Михаил Дребезгов - Пепел умерших звёзд

Что говорить – уникальность Нихотома была уже в том, что он породил не один, а три разумных вида. Подобные планеты по всей Галактике можно пересчитать по пальцам. Пальма первенства все равно оставалась за Землей, но и то лишь за счет миграций из иных миров. Нихотом же населяли исключительно автохтонные народы.

Все они обитали в разных уголках планеты и пока что представления не имели друг о друге – даже в наиболее передовых государствах оставалось лишь мечтать об эпохе великих географических открытий. Пришедшие с небес чужаки знали эту планету куда лучше ее исконных уроженцев – и уже давно плодотворно исследовали ее, дабы узнать еще больше.

Особенно усердствовали йаэрна – для цивилизации биотехнологов Нихотом представлялся едва ли не сокровищницей. Они завели посольства у каждого из трех народов, а также тайком заложили несколько независимых баз, чтобы изучать дикие экосистемы.

Одно из таких посольств располагалось в городе Канзилоз, что раскинулся к подножия Зеленых гор к востоку от печально известных Великих топей, которые пропитывали воздух миазмами. Этот город выстроил немногочисленный народ юнгжа – бледные и костлявые существа, чьи головы украшали изогнутые рожки.

И в это посольство тоже пришел таинственный приказ. Получивший его эльф задумчиво уставился в окно – дело обещало быть интересным.

Луэррмнаграэннайл, независимая планета-курорт

Двадцать пятое ноября 2278 года по земному летосчислению

Не обошло императорское веление и грозовой курорт. Официального посольства там не было – для чего, в самом деле? – но жившие на курорте йаэрна всегда поддерживали связь. К одному из них, фактически неофициальному главе эльфийской диаспоры, и пришло загадочное послание. В тот же момент за окном полыхнуло и послышался оглушительный громовой раскат – йаэрна счел это добрым знаком. Воля императора будет исполнена.

Международная планета Эйллэнд

Двадцать пятое ноября 2278 года по земному летосчислению

– Интересную волю высказал Каймеаркар… – прошептал глава дипломатического корпуса, прочитав лаконичное послание. Старый интриган уже полвека варился среди хитросплетений заговоров Эйллэнда, прославленной планеты переговоров, где устанавливалось галактическое законодательство и решались международные вопросы. Здесь сходились нити всех или почти всех межпланетных интриг, и старик выработавшимся за годы чутьем ощущал: грядут большие перемены.

Луэррмнаграэннайл, независимая планета-курорт

Ночь на двадцать четвертое ноября 2278 года по земному летосчислению

«До посадки осталось десять минут…»

Голос корабельной системы оповещения вывел Макса из дремы. Ученый широко зевнул. В пассажирском кресле на удивление хорошо спалось, чем утомленный организм не преминул воспользоваться. Аневич-Эндриксон повертел головой, выясняя, не изменилось ли что за время сна. Но нет, все вроде бы по-прежнему: справа унылого вида старик с длинным неподвижным лицом, слева, через проход – молодая парочка, одетая по последней моде в нечто переливчатых кислотных тонов.

Это радовало – ученый слишком хорошо знал, что депривация сна творит с разумом чертовски странные штуки, и речь не только о галлюцинациях. Уже пару суток Максимилиан дремал только урывками, и сейчас продолжительный сон без сновидений оказался просто подарком судьбы.

Последние дни вообще выдались чрезмерно заполошными – эдакая кульминация целой лавины событий, начало которой было положено очень давно. Собственно, еще два года назад – когда Макс все-таки вернулся в ИЦМАЭ и принялся разбираться в делах своего центра. Это потребовало долгих усилий и кропотливого труда, но когда Аневич-Эндриксон все-таки понял, что все эти годы творилось под самым его носом… Это была действительно лавина, на которую к тому же наслоилась запутанная история с Нифонтом, эльфами и темпорином.

Все эти годы совет директоров ИЦМАЭ только и делал, что старался скрыть основную разработку центра! Еще в самом начале, совещаясь за спиной основателя, интриганы пришли к выводу: контур перенаправления энергии может вызвать своим появлением на рынке настоящую катастрофу, спрогнозировать последствия которой не представлялось возможным. В первую очередь это грозило подорвать авторитет магии вообще и снизить рейтинг магической продукции в частности – но к чему приведет обвал подобного сектора рынка?.. Несмотря на то что для центра подобное предприятие могло оказаться баснословно выгодным, директора не были любителями ловли рыбы в мутной воде, предпочитая куда менее рискованные финансовые операции. Итог был однозначен – дискредитировать саму концепцию в глазах общественности, после чего предать революционную схему забвению.

На первую презентацию был приглашен минимум наблюдателей, преимущественно тех, на кого легко можно было воздействовать в случае чего. Но этого даже не потребовалось – технический ассистент Ктуррмаан сам ухитрился запороть работу, а первооткрыватель контура схлопотал нервный срыв и покинул центр. Чистая победа! Директора чокнулись бокалами с шампанским, после чего продолжили работать по прежним схемам – реализовывать малозначительные технические разработки центра и получать с этого барыш. Им хватало.

Когда Максимилиан выяснил полную подоплеку дела, его обуял холодный гнев. Вот, значит, как, да? Ну ничего, мы вам всем еще покажем! Тот, кто решил, что вернувшийся в ИЦМАЭ основатель оставит все как есть и станет дойной коровой по производству патентов, фатально просчитался и вскоре, в чем Макс был уверен, поймет всю глубину своих заблуждений.

Не подавая вида, что что-то раскопал, Аневич-Эндриксон размышлял над короткой, но эффективной комбинацией, способной расставить по тексту все диакритики. Вскоре размышления привели к закономерному итогу. Чтобы не привлекать внимания, ученый не стал пользоваться ресурсами центра и обратился на сторону, в фирму «Серебряный Ключ. Техномагические услуги», с чьей помощью провел грандиозный ремонт в собственной квартире.

«Тени» были отнюдь не первыми, кого Макс пригласил «посмотреть новую мебель». Буквально за день до того, вернувшись с Локи, он устроил прием и коллегам из верхушки центра. Очнувшись после воздействия газа, они обнаружили себя прикованными к стенам, с наставленными на них дулами орудий – а сам Максимилиан с жизнерадостным видом сидел перед ними с коммуникатором и наставительно объяснял коллегам, насколько же они были не правы. Когда директора полностью осознали ситуацию и прониклись, Аневич-Эндриксон усыпил их вновь.