Нам надо как можно быстрее удирать отсюда, — объяснила Мавра. — Они уже поняли, что мы где-то неподалеку.

В знак согласия Ренар и Никки энергично закивали.

— Но как мы определим, что убегаем, а не наоборот — сами идем к ним в лапы? — опомнилась вдруг девушка. — Мы же можем выйти прямехонько к их поселению.

Мавра на мгновение задумалась.

— Подождите минутку, — сказала она. — В целом этот мир не похож на то, что мы увидели здесь. К востоку отсюда лежит океан, за ним — какие-то горы и никаких травянистых равнин. Помните, компьютер выводил изображение планеты на экран, когда мы летели сюда?

— Остается только определить, где находится восток, — усмехнулся Ренар.

— Небесные тела обычно вращаются с запада на восток, — напомнила ему Мавра. — Это означает, что солнце восходит на востоке и заходит на западе. Скоро наступит вечер, и, поскольку сейчас солнце находится вон там, восток располагается в той стороне. — Указав направление, она настойчиво произнесла:

— Идем!

Выбора не было, и все трое двинулись в лесную чащу. Рев и рычание у них за спиной не утихали.

— Мы должны оставаться в лесу как можно дольше, — сказала Мавра. — Этим здоровенным младенцам будет намного труднее выследить нас среди деревьев.

Они продолжали свой путь, почти не разговаривая, так как сказать друг другу им было нечего. Постепенно солнце спускалось все ниже, тени сгущались, близились сумерки. Тяжелее других приходилось Никки. Но девушка держалась стойко. У нее была только одна жалоба.

— Я хочу есть, — стонала она во время частых остановок.

Ренар тоже немного проголодался.

— Может, мне попробовать подстрелить какое-нибудь мелкое животное вроде тех, что постоянно попадаются нам под ноги? — предложил он. — Короткая очередь из пистолета — и все.

— Ладно, — подумав, разрешила ему Мавра. — Попытайтесь. Но цельтесь как следует и стреляйте наверняка. Не к чему нам устраивать лесной пожар.

Как только она замолчала, послышался шорох, и в кусты юркнуло одно из тех животных, о которых говорил Ренар. Оно было почти в метр длиной, коротконогое, с узкой мордой, пушистыми усами и глазами-бусинками, как у грызунов.

Охранник прикинул, в каком месте оно должно выскочить из подлеска, и навел пистолет. Зверек, ничего, видимо, не подозревавший о грозившей ему опасности, появился именно там. Ренар выстрелил.

Ничего не произошло.

Зверек сверкнул на них глазками, заныл, словно его обидели, и скрылся во мраке.

— Что за черт! — воскликнул Ренар и, чувствуя себя полным дураком, осмотрел пистолет. — Да в нем нет зарядов! — сказал он с удивлением. — Странно, я точно помню — у меня оставалось еще три четверти зарядов!

Он уже занес руку, чтобы выбросить пистолет, но Мавра остановила его.

— Не выкидывайте, — сказала она. — Помните, как вышел из строя наш корабль? Не исключено, что подобное происходит здесь со всеми механизмами. Пистолет может пригодиться позже, когда мы доберемся до моря. Ведь никому не известно, что он не заряжен.

Ренар поворчал, но спорить с этой женщиной ему не хотелось.

— Похоже, мы ляжем спать голодными, — сказал он, засовывая пистолет обратно в кобуру. — Прости, Никки.

Девушка вздохнула, но не произнесла ни слова.

— Завтра я добуду какую-нибудь еду, обещаю, — неожиданно для себя сказала Мавра. Она не раз бывала в безнадежных и совершенно немыслимых ситуациях, и каждый раз происходило что-то такое, что выручало ее. Она принадлежала к породе выживающих. С ней никогда на случалось ничего фатального.

— Эту ночь мы проведем здесь, — сказала Мавра. — Разжигать костер рискованно. Я буду караулить первая. Когда мне станет невмоготу, я разбужу вас, Ренар. Потом вы поменяетесь с Никки.

Охранник запротестовал, но Мавра осталась неумолимой:

— Оставьте, Ренар. Я сейчас просто не усну.

Она одна была одета надлежащим образом. Тело Никки окутывало тонкое, как паутинка, ничего не скрывающее одеяние, принятое на Новых Помпеях. Сандалии девушка давным-давно сбросила. То же самое сделал Ренар. Кроме того, они оба сняли с себя накидки, чтобы те не мешали пробираться сквозь лесную чащу. К счастью, Мавра не позволила им ничего выкидывать — даже самая легкая ткань хоть в какой-то степени могла защитить от ночной сырости.

Когда ее спутники устроились, Мавра вынула из сапог свои хитрые приспособления и проверила их состояние. Как она и предполагала, блок питания вышел из строя, надежные дорогостоящие защитные устройства превратились в железный хлам.

Темнота, словно одеяло, накрыла весь мир, и Мавра как бы переключила свои глаза на инфракрасное излучение.

Никки заснула почти мгновенно, но Ренар долго ворочался и в конце концов сел.

— Не спится? — прошептала женщина. — Чересчур много для одного дня?

Охранник бесшумно подполз к ней поближе.

— Не в этом дело, — еле слышно прошептал он в ответ. — Я кое-что почувствовал.

— Что имеете в виду?

— Губку. Я испытываю сильнейшую боль — словно все мое тело раздирается на части.

— И так будет все время? — с тревогой спросила она.

Ренар покачал головой.

— Боль накатывается волнами. Это ужасно. Бедняжка Никки не сможет вынести такие мучения.

Он помолчал немного, а затем произнес с безнадежной тоской:

— Мы умираем. Мавра.

Мавра спокойно восприняла его жалобы, но последняя фраза вызвала у нее решительный протест. Она почти забыла о проблеме, мучившей ее спутников.

— Как действует губка, Ренар? Сколько требуется времени, чтобы человек превратился в животное? Охранник вздохнул.

— Каждый раз, когда случается такой приступ — а они раз за разом становятся все сильнее, — вы теряете какое-то количество клеток тела и какое-то количество клеток мозга. У вас полностью сохраняется память, но пользоваться ею становится все труднее и труднее. Мне часто приходилось наблюдать, как люди, лишенные губки, тупели на глазах. Длительность этого процесса зависит от свойств индивидуума, но существует твердое правило: каждый день вы теряете десять процентов своих умственных способностей, и поправить это нельзя, даже если увеличить дозы губки. Я всегда считался довольно толковым парнем — все-таки бывший учитель — и сразу догадался: что-то происходит. Сейчас я на десять процентов глупее, чем вчера. Конечно, при достаточно высоком уровне это не имеет большого значения. Но если ваш коэффициент умственного развития равен 150, подсчитайте, сколько времени займет деградация.