Александр Быченин - Из глубин

Кстати, о птичках. Дышать стало настолько легче, что я начал воспринимать окружающую реальность. И немедленно наткнулся взглядом на… руку, сжимающую пистолет. Судя по остаткам одежды, конечность некогда принадлежала Анхелю. У идеально ровного среза — примерно по середину предплечья — уже скопилась лужица крови, смешанной с пылью. Да и пыль… хм… вернее, тошнотно-розовая клякса аккурат на том месте, где стоял клеврет, подтверждала мою версию. От Жан-Пьера же следов, за исключением такой же кляксы, не осталось вовсе.

— Мля-а-а-а…

Я все же умудрился справиться с тошнотой — наверное, из-за новой волны боли, прошившей тело. А потом решил не заморачиваться и получать удовольствие, поскольку драма еще не завершилась — оставалось как минимум двое действующих лиц. Оклемавшийся Майк, морщась и сплевывая, добрел до жалких останков Анхеля, поднял конечность и попытался вывернуть из сжатых пальцев оружие. Далеко не сразу, но это ему все же удалось. Довольно ухмыльнувшись, он отбросил руку прочь, лишь по счастливой случайности не угодив в меня, и наставил ствол на только-только разогнувшегося охранника. Тот с трудом откашлялся, но нашарить дробовик не успел, остановленный спокойной фразой:

— Ну-ка, парень, дай мне повод! К-ха!..

Парень предупреждению не внял — потянулся к кобуре, и Агеластос без колебаний прострелил ему оба плеча, продемонстрировав уверенное владение оружием ближнего боя. И на вопли раненого, катающегося в пыли, внимания не обращал, хоть тот и завывал, что твоя стая волков. Новооймяконских, естественно. Молодец, че… взял ситуацию под контроль. За что честь ему и хвала. Понятно теперь, как он так долго умудрялся оставаться боссом контрабандистов, при его-то характере!.. Или я уже это говорил?.. А где, кстати, Тинка?..

Девушку, такое ощущение, никто и не брал в расчет — я так уж точно. Беспокоился за нее, естественно, но учитывать ее в качестве дестабилизирующего фактора… слишком хорошо я ее изучил. Как показал опыт, совершенно напрасно, и потому с размаху сел в лужу. Пока мужики пытались оклематься, а потом устроили выяснение, кто самый крутой в этих джунглях, она умудрилась быстренько прийти в норму, найти взглядом кольт Агеластоса и тихой сапой прибрать его к рукам. А потом еще и сюрприз дорогому Майку устроить, приставив ствол к затылку. Впрочем, посылу тот не внял, попытавшись рыпнуться, и благополучно словил по этому самому затылку рукояткой, отчего растележился у ног прекрасной (пусть и покрытой толстым слоем пыли) амазонки. Та, не будь дура, немного отступила, разорвав дистанцию, и скомандовала:

— Выброси пистолет! Живо!

На этот раз Майк послушался.

— Руки на затылок!!!

Ого! От Монтанари-старшего нахваталась, что ли?..

— Тин…

— Живой, засранец!!!

Э-э-э… чего это она?! Что за?..

— А-а-а-а!!! Мля-а-а-а!!!

Заорал я не столько от боли, сколько от неожиданности — Альбертина, не говоря худого слова и не сводя ствола с плененного Майка, чуть попятилась и от души пнула меня в голень. Левую, что характерно — та просто оказалась ближе. И на этот раз наны не помогли — болью прострелило чуть ли не до костного мозга. Ч-черт, у меня же икра пулей разворочена! Как там сказал Зевс? «Ресурс колонии функциональных единиц будет исчерпан»? А?..

Ответа от искина я так и не дождался — видать, и впрямь все наноботы кончились. А вот Тинка еще добавила, и снова от души.

— А-а-а-а!!! За что, твою мать?!

— Не трогай маму! — Очередной пинок, и очередной мой вопль. — Ты еще спрашиваешь, за что?! Н-на!.. А кто с этой мразью?! Н-на!!!

— Тин!!! А-а-а-а!!! Это же… а-а-а-а!!! До тебя было!!!

— Пошел ты, подонок!!!

Нет, только не это… не дай бог, в бедро попадет и артерию повредит… ч-черт, а это еще хуже!!!

— Все вы, мужики, уроды!!! — Тинка прикусила губу, ее палец на спусковом крючке напрягся…

— Майк!!!

— А?! Ну-ка, лежать! — Относительную тишину эллинга (теперь, с учетом обстоятельств, уже бывшего) нарушил резкий звук выстрела и визг срикошетившей от каменного пола пули. — А ты все равно подонок! И между нами все кончено!!!

Ф-фух… от сердца отлегло. А ведь могла бы мне сейчас всадить пулю в задницу, как и намеревалась. Но теперь точно не станет. Скорее, разревется. Но ведь она же без сознания была, когда я пытался Франке на жалость давить?..

— До меня!!! Я тебе покажу «до меня»!

— Ч-черт… ай!.. хватит уже!..

— Не хватит!!! Я его уже своим парнем считала, планы строила… на будущее, по техническим причинам…

Ой, покраснела… очаровательно, несмотря на пыль. А вот волосы отмывать замучается. И о чем только думаю?.. Стресс, что ли?..

— И знаешь что, Антон Смальков?

Спросить, или сама выскажется? Не, лучше промолчу…

— Пошел ты! И забудь меня! — Бэнг! Вжик! — А ты не забывай! А то еще деду пожалуюсь!!!

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: где-то на орбите, борт рейдера «Молния».

24 октября 2168 года, утро.

Я все-таки потерял сознание. Не знаю, от общего ли упадка сил, или после очередного Тинкиного пинка по раненой ноге, но факт имел место быть — очнулся я, судя по всему, не скоро, и, что характерно, вовсе не в разрушенном эллинге. И даже не на «гостеприимной» планете Терра-Нова, хоть обстановка и была мне решительно незнакома — палата как палата, с кроватью и медкапсулой по соседству, белая и безликая, равно как и пижама, в которую меня кто-то облачил. Хотя почему кто-то? Вот она, Мисс Лед, и облачила.

— Очнулись, Антон Денисович?

Как всегда холодна и отстраненна, как ее только Грег терпит… хотя даже в ее годы (хорошо так за шестьдесят) выглядит очень даже. И она единственная из всех, кого я знаю, кто упорно величает меня по имени-отчеству. Видимо, чтобы подчеркнуть мою ничтожность на ее фоне. Еще бы! Кто я — типичный сынок-мажор, и кто она — бессменный медик объединения Оружейников уже на протяжении почти сорока лет. Если не больше, тут могу и соврать. Сьюзан Старкова. Женщина-легенда, спутница не менее легендарного Грегори Слоуна — финансового директора того же объединения. Они двое да еще Гленн Макдугал работали с Денисом Смальковым с тех самых пор, как он появился на «Молнии» в качестве сопливого практиканта после универа. И они же сопровождали его в экспедиции накануне Блэкаута, про которую папенька упорно молчит, как рыба об лед. Есть повод для гордости, короче. Да и право меня не только по-дружески журить, но и прямо высказывать все, что они обо мне думают. Похвастаться тем же самым могут только ближайшие родственники — маман да дед Свен. Дед Виктор уже в те годы подвизался на должности главы совета директоров Корпорации, а потому участия в приключениях моего дорогого родителя не принимал.