Джон Браннер - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Через несколько минут я разбужу тебя, ты выйдешь из комнаты и будешь сидеть на подоконнике до тех пор, пока я не позову тебя обратно. Когда ты войдешь, я снова введу тебя в транс, но ты не будешь говорить о Ллэнро, если в комнате посторонние!

Элсоп появился в кабинете с мрачным видом. Захлопывая дверь, он сказал:

— Что Арчин делает одна на лестнице? Я же просил не посылать за ней, пока мы не поговорим.

— Простите. — Пол пожал плечами. — Она теперь ходит одна — ей уже можно доверять, — и ей, видимо, нравятся наши ежедневные разговоры. Когда она вошла, я просто попросил ее подождать несколько минут.

— Ясно. Это не займет много времени. — Элсоп опустился в кресло, в котором только что сидела Арчин. — Я просмотрел ваши последние записи, включая те, которые посвящены Арчин, и хочу сказать, что они никуда не годятся, Пол, они просто никуда не годятся.

Кольнувшая совесть заставила нервы Пола натянуться до предела.

— Я знаю о вашей жене и обо всем, что с этим связано, — продолжал давить Элсоп.

— Я весьма сочувствую, поверьте. Именно поэтому я воздерживался до последнего времени от комментариев и надеялся, что вы справитесь со своими проблемами без моего участия. Но поскольку вы исправно пишете свои заметки — лучше бы вы этого не делали, я должен сказать, что они представляют собой самый неинформативный словесный мусор, который я когда — либо видел.

Особенно те, которые касаются Арчин. Несомненно, некоторая обрывочность других записей вызвана тем, что вы уделяете ей слишком много времени; я готов это понять, если бы только столь длительные ежедневные беседы давали реальные результаты, и вы бы стремились довести дело до конца. Но, насколько я могу судить, результатов нет, и тем не менее вы не намерены их прекращать.

Он достал из кармана пачку сложенных вдвое листов.

— Это все ваши записи об Арчин. Можно сравнить последние отчеты с теми, которые были сделаны шесть или восемь недель назад и, если не считать малозначительных деталей, не заметить никакой разницы.

— Что вы, я добился значительного прогресса, — ответил Пол. — Что вы имеете в виду под результатами? Или вы рассчитывали, что я полностью восстановлю ее память?..

— Вы нигде не упомянули, что у нее амнезия.

— Господи, да половина этих бесед была посвящена урокам английского, а не терапии! Я не мог делать заключения до тех пор, пока не был уверен, что под одними и теми же словами мы с ней понимаем одно и то же. Но сейчас я почти удовлетворен. У нее безусловно амнезия, причину которой я не могу пока установить, но она в состоянии свободно говорить о том, что с ней происходит в последнее время, и я считаю, что лучшее, что мы можем для нее сделать, — это предоставить ей как можно больше свободы, разумеется, следить за ней на случай непредвиденных эксцессов вроде того, который произошел в Бликхемской больнице, но я надеюсь, что менее напряженная обстановка, чем та, которая окружает ее в Ченте, позволит ей расслабиться и выявит из памяти подавленные мотивы.

Слова звучали весьма бойко и убедительно, однако лицо Элсопа оставалось подозрительно хмурым.

— Вы так и не определили ее национальность? — спросил он.

— Гм: нет. Только то, что, по мнению филологов, ее язык принадлежит к группе восточных.

— Есть во всем этом какая — то нелепость, — решительно произнес Элсоп. — Ее амнезия, если это именно она, слишком… слишком всеобъемлющая. Это имело бы смысл, если бы она была связана с каким — либо изолированным предметом. Но: ладно.

— Он встал и двинулся к дальней стене кабинета. — Зовите ее и проводите обычную беседу. Как будто меня здесь нет.

Пол покрылся потом, Пол подчинился. Пока Арчин усаживалась, он напомнил ей об Элсопе, и она механически ему улыбнулась. Затем провел обычное вступление, такое же, какое делал совсем недавно, и минут десять прочесывал себе мозги, придумывая на ходу вопросы, которые удовлетворили бы Элсопа, и в то же время не затрагивали бы ее происхождения.

Неожиданно он заметил, что Элсоп подает ему знаки. Ему не осталось ничего другого, как приказать Арчин сидеть спокойно, и обернуться к консультанту.

— Вы так ничего не добьетесь, молодой коллега, — решительно сказал Элсоп. — Вы обходите ключевые позиции — особенно чувствительные области, секс, насилие, и даже ее происхождение и семью. Позвольте, я сам ее спрошу, тогда вы поймете, что я имею в виду.

Внутренне дрожа, Пол вынужденно подчинился и снял стандартный приказ, который обычно отдают при введении в гипноз — «Ты не слышишь ничьего голоса, кроме моего,» — обычно он его пропускал, но сегодня произнес из — за Элсопа.

«Она слишком привыкла говорить обо всем в этом месте и в это время.

Сможет ли мой поспешный приказ удержать ее рот на замке?» Когда Элсоп начал задавать вопросы, он поймал себя на том, что кусает ноготь большого пальца, и поспешно спрятал руку в карман, чтобы скрыть этот предательский признак.

Облегчение подступало волнами, и тем сильнее, чем дольше длились расспросы.

Арчин решительно отбивала все попытки Элсопа втянуть ее в разговор о семье и доме, хотя, как только он переходил к недавним событиям, отвечала с готовностью.

«Боже мой, Арчин. Ты: ты так предана мне. Я делаю для тебя все, что могу, и теперь вижу, как сильно ты это ценишь.» Затем, однако, Элсоп свернул на другой курс, и облегчение мигом улетучилось.

— Вы помните лес, где впервые встретили доктора Фидлера, — спросил Элсоп. — Перед этим там был другой мужчина. Вы помните?

Она утвердительно кивнула.

— Что случилось, когда вы его встретили, Арчин?

«Господи Иисусе! Я никогда не говорил с ней о Фабердауне. О чем я думал? Я обязан был написать об этом в отчете. Не удивительно, что Элсоп так доволен! Как говорил папа Фрейд!..» — Я: я подошла, чтобы сказать ему привет, он что — то ответил, я не поняла, он схватил меня за руку и хотел: я не знаю этого слова по — английски. Положить меня на землю и получить от меня удовольствие.

— Что же вы сделали?

— Я сначала удивилась, что не понимаю, что он говорит. Потом он сделал мне больно, толкнул меня — толкал, так, и я поняла, что должна с ним бороться. Он был тяжелый. Я сделала так: — Жест, показывающий, как она царапает ему щеку. — Потом я его ударила. Он отодвинулся назад, потом начал опять, и я поняла, что должна его остановить.

— Как?

— Я ударила его о дерево, — пробормотала она еле слышно, словно стыдясь.

— А перед тем, как вы его увидели? — продолжал Элсоп. — Что случилось тогда?

Молчание.

— Где вы тогда были, в лесу или в поле?

Молчание.

Некоторое время Элсоп продолжал давить. Наконец, он вздохнул и передал управление Полу, который вывел Арчин из гипноза и отослал в палату, радуясь, что все наконец — то закончилось.