Крис Райт - Крипты Терры: Прогнивший Трон

Наконец Аниле удалось выровнять «Черную вдову» и стабилизировать полет. Тряска стихла. Затрещал динамик внутренней связи, и оттуда донесся сухой голос пилота.

— Взрыв привлек много внимания, — доложила она, — к нам приближаются патрульные корабли, а один из крейсеров разворачивается к нам орудиями.

— Избегай контакта, Анила! — приказал Кроул, снимая шлем. — Нам нужно войти в атмосферу прежде, чем кто-то успеет засечь нас. Всё спишут на аварию в реакторе.

Спиноза также освободилась от шлема и уставилась на наставника. Сердце все еще колотилось от избытка адреналина.

— И что, это того стоило? — спросила она, изо всех сил стараясь не кричать. Больше всего ей хотелось задушить инквизитора.

Кроул улыбнулся ей.

— Более чем, Спиноза, — ответил он. — Я думаю, что у нас наконец-то что-то появилось.

Глава тринадцатая

Несмотря на усталость, спать Спиноза не хотела. Шум бесконечного города пробивался даже сквозь толстые стены Корвейна. Проведя час в попытках успокоить разум с помощью медитации, Люче оделась, вышла из комнаты и отправилась на один из многих обзорных балконов башни.

Время близилось к рассвету, хотя небо оставалось по-прежнему черным и подсвечивалось лишь заревом тысяч костров. Барабанный бой превратился в сплошной раскатистый гул, который эхом разносился по искусственным каньонам, змеящимся между жилыми шпилями.

Спиноза облокотилась на перила. Даже в предрассветный час влажность воздуха была высокой. Над головой яростно клубились облака, озаренные пламенем костров. Это была вечно движущаяся масса кроваво-красного цвета, на фоне которой выделялись чернильно-черные силуэты высочайших башен города.

Далеко внизу все переходы кишели толпами паломников, в своем религиозном экстазе с каждым часом вопящих все громче и громче. Они понимали, что время на исходе и если они до сих пор находятся в Сальваторе, то шансов вовремя пробиться поближе ко Дворцу у них почти не осталось.

Большая их часть даже не знали, куда идти. Они легко могли исчезнуть с лица этого мира, пропав в темноте одной из его бездонных пропастей.

Интенсивность движения в воздухе тоже нарастала. Наполненные газом пузатые дирижабли медленно плыли от одной посадочной площадки к другой, оставляя за собой длинный дымный след. Они были увешаны флагами с лозунгами, осуждающими пороки и восславляющими набожность. Летательные аппараты Министорума висели в воздухе на гудящих гравиплатформах, и из установленных на них вокс-динамиков неслись речи, посвященные Сангвинале. Все больше символических изображений павшего примарха, некоторые из которых достигали нескольких метров в высоту, раскачиваясь, поднимались над творящимся на улицах и воняющим потом хаосом. Их грубые лица были кое-как выкрашены золотой краской, а за спинами свисали уродливые крылья.

Спиноза поочередно напрягла мышцы, одну за другой, соблюдая последовательность, которой ее научили при вступлении в Инквизицию. Теперь ей было непросто ощущать то незамутненное восхищение, которое она испытывала много лет назад, когда ее вытащили из тьмы неведенья и показали мир, полный кошмаров и чудес, показали вещи, от которых она впадала в экстаз, и ужасы, заставлявшие сдерживать порывы рвоты.

Она никогда не считала себя достойным кандидатом. В схоле были и другие, куда лучше подходящие для службы Священным орденам. По крайней мере, она всегда так думала. У кого-то была высокородная родня, способная поддержать, потянуть за ниточки в паутине имперской дипломатии. Для нее, беспризорницы без связей, которую привезли в схолу на армейском транспорте с рекомендательным письмом от полковника Астра Милитарум, выбор был не так уж велик. Почти с самого начала Люче хотела вступить в Миссионарус Галаксия. В те дни ее вдохновляли истории о святых странниках, и она мечтала путешествовать по окраинам Галактики, наполняясь верой и неся свет Императора тем несчастным осколкам человеческого рода, которые по каким-то причинам отпали когда-то от Его благодати. Это была бы достойная жизнь. И тогда она бы расширяла границы Империума вместо того, чтобы охранять их.

В ту ночь, когда ей поступило неожиданное предложение, на Астранте лил дождь. Прибывший гость был грузным, закованным в броню и молчаливым. Судя по всему, он предпочитал решать проблемы далеко не словами. Наставники схолы разбудили ее и отвели в Залы дисциплины в северном крыле, которое нависало над растрескавшимися под ударами прибоя скалами Железного побережья.

— Любишь ли ты Императора? — спросил незнакомец, и она, дрожа в одной ночной сорочке, сжав кулаки от холода, ответила:

— Всем разумом, сердцем и душой.

По крайней мере, хоть это осталось неизменным. За годы, минувшие после отбытия с терзаемого бесконечными бурями мира и после всех испытаний и проверок, ее вера осталась непоколебимой. Когда ей в первый раз пришлось убить человека — их заперли вдвоем в тесной камере, его лицо было скрыто под капюшоном, а из оружия Спинозе дали лишь тупой нож, — она повторяла эту мантру, чтобы найти в себе силы сделать то, что должно. Когда впервые столкнулась с ксеносом — свивающейся в кольца кошмарной когтистой тварью, покрытой фиолетовым панцирем, — то шептала ее про себя, сдерживая рвотные порывы. Постепенно Спиноза становилась все крепче, закалялась, превращалась из верного приверженца Имперского Культа в одно из его самых грозных орудий, но эти слова остались неизменными.

«Всем разумом, сердцем и душой».

Люди внизу вопили те же самые слова. Их вера немногого стоила, она поддерживалась лишь отчаянием. Истинная ценность мантры раскрывалась лишь тем, кто понимал ее настоящее значение. Безумие, охватившее людей на улицах, можно с легкостью переориентировать, заставить стремиться к совсем иной цели. И именно для этого существовали различные организации Империума: они должны не только разжигать пламя веры, но и направлять его в нужное русло. Люди верили и боялись. И поэтому были в безопасности, что бы Кроул ни говорил.

При мысли о наставнике желудок Спинозы свело от отвращения, и она тут же мысленно обругала себя. Он по-своему был столь же преданным делу, как и она. В противном случае он бы не выжил здесь, ибо тут было сердце всего, здесь находилось светило, вокруг которого вращалась вера септиллионов людей.

Скоро Кроул призовет ее. На рассвете они соберутся с Ревом, чтобы обсудить дальнейшие действия. Теперь было бессмысленно думать, что инстинкты подвели инквизитора. На том космическом транспорте везли что-то жуткое. Но все же, все же…

Где-то там, среди миллиардов паломников, была она. Серп — пятно на ее чести. Это незаконченное дело следовало непременно закончить. И даже если Кроула подобные вещи не заботили, то про Спинозу такого сказать было нельзя. За время, проведенное с Ангелами Смерти, она поняла, что, когда в силу тяжелых обстоятельств в душе не оставалось места для сложных эмоций, не исчезали лишь основные аспекты человеческой сущности, а именно: ярость, честь и упрямство.