Теодор Старджон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Нечто подобное происходит и в семьях. Всем известно так называемое родовое соперничество, а ссоры между членами одной семьи столь распространены, что давно стали «притчей во языцех». И лишь немногие психологи отваживаются утверждать, что чаще всего такие трения — лишь результат извращенного любовного влечения, изрядно сдобренного страхом и чувством вины. Посему конфликтов между близкими родственниками избегать не удается — если отказаться от способа их разрешения, который напрашивается сам собой… Ты читал Вексворта? Нет? Тогда почитай — думаю, он тебя заворожит. Крупный эколог, он в своей области такой же исполин, как Фелвельт в своей.

— Экологи занимаются проблемами окружающей среды?

— Скорее, влиянием человека на окружающую среду и наоборот — окружающей среды на людей. Главная цель и задача живого существа — выжить. Это прописная истина. Однако данный термин потеряет смысл, если не учитывать особенности среды, в которой это существо обитает. Ведь перемены в ней заставляют изменяться и живые организмы — подчас коренным образом. Но наиболее рьяно Природу изменяет человек, чаще всего не задумываясь о последствиях. А они бывают ужасны — перенаселение вкупе с нехваткой жилья, хищническая вырубка лесов, загрязнение источников питьевой воды. И еще одно: извращение и подавление естественных половых нужд в угоду общественному мнению.

Воргидин перевел дух и заговорил на новую тему:

— Вексфельт основали двое ученых — Фелвельт и Вексворт. Их фамилии и дали планете имя. Насколько я знаю, во Вселенной нет другого мира, который бы, как наш, зиждился на уважении экологии. В основе морали моих сопланетников тоже лежит отклик на зов природы, но это лишь одна из многочисленных граней нашей жизни, и далеко не главная. Однако именно из-за нее жители других миров объявили нас неприкасаемыми.

Усвоить эти идеи Чарли смог далеко не сразу; а на то, чтобы найти в них рациональное зерно, ушло еще больше времени. Однако помогло окружение: Чарли жил в атмосфере красоты и довольства, среди людей, которые — и стар, и млад с одинаковым рвением отдавались искусству, наукам и ремеслам, а друг другу и окружающему миру возвращали чуть больше, чем брали у них. Свой отчет Чарли закончил только потому, что любил доводить всякое начинание до конца: одно время он просто не знал, что с ним делать.

В конце концов он пошел к Воргидину и заявил, что хотел бы остаться на Вексфельте. Воргидин улыбнулся и, покачав головой, сказал:

— Я догадывался об этом, Чарли. Но истинно ли твое стремление?

— Не понимаю, о чем ты говорить, — Бэкс поглядел на ствол осокоря неподалеку. Под деревом стояла Тинг, похожая на прекрасную орхидею. Чарли продолжил:

— Дело не только в том, что мне хочется стать Вексфельтианином. Я нужен вам.

— Мы тебя полюбили, — откровенно признался Воргидин. Но сказать, что ты нам нужен…

— Если я вернусь, — начал объяснять Чарли, — и на Террадве прочтут мой отчет, как по-твоему, что станет с Вексфельтом?

— А по-твоему?

— Сначала с вами начнет торговать сама Террадва. Потом другие миры. Прибыль будет большая, поэтому рано или поздно они начнут грызться между собой. И в конце концов втянут в войну вас самих. Тут-то я вам и пригожусь. Мне известны повадки жителей других планет, и я помогу вам выиграть схватку с ними. А схватка все равно начнется — даже если мой отчет никто не увидит. Рано или поздно кто-нибудь повторит мою одиссею. И Вексфельту придет конец.

— Инопланетяне к нам и близко не подойдут.

— Это вам так только кажется. На самом деле жадность перевесит все моральные соображения.

— Только не на этот раз, Чарли. Именно эту мысль я никак не могу тебе втолковать. Но если ты это не осознаешь, то не уживешься здесь. Пойми, Чарли: нас превратили в отщепенцев. Для тех, кто родился здесь, сознание этого не столь мучительно. Однако если свою судьбу с нами разделишь ты, тебе придется нелегко. Ведь ты должен будешь смириться с тем, что окажешься полностью отрезан от мира, в котором прожил столько лет.

— А почему ты уверен, что я это еще не осознал?

— По-твоему, нам нужна система обороны, дабы не попасть в рабство к жителям других миров. Значит, ты еще ничего не понял. Послушай мой совет, Чарли: возвращайся па Террадву, попробуй убедить тамошних жителей завязать с нами торговлю и посмотри, как они на это отреагируют. А уж потом решай, что делать дальше.

— Неужели ты не боишься, что я могу оказаться прав и Вексфельт из-за меня разорят дотла?

Воргидин покачал большой головой и с улыбкой ответил:

— Ничуть не боюсь, старик. Ни капельки. И Чарли поехал на Террадву. После неизбежных проволочек он встретился с Архивариусом, разобрался во всем… Наконец он вышел из Архива, огляделся вокруг, словно хотел окинуть взглядом сразу все миры, созданные по тем же законам, что и Террадва. Потом отправился в укромное место, где стоял звездолет вексфельтиан. Там его ждали Тинг, Тамба и Воргидин. Чарли уселся рядом с ним и заявил: «Отвези меня домой». Перед самым прыжком в иное измерение он бросил прощальный взор на сверкающее лицо Террадвы и воскликнул:

— Ну почему, почему? Откуда у людей эта способность возненавидеть какую-то идею настолько, что они вместо примирения с ней предпочтут безумие или мучительную смерть. Как же так, Воргидин?

— Не знаю, — был ответ.

По мере приближения 2300 года в гостиных все чаще забавляются тем, что выбирают «самую замечательную личность века». Одни стоят за Бела бен-Герсона, заново написавшего Конституцию Мира. Другие вспоминают Икихару и его труд о лучевой болезни. Однако особенно часто вы можете услышать имя капитана Рили Ригса, и это довольно правильный выбор.

Тем не менее он бьет мимо цели. Я старый космический волк, рядовой служака, и знаю, что говорю. Надо вам сказать, я служил офицером связи при Ригсе и, хотя дело происходило ни много, ни мало шестьдесят лет назад, помню все, словно это было в прошлом месяце. Я имею в виду третью экспедицию на Венеру, тот космический рейс, что преобразил лицо Земли: этим рейсом с Венеры были доставлены кристаллы, навсегда превратившие и вас и меня в счастливых мотыльков. В те давние дни все шло по-иному. Мы знали, что значит работать по пять часов в день. Личных роботов еще не было, и утром нам приходилось одеваться самим. Но, пожалуй, тогда жило более закаленное племя.

Так или иначе, самой выдающейся личностью века я считаю одного из тех, кто летал на нашем космическом корабле, на нашем милом «Зове звезд», но не самого Ригса.

Экипаж у нас подобрался великолепный. Более искусного командира корабля, чем Ригс, нельзя было и пожелать; то же можно сказать и о его помощнике Блеки Фарреле. Был у нас бортмеханик Зипперлейн, крупный, спокойного нрава мужчина с крохотными глазками. Назову еще его помощников, электронных техников Гривса и Пурчи, отчаянных парней, каких не видели черные бездны космоса. Летела с нами также моя девушка, чудесная девушка — Лорна Бернгард, лучший в мире штурман. На корабле находились еще две женщины: Бетти Ордуэй, специалист по анализу излучений, и Хони Лундквист, инженер по ремонту. Интересовались они только своими обязанностями, сами же ни у кого не вызывали интереса.