Александр Шапочкин - Рубикон

– Что за е… – Последовавшая за этим тирада слов на двадцать, высказанная мною в полный голос и наполненная всей доступной мне болью русской души, явно не передавала весь спектр чувств и переживаний, испытанных мною в этот момент.

Я оказался в самом настоящем лете. В смысле, что я стоял на поляне, поросшей сочной, ярко-зеленой травой, среди которой пробивались какие-то желтенькие и оранжевенькие цветочки, типа наших лютиков. С неба припекало совсем не декабрьское солнышко, которое, как мне показалось, было даже чуть крупнее обычного, а вокруг раскинулся самый настоящий шумящий молодой листвой лес… или даже сельва. Причем явно не наш и, скорее всего, вообще не европейский. Потому как это все имело вид причудливо изогнутых стволов с поросшими у корней папоротниками, раскинувших в разные стороны лапами ветвей, накрепко переплетенных между собой, кроны деревьев были обвиты лианами, которые свисали с них петлями, словно пучки проводов у нерадивых монтажников.

В воздухе надо мной, видимо потревоженные еще моим появлением, чирикая и вереща на разные лады, метались тучи разноцветных птиц, создавая жуткий переполох. На одних только ассоциациях их почему-то очень хотелось назвать не иначе как «тропическими», тем более что некоторые из них очень напоминали попугаев, туканов и еще черт-те что, назвать породу которых мог бы, наверное, только профессиональный орнитолог. Крикам потревоженных пернатых вторили дикие вопли обитателей верхних ярусов леса, в основном обезьян, которые едва различимыми взгляду тенями метались с ветки на ветку и фигурки которых без труда выхватывал мой уже порядком натренированный «третий глаз».

Рядом, метрах в десяти от меня, гулко тарахтел, завалившись набок, внедорожный мотоцикл Yamaha MACROS-3 Mikoto-Duragune, выкрашенный под отечественную «цифру» цвета темного хаки. Старенькая боевая лошадка времен Первой Магической войны, на которой наши островные союзники планировали покорять восточное побережье Китая. Прекрасное средство передвижения по бездорожью и отвратительная попытка островитян претворить в жизнь свою розовую мечту о машине-трансформере.

В этом довольно примитивном техномагическом средстве передвижения японцы попытались воплотить идею мобильной тяжелой пехоты, способной быстро и, главное, без привлечения дополнительных средств, малой группой воинов-одаренных добраться до цели и выполнить задачу, даже вступив в бой со значительно превосходящими силами легкой пехоты противника, укрепленной магами. Однако технологии девяностых годов были на таком уровне, что из защитного экзоскелета получилась откровенная хрень, которую следовало индивидуально подгонять под бойца, просто для того, чтобы он вообще мог двигаться.

От первоначального концепта, после того как военные отказались от запуска прототипа в серию, осталось чуть меньше половины, а точнее чуть измененная мотоциклетная часть, работающая на техномагической основе. И для концерна это, совершенно внезапно, стало настоящим успехом, обеспечившим под конец конфликта почти разорившейся на проекте трансформера компании многомиллионные контракты, как со своим правительством, так и с Российской империей.

Каким-то образом мысли о знакомой мне вещи вывели меня из легкого ступора и заставили мыслить рационально. Вот только никак не строилась у меня цепочка: боевой гипноз от родной бабушки, голос наставника в голове, что-то вещающий о времени, и потеря управления телом, черная бездна, в которую я попал и… мать его, жаркие, действительно жаркие летние тропики…

А ведь солнышко палило нещадно, и я действительно уже успел пропотеть, потому как был одет… Взгляд, брошенный мною на свою собственную руку, а затем и окинувший все остальное тело, заставил меня замереть. На мне была зимняя форма русского имперского офицера времен Первой Магической войны! А на груди болтался новенький, явно недавно со склада, АКМ, и какие там современные «три точки»! Он висел на стандартном подвесе-лямке, перекинутой через плечо и шею. Кисти рук – в еще советских тактических перчатках, на шее – «афганка» и защитные очки.

Куртка, налокотники, наколенники, бронежилет того же периода, армейские ботинки, подвесы, четыре пистолета, под завязку забитая разгрузка и все-все именно того периода. В панике я схватился за лицо, не зная уже, что и думать…

Уж не попал ли я в тело какого-нибудь Вани, заброшенного в девяносто четвертом году в Аргентину с целью диверсий на расположенных здесь североамериканских объектах инфраструктуры… Но нет… Как я читал в какой-то старой фэнтезийной книге, кажется самого Говарда, о Конане, а может быть, у кого и из его продолжателей или подражателей: «Мужчину не нужно учить двум вещам: что делать с женщиной и бриться без зеркала».

Впрочем, последнее в разгрузке имелось. Маленький кругляшок на телескопической подворачиваемой ручке, однако оно действительно мне не понадобилось, чтобы понять, что у меня – мое же собственное лицо. И даже волосы подстрижены точно так же, как настояла Нина перед нашей поездкой в Америку. И это значит… Это получается, что я…

«Да ни хрена не получается!» – зло подумал я, быстрым шагом подойдя к мотоциклу и нажав большим пальцем на кнопку стартера, пикнувшего после прикосновения.

Медленно, словно бы нехотя, остановилось вращавшееся все это время заднее колесо. Пару раз чихнув, затих мощный мотор, работавший, как я понял, увидев выступающий на боку аппарата колпачок полусферы зарядника, то ли на кремниевой, то ли на слюдяной воде, перенасыщенной сансарной энергией. По-другому говоря, байк, на котором изначально устанавливали вполне себе обычный двигатель внутреннего сгорания, был модернизирован и являлся вполне современной машинкой.

Почему-то это знание меня немного взбодрило. А то я уже на полном серьезе начал подумывать о том, что стал хронопопаданцем в начало девяностых годов. Одним из тех Вась, о которых так любили писать наши фантасты средней руки и которым самой судьбой было предначертано стать правой рукой Святослава Андреевича и помочь моему, можно уже сказать, тестю, глобально изменить итоги Первой Магической.

Любит наш пролетариат такие сюжеты, вот писатели и штампуют однотипные книжки, начисто игнорируя принцип: «Лучшее – враг хорошего!»

Подняв мотоцикл, я поставил его на подпорку, а затем, сняв вещмешок, уселся прямо на траву и, привалившись к байку спиной, начал думать. В основном на извечную русскую тему: «Кто виноват и что делать?»

Ответ на первый вопрос у меня имелся. Козлами отпущения моя баранья светлость соизволили назначить Виолетту Семеновну и моего дражайшего наставника. А затем, покумекав еще немного, приплюсовал и старого хрыча – этот, вот как пить дать, но как-нибудь да замешан во всем этом! Ну да ладно…