Александр Быченин - Из глубин

— Дважды, — нехотя буркнул я.

Не прокатило — отец не поленился встать с табуретки, на которой до того сидел в расслабленной позе, и влепить мне крепкий подзатыльник. Такого я не ожидал, а потому чуть не клюнул носом одеяло, чудом сдержав матерный возглас.

— Еще простимулировать? — ласково воззрился он на меня, когда я перестал тереть затылок и сумел сфокусировать взгляд на заботливом родителе. — Массаж верхних полушарий мозга еще никому не вредил.

— Достаточно.

— Точно? — Папенька подождал еще немного — не дам ли повод? — и вернулся на табуретку. — Я тебя внимательно слушаю, сын.

— Я переоценил свои возможности и бездарно слил бой.

— И что? — удивленно заломил бровь отец. — В первый раз, что ли?

— Не в первый. Но раньше от меня не зависели чужие жизни. Я должен был предусмотреть все варианты, подстраховаться, прикрыть тыл. А вместо этого положился на компьютер и забил на опасность. За что и поплатился — взяли тепленьким. Но этого мало — еще и в драку ввязался, хотя знал, что Анхель очень непрост. Результат известен.

— Невиновен, — вынес вердикт папенька. — По этому пункту точно, любой мог так лохануться. Тебе элементарно не хватило боевого опыта. А что Анхелю слил, так это вообще естественно — на любого самого крутого бойца рано или поздно найдется еще более крутой. Зато теперь ты поумнел и не будешь недооценивать противника. Не зря ведь говорят, что за одного битого двух небитых дают. А еще ты понял, что люди твари хрупкие, и убить их очень легко, зачастую даже случайно. Это еще один ценнейший урок. Я такой в свое время тоже получил. Но про это я уже рассказывал. Дальше.

— Я не смог приказать Зевсу убить Франку.

— Молодец.

— Серьезно?!

— Более чем. Если бы ты сразу согласился, этого разговора не было бы. И именно об этом я тебя предупреждал. Помнишь, про решения?

— Это которые не дай бог?

— Они самые. До такого надо дорасти. Если хочешь, нужно перешагнуть через себя, постигнуть опытным путем. Посмотреть на людские зверства, потерять веру в человеков. Но на этот счет не беспокойся, все приходит с возрастом. Со временем ты научишься брать на себя ответственность за сложные решения, в том числе такие, от которых зависят чьи-то жизни. Собственно, ты их уже принимал, правда, не столь масштабные.

— И погорел.

— И это еще одна причина, по которой я завел этот разговор. А вообще без такого умения быть Оружейником невозможно. Потому что любая новая технология способна перевернуть жизнь людей. И далеко не всегда и не у всех в лучшую сторону. У любой технологии есть и обратная сторона. Почему, думаешь, я остров разрушил?

Вот оно! Сейчас я получу ответ на второй извечный вопрос. Наверное.

— А это ты?

— Антон, не разочаровывай меня. Терпеть не могу, когда ты прикидываешься шлангом. Но если ты хочешь это услышать… почему нет? На этот раз я взял ответственность на себя. Я вообще, скажем так, держал руку на пульсе, и позволил себе немного приукрасить действительность, исключительно чтобы тебя простимулировать. До сильных толчков дело не дошло, Зевс слегка преувеличил опасность. Тест ты умудрился не провалить, и я дал добро на коррекцию. А дальше все прошло строго по плану: китенок уничтожил управляющий контур, а потом я заставил его телепортироваться в центральную часть острова и разрушить все вокруг широкодиапазонным импульсом. Правда, сам он при этом тоже погиб — мал был и немощен. Исчерпал весь ресурс за пару секунд. А сделал я это по одной простой причине — чтобы остров с ретранслятором не достался Патриа-Нуэво. Сказать, зачем, или сам сообразишь?

— Для сохранения равновесия?

— Бинго! — Отец торжествующе улыбнулся и даже прикалываться не стал. — Равновесие. Это сейчас главная задача любого Оружейника. Если до Блэкаута мы действовали, скажем так, во благо Человечества — с большой буквы, но при этом могли вредить отдельным его представителям и даже целым мирам, то сейчас у нас главный девиз — «Не напортачь». Не ломай то, что и так работает. Потому что слишком мало у нас, людей, осталось. Сами же и постарались за период Изоляции. Но я пришел к этому после десятилетий работы, после того, как насмотрелся на всяческие зверства. Здесь люди живут нормально, и даже более чем. Уж поверь на слово. Поэтому ни к чему в одночасье рушить устои. Технология есть у меня, есть у Зевса, к ней теперь имеет доступ Корпорация. Когда-нибудь она и пригодится. Возможно. А может, и нет. Мы теперь по большому счету хранители. Всего — равновесия, технологий, истории, просто информации… человеческой сущности, наконец. Поэтому твоя нерешительность в отношении Франки хороший знак. Ты не готов принимать решения из слепой целесообразности, просто проделав ряд математических действий. Ты человек, и этим ценен. Понял меня?

— Понял, — вздохнул я. — А Франсин, выходит, обычный сопутствующий урон?

— По большому счету именно так. Будь у меня возможность сохранить ей жизнь, я бы так и поступил. Хоть она и заслуживает своей участи.

— Не суди, да не судим будешь.

— Фигня. Если ты станешь Оружейником, судить тебе придется очень часто. Причем единолично, и возможности спихнуть вину или ответственность на кого-то другого у тебя точно не будет. Ну, во всяком случае, не часто. Еще и поэтому важно сомневаться и испытывать муки совести. Не считать себя вершителем судеб. Не считать свою власть абсолютной. Надо воспринимать это все как бремя, а не как привилегию.

Как, например, тот же Майк. Я-то все голову ломал, как его охарактеризовать кратно, но емко, а папенька вообще одним словом умудрился — бремя. Бремя власти и денег. Именно это Агеластос пытался донести до покойной Франсин, но не преуспел. Зато меня убедил, получается.

— Кажется, я понял…

— Это радует. Надеюсь, сумеешь и меня понять и простить.

— В смысле?!

— Я специально не вмешивался до последнего момента. Мало того, устроил так, чтобы ты влез в это дело. Причем по уши. Просто для того, чтобы не дал задний ход. Это была большая проверка. Тебя, Альбертины, меня самого… но тебя главным образом. С той лишь целью, чтобы родная кровиночка, что называется, «нашла себя». Потому что мне со стороны виднее — чистая наука не твое призвание. Признай, Антон: тебе ведь хочется от жизни чего-то большего. Гораздо большего. И разборки с морской мафией в параллели с разгадыванием тайн сгинувшей цивилизации — самый убойный коктейль, какой я только мог представить. По крайней мере, я в твои годы точно бы не удержался. А тебя подталкивать пришлось… дошло хотя бы, что просиживание штанов в лаборатории — не твое?

А ведь прав папенька, как ни крути. До озвездюливания Анхелем я неоднократно ловил себя на похожей мысли. Потом, правда, раскаялся… а вот теперь опять она кажется вполне себе привлекательной. Но не признаваться же в этом отцу?!