Бим Пайпер - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Главный судья вошел в свой кабинет, и оба адвоката почтительно встали. Он ответил кивком на их приветствия, сел за стол и достал из серебряного портсигара панателлу. Густав Адольф Браннард тут же извлек из кармана сигару и тоже задымил, а Лесли Кумбс вытащил из портфеля пачку сигарет. Оба неотрывно смотрели на Пендарвиса, ожидая лишь сигнала к началу битвы: изящная рапира против тяжелого боевого топора.

— Ну что ж, джентльмены, приступим. Как вы знаете, мы имеем в наличии два дела об убийстве и ни одного обвинителя.

— Но, ваша честь, — тут же вставил Кумбс, — оба эти случая настолько незначительны, что я не очень понимаю, почему вокруг них поднято столько шума. Один обвиняемый убил человека, пытавшегося убить его, а второй попросту прикончил дикое лесное животное.

— А я, ваша честь, вообще не считаю своего клиента виновным, — нанес ответный удар Браннард. — Ни по закону, ни в моральном плане. Поэтому хотел бы, чтобы суд состоялся, дабы полностью оправдать его перед лицом общественности. И думаю, — он одарил Кумбса лучезарной улыбкой, — что мой коллега так же, как и я, от всей души желает, чтобы и с его клиента было публично снято обвинение в убийстве.

— Полностью с вами согласен, — ответил судья. — Люди, обвиненные в тяжелых преступлениях, должны иметь право доказать свою невиновность законным путем. Если они действительно невиновны. Итак, первый вопрос, который стоит у нас на повестке дня, — очередность. Я собираюсь заслушать сначала дело Келлога, а после него — Холлоуэя. Вас устраивает подобный порядок?

— Ни в коей мере, ваша честь, — опередил Кумбса Браннард. — Вся защита Холлоуэя строится на том, что он убил Курта Борха при самообороне. Мы готовы это доказать, но нам не хотелось бы, чтобы во время предыдущего процесса создалось предвзятое мнение по отношению к моему подзащитному.

— А-а, мистер Браннард, очевидно, решил обелить своего клиента за счет моего, — рассмеялся Кумбс. — Нет, мы не пойдем на это.

— Да, но он может предъявить те же возражения относительно своего клиента. Поэтому я снимаю ваши протесты и собираюсь объединить оба дела, а следовательно, у нас будет процесс с двумя обвиняемыми.

В глазах Браннарда сверкнул злобный огонек; Лесли Кумбс вообще отказался принять эту идею.

— Я надеюсь, ваша честь, что вы высказали подобное предложение лишь в шутку, чтобы несколько разрядить обстановку.

— Я вовсе не шучу, мистер Кумбс.

— В таком случае должен заметить (надеюсь, ваша честь не усмотрит в моих словах неуважения), что вы предлагаете процедуру, беспрецедентно выходящую за рамки всяческих правил — я все же не стану заходить так далеко, чтобы сказать «приличий». Это не одно дело, по которому проходят двое обвиняемых в одном и том же преступлении, а два абсолютно разных дела, в которых двум разным людям вменяются в вину два различных преступления. Если же принять ваш вариант, то осуждение одного из обвиняемых будет означать автоматическое оправдание второго. Я не знаю, кто займет теперь место Мохаммеда Али О'Брайена, но мне остается только глубоко посочувствовать ему. Может, нам с мистером Браннардом стоит просто удалиться в соседний кабачок и там от безделья сыграть партию-другую в покер? Все равно прокурор растерзает оба дела и превратит их в лоскутное одеяло.

— Хорошо, мистер Кумбс, у нас будет не один обвинитель, а два. Ради такого случая я могу вас обоих привести к присяге, и вы выступите обвинителем клиента мистера Браннарда, а он — обвинителем вашего. Надеюсь, это снимет все ваши дальнейшие возражения.

Судья прилагал огромные усилия, чтобы сохранить на лице сурово-беспристрастное выражение. Браннард заурчал, как огромный тигр, которому бросили в клетку жирного козленка; безупречные манеры Лесли Кумбса стали тихонько потрескивать по швам.

— Ваша честь! Это потрясающее предложение! — рыкнул Браннард. — Я выступлю обвинителем по делу Келлога с таким наслаждением, что, наверное, уже ничто и никогда не доставит мне такой чистой радости!

— Я же, ваша честь, могу лишь сказать, что если ваше первое предложение было просто беспрецедентным, то Вторым вы превзошли все мыслимые и немыслимые границы!

— Вы не правы, мистер Кумбс. Я действую полностью в рамках закона. И я нигде не нашел ни слова, которое не допускало бы подобного порядка ведения судебной процедуры.

— Держу пари, что подобных прецедентов еще не было! Лесли Кумбсу надо было знать, что в колониальном праве можно найти прецедент чему угодно.

— И какой суммой вы готовы рискнуть, Лесли? — В глазах Браннарда зажегся огонек.

— Не позволяйте ему обчистить себя как липку. За один час поисков в истории правоведения двадцати планет с различными юридическими нормами я нашел как минимум шестнадцать сходных случаев.

— Ну хорошо, ваша честь, — капитулировал Кумбс. — Надеюсь, что вы отдаете себе отчет в своих действиях. Вы обращаете оба случая в один вульгарный общественный суд. Традиционное «Общественность колонии «Заратуштра» против…» в данном случае полностью теряет свой смысл.

— Тогда можно предложить другой вариант, — расхохотался Браннард. — «Друзья Маленького Пушистика против лицензированной компании «Заратуштра»»! Я буду выступать в качестве цивилизованного друга аборигенов, доказывая их разумность, а мистер Кумбс от имени компании «Заратуштра» будет спасать ее лицензию. В конце концов, ведь именно в этом и состояла с самого начала подоплека обоих дел.

Со стороны Гаса это уже было хамством: Лесли Кумбс до самого конца разбирательства собирался делать вид, что лицензия тут совершенно ни при чем.

Поток сообщений о пушистиках, которых видели то там то сям (и зачастую одновременно в различных частях города), был неистощим. Большая часть из них поступала от добровольных помощников, шутников, патологических лжецов и просто сумасшедших; было несколько искренних заблуждений, когда одно принимали за другое; были звонки от людей, страдавших избытком воображения. Возникали даже подозрения, что часть донесений организована Компанией, чтобы сбить поиск с толку. Выплыл еще один факт, сильно встревоживший Джека: — оказывается, интенсивные поиски пушистиков тайно велись как полицией Компании, так и полицейским управлением Мэллори-порта, которое также контролировала могущественная «Заратуштра».

Макс Фейн отдавал поискам каждую свободную минуту, но делал это не по приказу свыше, не в меркантильных интересах и не потому, что его подгонял Верховный суд; судебный исполнитель просто зауважал пушистиков и стал называть себя их другом, как и полицейские колонии, над которыми Ник Эммерт не имел почти никакой власти — их полковник Ян Фергюссон отчитывался непосредственно перед терранским начальством. Он лично позвонил Джеку и предложил помощь. А Джордж Лант, беспокоясь о том, как идут поиски, ежедневно названивал с Беты.