Теодор Старджон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Представь только: «История моей жизни», автор Карин Рейл. Когда я была вот такой маленькой, у меня не было мамочки и папочки, как у всех деток. Вместо них у меня был Комитет.

— По крайней мере у них есть дом, еда, одежда, их любят, что — этого мало?

— Да, но мне жаль образа отца-патриарха.

Жанетт треплет Герба по щеке:

— Я могла бы в это поверить, если бы ты в душе чувствовал действительно таким. А ты ведь уже уверен, что будешь и в этом Комитете, не так ли? Идем спать.

— Что ты имеешь в виду?

— Спать идем!

Чарли Джонс столкнулся с Филосом у кабинета Милвиса. Видно, Филос сюда и направлялся.

— Ну как?

— Потрясающе, — ответил Чарли, — просто фантастика. — Тут он искоса взглянул на Филоса и добавил: — Думаю, что у тебя иное мнение.

— Ты хочешь узнать больше? Или на первый раз довольно? Тебе надо опять поспать?

— О, нет, теперь можно не спать до ночи. — Слово «ночь» здесь тоже имело не больший смысл, чем слова «мужчина» и «женщина». Чарли пояснил: Ночь — это когда темно.

— А когда становится темно?

— Ты знаешь. Солнце садится, появляются луна, звезды.

— Темно не становится.

— Как нет, о чем ты говоришь? Земля ведь все еще вращается, не так ли?

— О, теперь я понимаю. Да, наверное, там становится темно, но на Лидоме светло.

— Так что, Лидом находится под землей?

Филос склонил голову на сторону.

— На этот вопрос нельзя ответить ни да, ни нет.

Чарли посмотрел вдоль коридора на одно из окон, за которым сияло ясное серебристое небо.

— Почему?

— Лучше спроси об этом Сиеса. Он объяснит тебе лучше, чем я. Чарли не смог удержаться от смеха, и в ответ на недоумевающий взгляд Филоса пояснил:

— Когда я с тобой, объяснить может Милвис. Когда я с Милвисом, он отсылает за ответом к тебе. А ты направляешь меня к Сиесу.

— А по каким вопросам Милвис представил меня как специалиста?

— Он не уточнял, просто подразумевалось, что ты знаешь все об истории Лидома. Еще он говорил… дай вспомнить. Да, что ты знаешь, когда остановиться при рассказе. Да, именно так; он говорил, что ты знаешь, когда остановиться, так как не в его правилах утаивать информацию.

Тут Чарли во второй раз увидел, как по смуглому загадочному лицу Филоса пробегает тень.

— Но зато это в моих правилах.

— О, послушай, — взволновался Чарли, — может, я неправильно его понял. Я мог что-нибудь пропустить. Ради бога, я не хочу стать источником конфликта между…

— Пожалуйста, — ровным голосом ответил Филос, — я знаю, что он имел в виду, ты ничего плохого не сделал. Это единственный вопрос на Лидоме, который не имеет к тебе ни малейшего отношения.

— Имеет, имеет! Милвис заявил, что начало жизни на Лидоме как-то связано с исчезновением хомо сапиенс, а именно это я и хочу выяснить до конца. Конечно же, это имеет прямое отношение ко мне.

Они уже двинулись вперед, но теперь Филос остановился и положил руки на плечи Чарли.

— Чарли Джонс, я искренне прошу извинить меня. Мы оба — мы все неправы. Но все в порядке. Ты не имеешь никакого отношения к этим разногласиям. Давай, оставим это, я вел себя неправильно. Забудем о моих чувствах и проблемах.

Чарли ничего не оставалось, как схитрить.

— Что, так мне и не узнать все о Лидоме? — После чего рассмеялся и успокоил Филоса, сказав, что все в порядке и что он забудет инцидент.

Но он не собирался его забывать.

В постели Герб неожиданно продолжил разговор:

— Но Маргарет не любит нас.

Уже успокоившаяся, Жанетт отвечает:

— Бросим в нее гранату. Давай спать. Какая Маргарет?

— Мид. Маргарет Мид — антрополог, у которой та статья, что я рассказывал.

— Почему она не любит нас?

— Она говорит, что мальчик растет, желая быть похожим на своего отца. Если его отец все обеспечивает, уделяет ему внимание, да еще может сделать все в доме — мыть посуду, выносить мусор, вести хозяйство не хуже жены то ребенок вырастает напичканным витаминами, добрыми чувствами, сам становится добытчиком, любит детей, и все такое.

— Что же в этом плохого?

— Она утверждает, что из таких районов, как Бегония Драйв, не могут выйти авантюристы, путешественники и артисты.

Помолчав, Жанетт не выдерживает:

— Пусть твоя Маргарет карабкается сама на Аннапурну и там нарисует себе картину. Я уже говорила тебе: теперь новое время и мы новые люди. Мы создаем сейчас новый вид людей, которые не зацикливаются на том, что отец вечно навеселе, а мать прыгает в постель с сантехником. Мы воспитываем новое поколение, которое будет любить то, что имеет, и не станет терять время, сводя счеты с остальными. Перестань умничать, моя радость, тебе это вредно.

— Знаешь, — изумился Герб, — точно то же сказал мне Смитти. Герб смеется. — Ты говоришь мне это, чтобы успокоить меня, а он хотел обидеть.

— Тут все дело в том, как ты смотришь на вещи.

Он некоторое время лежит молча, пытаясь представить себе будущее. Комитет в роли родителей, а мужчина ловко управляется со скатертями и салфетками… — в голове у него все начинает медленно кружиться. Черт с ним… Герб шепчет:

— Спокойной ночи, моя сладенькая.

— Спокойной ночи, мой сладенький, — мурлычет Жанетт.

— Спокойной ночи, моя радость.

— Да, моя радость.

— Черт побери! — взрывается Герб, — прекрати называть меня так, как я тебя зову!

Жанетт не напугана, но обеспокоена, она чувствует, что мужа обуревают тревожные мысли. Жанетт молчит.

Через пару минут Герб просит:

— Извини, детка.

Она отвечает:

— Все в порядке — Джордж.

Ему ничего не остается, как рассмеяться.

Чарли и Филос добрались в Первый Научный блок за несколько минут, воспользовавшись «метро» — для обозначения метро имелось специальное лидомское слово, которое не переводилось на английский язык. Выйдя из метро на поверхность, они обошли вокруг бассейна, где, видимо, постоянно купались тридцать-сорок лидомцев, и на минуту задержались здесь. По дороге они обменялись лишь несколькими фразами, так как каждому было о чем подумать. Глядя на ныряющие, борющиеся и бегающие фигуры, Чарли пробормотал в ответ на свои мысли:

— Интересно, как, держатся эти маленькие фартучки?

На что, Филос осторожно протянул руку к волосам Чарли и слегка потянул их со словами:

— А как они держатся?

Они обошли вокруг здания под колоссальной нависающей конструкцией, и Филос остановился.

— Я буду ждать тебя здесь, пока ты не освободишься, — сказал он.

— Лучше бы ты пошел со мной, — попросил Чарли. — Если мне опять скажут, чтобы я поговорил с Филосом, то мне хотелось бы, чтобы ты был рядом.

— О, он точно скажет. Но я еще заговорю тебя в свое время. Думаю, что тебе надо узнать побольше о Лидоме до разговора со мной.

— Чем же ты занимаешься, Филос?