Михаил Дребезгов - Пепел умерших звёзд

Через полчаса переговоры закончились на двадцати пяти тысячах, и ученый ушел, довольный, что удалось хоть немного повысить цену. Что ж, теперь ему и всему центру предстояла огромнейшая работа… Поэтому Макс на ходу погрузился в первичные расчеты – дорога была каждая секунда, и он не собирался отвлекаться на пустяки.

Андрей посмотрел ему вслед и отстраненно пожалел, что Аневич-Эндриксон не был подданным империи. Немного вразумляющих пыток живо отучили бы его от излишнего разграбления государственной казны. Благо что предки оставили в наследство немало изобретательных и занимательных методик. Император припомнил, как поступил лет пятьдесят назад с проворовавшимся министром финансов, и хмыкнул.

Лерр’Як, планета-колония в составе империи Кьярнад

Двадцать третье ноября 2278 года по земному летосчислению

Звезды. Огромные, бесчисленные, мерцающие – они усеивают бескрайнее небо над джунглями, словно россыпь драгоценных камней.

Ветер. Тихий, едва заметный ветерок пробегает легкой рябью по глади озера, шелестит в раскидистых голубоватых кронах, колышет ярко-оранжевые теменные перья молодого йаэрна, пристроившегося под деревом.

Йаэрна же не сводит взора с бескрайней черноты небес. Он поименно знает взошедшие на небосвод светила и может с уверенностью указать среди них родное, от которого он очень, очень далеко.

Впрочем, в нынешний век расстояния не играют великой роли, особенно когда речь идет об информации. Слухи, сплетни и новости распространяются по Галактике на немыслимых скоростях, и нет такого уголка, где можно от них укрыться. И потому йаэрна прекрасно знает, что творится на его далекой родине.

Он глядит в небо и думает, что темпорин слишком осложняет игру и может все испортить.

А еще – что война сейчас очень, очень некстати…

Космос. Окраина империи Костуар

Двадцать четвертое ноября 2278 года по земному летосчислению

Мао Смирнов нервничал. Он до сих пор чувствовал легкую слабость после отравления в недавнем бою, да и воспоминания о той мясорубке вызывали у него стойкие рвотные позывы – но этим неприятности не ограничивались. «Стремительный», окруженный несокрушимым панцирем эффекта перенастройки, несся к Нифльхейму. Страшно подумать, но два дня назад проклятые эльфы захватили эту планету. И если имперцам не удастся ее отбить…

Рядовой содрогнулся, на миг представив шествие вражеской армии по родному Одину. В глазах отразилось зарево далеких пожарищ, в ушах поселился истошный крик людей, погибающих под лапами, щупальцами и хоботами вторжения… Мао помотал головой, отгоняя чудовищные видения. С различными болезненными фантазиями их учил бороться лично капитан Закиров, доходчиво объясняя, что он сделает с теми, кого поймает на паникерстве. Учуять подрывные мысли ему было что орех раскусить – во всяком случае, так искренне полагал весь экипаж, а вампир старательно поддерживал подобные умонастроения, обеспечивая на своем судне железную дисциплину.

«Не нервничать, солдат!» – приказал себе Мао и, чтобы отвлечься, принялся насвистывать что-то из репертуара неоскальдических групп, набравших в последнее время бешеную популярность. Их тексты отличались чрезвычайно замысловатым сюжетом и витиеватым слогом, требуя полного сосредоточения. Вскоре рядовой полностью отстранился от своих переживаний, напрочь вытесненных прихотливыми иносказаниями неоскальдов. Ничто не требует такого сосредоточения, как попытка вспомнить вису, без которой рассыпается весь текст песни.

Прервали его прокатившиеся по каюте многоцветные всполохи, похожие на северное сияние. Звездолет прибыл к точке назначения. Кажется, скоро начнется… Словно в ответ на эту мысль, в голове раздался голос капитана: «Экипаж, боевая готовность тридцать секунд!»

Тем временем бортовой механик завершил диагностику. Все системы работали, даже четвертый двигатель, раскуроченный в последнем бою, действовал как надо. Бортмеханик широко улыбнулся – теперь настала пора испытать в бою последнее нововведение, установленное по приказу самого императора.

Контур перенаправления энергии Максимилиана Аневича-Эндриксона.

– Что это такое? – мрачно процедил Нелуорн, нервно подергивая щупальцами. Картина, которую демонстрировал экран, казалась попросту невозможной.

Словно в ответ, «Несущий беду» содрогнулся от очередного попадания. Капитан злобно выругался. Звездолет, с которым они вели перестрелку, уже должен был быть уничтожен – окружавшие его защитные чары давно перестали существовать. Однако атаки проваливались одна за другой – незримая, непостижимая сила останавливала в полете снаряды и развеивала более чем половину разрушительных заклинаний. Как, скажите; как это возможно, если абсолютно все указывает, что противник не использует для защиты никакой магии?!

Нелуорн нирАсанкаль, к слову сказать, племянник Иармарана нирАсанкаля, скрутил щупальца в тугие спирали. Мало ему было служебных неприятностей из-за низкого поступка дядюшки, этого бесславного идиота, так еще и это. Если они и не погибнут, то как минимум получат жесткий выговор.

– Как у нас обстоят дела? – Йаэрна отвернулся от экрана и обратился к старшему помощнику.

Тот сидел в кресле посреди мостика, подключившись сразу к половине терминалов. Выходившие из стен и потолка лианы-щупальца оплетали его с ног до головы, тут и там исчезая под кожей, напрямую соединяя нервную систему с важнейшими узлами и системами звездолета. Наполовину сросшийся с живым кораблем, побледневший сильнее обычного, старпом виделся безумной галлюцинацией, вынырнувшей из моря кислотных грез. Йаэрна работал на пределе сил, управляясь с бесчисленными потоками информации, проходящими через его мозг.

– Несколько серьезных попаданий… Повреждена правая мачта… Противник невредим и продолжает обстрел… – хрипло отрапортовал старпом.

– Что ж, – хмуро проговорил Нелуорн, – тактическое отступление.

Судя по показаниям экрана, в этом решении он не был одинок – тут и там пропадали в радужных вспышках корабли.

Лаханта, столичная планета империи Кьярнад.

Город Ланмариахт, столица

Двадцать четвертое ноября 2278 года по земному летосчислению

Каймеаркар IV обедал. Один в просторном зале, он сидел за огромным столом, и неисчерпаемое разнообразие изысканных блюд его совершенно не радовало. Светлячки на потолке и листва на деревьях-колоннах притушили свое мерцание – яркие огни отчего-то стали раздражать взор владыки.

Настроение было отвратительным. Его подпортило очередное поражение в войне, но император и без того чувствовал себя тягостно. Каймеаркара неотлучно преследовала пугающая, навязчивая мысль: что, если сейчас кто-нибудь внезапно ворвется сюда, возникнет из ниоткуда, как тот негодный смертный?..