Михаил Дребезгов - Пепел умерших звёзд

– И давно ты здесь сидишь? – спросил наконец Синохари. Уррглаах призадумался.

– Да уже часа полтора, кажется. – На дне глаз дракона таилось веселье. – Ты, кажется, сомневался, что я умею быть незаметным?

Чародею пришлось признать свое полное поражение.

– Хватит портить здоровье, – подключился к разговору Эльринн, указывая на сигару. – Все легкие прокуришь.

– Это у вас здоровье портится, – отозвался Уррглаах. – Вы вообще создания несовершенные. А нам здоровье испортит разве что конец света.

– Может, поведаешь, что выяснил? – прервал Александр беседу о тотальном драконьем превосходстве. – Мы и так порядочно прождали.

– Хорошо, – согласился ящер. – У меня две новости – хорошая и плохая. Спрашивать, в каком порядке их оглашать, не буду.

– Неужели с плохой начнешь? – прищурился Синохари.

– В точку. Итак, плохая новость – логово Нифонта я не нашел.

– А хорошая?

– Я знаю, где и когда состоится первая встреча местных Почитателей Огня.

Коллеги вежливо поаплодировали, признавая ценность сведений.

– И как же ты это выяснил? – заинтересовался баггейн.

– Умение работать с информацией, – скупо улыбнулся дракон. Вдаваться в подробности – муторную экстраполяцию данных, полученных из слухов, трех бесед в разных концах города и поверхностных мыслей прохожих, – ему не хотелось. Еще меньше хотелось сообщать о мигрени, к которой неизбежно приводят подобные аналитические работы.

– Отлично, – потер руки Александр. – Клянусь Одином, просто отлично! И когда же состоится это знаменательное событие?

– Завтра.

– И что будем делать? – подал голос молчавший до этого Зиктейр.

– Предлагаю следующую комбинацию…

Марс, планета в составе республики Истинная Земля.

Купол Земной Атмосферы

Двадцать второе ноября 2278 года по земному летосчислению

Макс работал над новым проектом. Опасаясь, как бы кто не украл гениальную идею, он выкупил у фирмы «Серебряный Ключ» ту штуковину, защищавшую от чтения мыслей. Чем меньше другие знают, тем крепче он будет спать. Закрыв свой разум от посторонних, Аневич-Эндриксон мог творить свободно, не отвлекаясь на паранойю.

В этот раз его работа никак не была связана с «Тенями», хотя незадолго до их отлета Макс заметил, что Уррглааха талисман явно нервировал. Беспокоиться дракону было не о чем, но развеивать его опасения ученый не стал – пусть сотрудник понервничает, это небесполезно.

Размышляя в таком ключе, Аневич-Эндриксон зашел в лабораторию. Пустое помещение сверкало стерильной чистотой. Столы и все оборудование были вывезены, внутри стояли лишь два весьма неожиданных здесь предмета – громоздкий допотопный компьютерный терминал и еще более древняя радиоуправляемая модель космического корабля.

Одежда Максимилиана тоже отличалась от повседневной – белоснежный защитный халат, легкий, прочный и несгораемый, пара перчаток (причем правая вдвое массивнее левой и снабжена клавиатурой и экранчиком на тыльной стороне) и зеркальные очки. Часы со встроенной защитной системой были на профилактическом осмотре, поэтому пришлось ограничиться более примитивными средствами защиты. В очки к тому же был встроен компьютер на микросхемах. Что же касается перчатки…

Макс повернулся к закрепленной на стене камере и проговорил:

– Начало записи. Предварительная настройка прибора.

Он секунд тридцать щелкал клавишами на тыльной стороне перчатки, видимо, производя ту самую настройку.

– Проба номер один. Управление моделью звездолета. Для чистоты эксперимента уничтожим пульт управления. – Вытащив из кармана заурядный молоток, Аневич-Эндриксон примерился и нанес удар по лежащему на полу пульту. Громко хрустнуло, полетели куски пластика и какой-то электронной начинки. – Теперь – приступим…

Ученый указал на модель и поднял палец вверх. Игрушка взлетела, повинуясь его движениям.

– Получилось! У меня получилось! – завопил Макс от счастья, затем опомнился и продолжил строгим канцелярским тоном: – Первое испытание прошло удачно. Немного подкрутим прибор и попробуем создать помехи.

Аневич-Эндриксон нажал несколько клавиш на «калькуляторе» и включил связь с камерой условным морганием. Теперь на одно из стекол очков транслировалось изображение его самого, стоящего перед видеоаппаратурой. Макс указал на камеру. Изображение дернулось, но большего эффекта не было.

– Влияние моего прибора присутствует, но оно слишком слабое. Доработать. Теперь попробуем отключить устройство. Объект опыта – компьютерный терминал приблизительно вековой давности.

Аневич-Эндриксон снова понажимал на кнопки. В какой-то момент он задумался. И проговорил решение вслух:

– Иблис с ним, полная мощность. Все равно хлам ведь.

И решительно ткнул в терминал пальцем.

…Ученый очнулся от назойливого звонка коммуникатора. Открыть глаза сразу не получилось – веки слиплись от засохшей крови. Макс хотел было утереть лицо рукавом, но наткнулся на очки и едва не завопил от боли – по нервам словно сплясала джигу сотня микроскопических шайтанов. Ученый снял оптику и понял, что надо будет менять компьютер – судя по ощущениям, очки были сломаны.

Разлепив наконец глаза, Аневич-Эндриксон принялся анализировать обстановку. Он смотрел в потолок – значит, по всей видимости, лежит. На спине. Судя по белизне потолка – по-прежнему в той же лаборатории, где проводился опыт… Видимо, эксперимент прошел неудачно. Максимилиан поморщился – острая головная боль, похожая на красную пульсирующую иголку, мешала толком вспомнить не только ход опыта, но и последние несколько лет жизни. Оставалось надеяться, что это не контузия.

Крякнув, ученый с трудом сел и стал шарить по карманам в поисках коммуникатора. К тому времени, когда нашел, звонок уже прекратился. Макс вздохнул и подкрутил пару настроек, превращая экран прибора в зеркало.

Зеркало отобразило кромешный ужас, и Аневич-Эндриксон содрогнулся. Лоб пересекла глубокая кровоточащая рана, к тому же кожа по соседству приобрела насыщенно-алый цвет и вспухла отвратительными волдырями – вдобавок к порезу ученый ухитрился еще и обжечься. Вместе с тем боли от кошмарных повреждений не ощущалось – то ли виной всему был шок, то ли, что гораздо хуже, рана была более глубокой, повредив мышцы и нервы. На щеках тоже виднелись свежие порезы, значительно менее серьезные, а под правым глазом непонятно откуда возник синяк, неуместный и тем обескураживающий.

С тяжким вздохом оторвавшись от изуродованного отражения, великий ученый огляделся. Вокруг царили не меньшие разрушения – повсюду валялись обломки металла и пластика, обрывки проводов и куски микросхем. Сознание понемногу прояснялось, и Максимилиан смог восстановить в памяти примерную картину опыта, а также сделать простой и неутешительный вывод. Видимо, он переборщил с мощностью отключения, и терминал попросту взорвался. «Доработать».