Дракмир - Лорд Альсаса [СИ]

Отец лишь скупо кивнул.

— Не будет вестей — через три дня брошу туда все армию.

— Мы вернемся раньше, — Фрес улыбается, — Но радует, что за нас отомстят, если что.

Мама расплакалась. Идиот, надо же было такое ляпнуть! Оставляем остальное на отца. Тянуть не стали, отправляемся в путь. До гор воспользуемся парой повозок, на ночь встанем лагерем. Дальше только пешком, как объясняли низушники.

Горы Турдум. Жители Альсаса привыкли к ним, не замечают величия природных гигантов. Мы достигли гор до того, как село солнце. Встали лагерем в маленьком леске. Весна, а горы укрыты снегом от пиков до подножия. Зубы стучат, пальцы не гнутся. Вдыхаешь стуженный воздух, будто пьешь ледяную воду, ломит зубы. Я запрокинул голову, не в силах оторвать взгляд. Горы дышат мощью, первобытной, непоколебимой. Здесь магия наполняет все, воздух, землю, снег. Почему я раньше здесь не был? Потрясающее место.

— Господин Азидал, идите к костру, — Гилан зовет меня.

Оборачиваюсь. Палатки установили, наш с братом шатер больше всех. Красный, просторный. Возле него обычные палатки воинов Альсаса. Чуть в стороне обосновались серые. Костры пылают, запах мяса плывет.

Возле нашего шатра большой костер, накидали бревен вокруг, чтобы присесть. На треногах висит котел, кипит похлебка. Охотно присоединяюсь. Гилан вручает деревянную плошку с ароматной мясной похлебкой. Горячее, то что надо! Ем, обжигая губы и язык, тепло расходится изнутри. Воины травят байки, вокруг лагеря ходят часовые.

Низушники подходят.

— Можно и нам присесть?

Места еще навалом, напротив нас вообще пусто. Но люди смотрят на меня. Улыбаюсь.

— Конечно. Для Кэхас всегда найдется местечко. И немного горячей еды.

Гилан понимает намек, через минуту низушники во всю наворачивают ложками. Сели рядом, поговорить хотят.

— Неплохой вкус! — нахваливает низушник, — А кто готовил?

— Я, — вяло махнул рукой воин с краю.

— Необычный привкус, согревает! Хочется есть и есть!

— Это семена черносливки, — оживился воин, — Если размолоть, то получится что-то вроде перца. Только они не такие дорогие. И не жгут язык, а греют. Главный фокус — правильно прогреть их перед готовкой.

— А ты хорош в этом, — одобрительно кивают низушники.

Не хитрая похвала разбивает лед меж людьми и низушниками. Воины охотно включились в разговор. Низушники травят смешные байки, от которых даже Гилан за живот хватается, смеется до слез. Народ как-то незаметно собрался у нашего костра. Места все заняли.

— Извини меня, почтенный кэхас, — склоняю голову, — Я так и не узнал ваших имен.

— А, точно, — низушник чешет нос пальцем, — Ваш барон уж больно резок был. Все ему расскажи, да немедленно. Как-то не хотелось представляться. Гном меня звать. Воин клана Турдум я. Это Малам, а это Даган, тоже воины.

Другие двое, молча кивают, не разговорчивые парни.

— Скажи мне, Гном, а что там с проклятьем? Ты говорил, подробности расскажешь, когда лагерем встанем.

— Проклятье, — Гном мрачнеет лицом, — Тяжкая это тема для нас, Первый. Но я расскажу, раз для дела надо.

— Зови меня Азидал. Мне уже порядком надоело отовсюду слышать "Первый". Словно мы и не люди вовсе.

Гном тихо отвечает:

— Для большинства кэхас, только вы — люди.

— Не будем об этом. Что не так с водой в горах?

— Не только с водой. Вино, растопленный снег, сок, все будет проклято, только переступишь границу. Минут десять отсюда в сторону гор и лучше вообще ничего не пить.

— Откуда взялось это проклятье? — Гилан подал низушнику кружку с подогретым вином.

— Хэнье. Костеухие твари. Дело было в конце войны Трех Народов. Пришли они в Турдум, заключить перемирие. Мы их сами пригласили, встретили как дорогих гостей. А когда Хэнье ушли… Мы стали умирать. Половина города опустела в одну ночь. Пока разобрались, умерло еще больше.

— А в чем суть проклятья? — получаю свою кружку с парящим вином, — Его же изучали, так?

— Изучали, пробовали снять, ничего не помогло. А суть вот в чем. Если выпьешь что угодно в Турдум, то умрешь. Тело высыхает за минуты, как от обезвоживания. Никакого спасения, нет лечения. Быстрая, мучительная смерть.

— Колдуну это, похоже, не особо мешает, — сзади громкий голос Фреса, — Налейте и мне, уснуть не могу.

— Сменим тему? — предлагаю я, — Мне вот интересно, вы как в борделе оказались?

— О, "Бодрый Хер" отличное местечко! — низушники оживились, — Есть там такие человеческие бабы…

Воины одобрительно гудят. Еще долго мы болтаем за извечные мужские темы, кэхас и люди в этих вопросах оказались удивительно похожи. Лежа в шатре, я долго дремал под веселые байки и приглушенный смех. Не скоро они угомонились.

Утро. Просыпаюсь бодрым, полным сил. Во сне укутался в шкуры, как куколка. За ночь шкуры покрылись инеем. В носу свербит, громко чихаю. Рядом шевелится гора шкур.

— Что уже утро? Ох, мать моя графиня, — приглушенный голос из-под шкур, — Зря я столько выпил ночью.

— Вырвался из-под родительского крыла, называется.

— Ага.

— Вставай давай, слышу, лагерь сворачивают.

Народ быстро перекусил, напились воды заранее. Выдвинулись в путь. Низушники ведут нас нехожеными тропами. Проваливаясь в снег, бредем все выше. Тропа расширяется, вокруг лишь скалы. Солнце в зените, мы добрались. Большое горное плато, и пещера, что ведет во тьму. Собрались у входа.

— Дальше осторожно, — Гном проверяет, как сидит на руке щит, — Впереди, большой грот, там вход в подземный город. Он должен быть запечатан. Если колдун не смог проникнуть туда, то поселился рядом. Там два ответвления, оба тупиковые.

— И что в них было?

— Караульные посты, жилые. Стражи Врат там жили, это были почетные должности, пожизненные.

— Ясно, — дышу на замерзшие руки, — Мы с братом впереди. Барон, ваши люди слева, Гилан, будете справа. Нападать скопом не стоит, только когда колдун обессилит.

Это был план барона. Вы выматываем колдуна магической схваткой, а когда гад не сможет больше творить масштабные проклятья — атакуют остальные.

— Все готовы? — Гилан обводит воинов взглядом.

— Вперед, — я и брат выдвигаемся во тьму пещер.

Далеко идти не приходится. Десяток метров и пещера расширяет до огромного грота.

— А тут красиво.

Солнечные лучи попадают сюда сверху. Кристальные сталактиты дробят свет, сияют ярко. Все, как и говорил Гном. Впереди Врата, в четыре моих роста. Массивные, украшены серебром и гравировкой. Понятно, что значит запечатаны. Обе створки опутывают толстые корни. Они берут начало с потолка. Поднимаю руку.

— Не касайся, — останавливает Гном, — Мы иногда отсюда скелеты уносим. Если в тебе нет крови Кэхас — корни выпьют из тебя жизнь.

Значит, защита не тронута. Остается осмотреть оба ответвления. Они четко напротив друг друга, справа и слева от Врат.