Эдвард Эллис - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Все встретили его радостно и просили пойти вместе с ними в Гревилль, но обменявшись рукопожатиями, он улыбнулся и сказал:

— Оленья Нога любит своих братьев, но его зовут в другое место; он должен идти!

И не говоря больше ничего, он махнул им рукой и ушел.

В этот вечер наши друзья доехали до своего дома.

Три четверти века назад под пологом лесов раздавался чистый звон топора. Атлетичный мужчина взмахивал инструментом и вонзал его сверкающее лезвие в самую сердцевину могучего лесного короля.

Альфред Хаверленд был американцем, который недавно переехал из более заселённых районов Востока в этот уединённый край в западном Нью-Йорке. Здесь, в дикой местности он возвёл скромный дом и со своими женой и сестрой основал поселение. Правда, это «поселение» было ещё небольшим, оно состояло только из трёх упомянутых персон и прекрасной голубоглазой девушки — дочери Хаверленда. Но Хаверленд видел, что поток переселенцев быстро и уверенно мчится на запад. Скоро место дикого леса займут деревни и города, а индейцы уйдут дальше, к заходящему солнцу.

Лесоруб был превосходным образчиком «естественного аристократа». Его тяжёлая куртка лежала на бревне неподалёку, и его туловище было покрыто только облегающей рубашкой с открытым воротником, который обнажал разгорячённую шею и грудь. На ногах у него были плотные брюки и крепкие мокасины. Небольшая шапка из енотовой шкуры была сбита на затылок, оставляя открытой лоб, а его чёрные волосы падали на плечи. У него были правильные черты: довольно тяжёлый лоб, нос римского типа и сверкающе-чёрные глаза. Он стоял, выбросив одну ногу вперёд, и напряжённые мышцы выдавали его невероятную силу.

Блестящее лезвие топора всё глубже и глубже погружалось в красную сердцевину дуба, пока не встретилось с надрубом на противоположной стороне. Тогда великий лесной король пошатнулся. Хаверленд заметил его податливость, отступил назад и посмотрел на верхушку. Дерево падало медленно, постепенно падение ускорялось, и наконец оно рухнуло на землю, грохоча и подпрыгивая. Хаверленд постоял один миг, дыхание из его разгорячённой груди было похоже на пар. Затем он пошёл к веткам. Тут своим чутким ухом он услышал подозрительный звук. Он бросил топор, подхватил ружьё и встал, готовый к защите.

— Здрасьте, здрасьте. Надеюсь, я вас не напугал? Это всего лишь я, Сет Джонс из Нью-Гэмпшира, — со своеобразным выговором сказал незнакомец. Лесоруб увидел перед собой любопытный образчик рода человеческого. Он был из тех, кого называют янки. Сегодня редко можно встретить таких людей, но про них часто пишут. У него был длинный, тонкий римский нос, небольшие серые глаза, гибкое, мускулистое тело и длинные конечности. Его ноги были облачены в хорошо сидящие туфли. Одет он был так, как принято было одеваться на фронтире в те времена, о которых мы пишем. У него был своеобразный голос, который иногда как будто менялся. Когда он волновался, звук его голоса делался ни на что не похожим.

Проницательный лесоруб с первого взгляда понял, кто перед ним. Он убрал ружьё и протянул руку.

— Конечно, не напугали, друг мой. Но, понимаете ли, в такие времена надлежит соблюдать осторожность. И преступно вести себе безрассудно, когда ты в таком уединённом месте и от твоей поддержки зависят жизни других.

— Сущая правда, сущая правда. Вы правы, мистер… Эх, я не знаю вашего имени.

— Хаверленд.

— Я говорю, вы правы, мистер Хаверленд. Да, времена подозрительные, не стану спорить. Я очень удивился, когда услышал тут звон топора.

— А я так же удивился, когда увидел ваше лицо. Кажется, вы сказали, вас зовут Джонс?

— Точно. Сет Джонс из Нью-Гэмпшира. Джонсов там видимо-невидимо, многовато для удобной жизни, вот я и переехал. Может быть, вы знакомы с кем-нибудь?

— Нет. Насколько я знаю, не знаком.

— Правда? Джонсы довольно известны по всей стране. Из нашей семьи вышло несколько гениев. Но что, ради бога, держит вас в этих языческих землях? Что привело вас сюда?

— Предприимчивость, сэр. Я устал от цивилизованной части нашей страны, и когда для переселенцев предложили столь славные земли, я посчитал своим долгом воспользоваться этим предложением. А сейчас, сэр, будьте так же честны со мной и скажите, что вынудило вас посетить этот опасный край, который, как вы знаете, ещё не начал заселяться белыми. Вы похожи на индейского охотника или на разведчика.

— Что ж, я и есть разведчик. То есть когда-то был. Я был разведчиком у Мальчиков с Зелёных гор под началом полковника Аллена [1] Мальчики с Зелёных гор — милицейская организация штате Вермонт, основанная Итаном Алленом (1738–1789). Участвовала в Войне за независимость. и оставался с ними, пока революция не закончилась. После этого вернулся на ферму и работал там с моим стариком. Но тут кое-что случилось, и я подумал, что лучше уехать. Не хочу говорить, что именно, но скажу, что я не совершал никаких преступлений. Несколько дней я жил в посёлке, что ниже по течению, а потом решил двинуть сюда.

— Я очень рад, что вы пришли. Мы не часто видим белые лица. Надеюсь, вы воспользуетесь радушием лесного жителя и поживёте с нами столько, сколько сможете. Чем дольше вы останетесь у нас, тем больше получите радушия.

— Что ж, поживу, пока не надоем, — засмеялся чудаковатый Сет Джонс.

— Поскольку вы с Востока, не расскажете, каков настрой у индейцев, которые живут между Востоком и нами? Из ваших слов я заключаю, что нет никакой серьёзной угрозы.

— Ничего не знаю, — отозвался Сет, мотая головой и глядя в землю.

— Почему, друг мой?

— Говорю вам, я слышал много ужасных историй. Говорят, что с войны чёртовы красномундирники подкармливают индейцев. Это точно, они их как-то подкармливают.

— Вы уверены? — спросил лесоруб, и в его голосе послышалась тревога.

— Уверен. Посёлок в нескольких милях… забыл его название. Его сожгли дотла.

— Возможно ли это? В последние три-четыре месяца до меня доходили сообщения о том, что индейцы и белые враждуют, но я сомневался. Хотя иногда чувствовал, что я не прав.

— Так и есть. И если у вас есть жена и ребёнок (наверняка есть), вам лучше уйти в более безопасные места. Но почему же вы оставались здесь так долго?

— Я всегда вёл себя с индейцами как честный человек. И они проявляли ко мне дружеские чувства. Я полагаюсь на их настрой. Это единственное, на что я могу полагаться.

— Именно так. Но, говорю вам, не доверяйте индейцам. Они коварны. Дайте им палец — они откусят руку. Именно так, клянусь богом.