Александр Быченин - Из глубин

— Оделся бы нормально, что ли, — нахмурилась Тинка при виде меня. — В приличное место идем.

— Это в какое?

— А я разве не сказала?

— Хм… а действительно… вы чего изволите в такую рань меня будить, а, барышня?

— Находка наша очнулась, — снизошла до пояснения утренняя гостья. — И изъявила желание пообщаться со спасителями. Чезаре наотрез отказался, так что остались только мы с тобой. Но если тебе не интересно, можешь дальше дрыхнуть.

— Да теперь уж вряд ли…

— Вот-вот! И хоть бы спасибо сказал!

— Не за что. Походу, Чезаре самый умный оказался, не гонится за дешевой популярностью. Там ведь наверняка от журналюг не протолкнуться.

— Тьфу ты! — отвернулась Тинка. И снова буркнула: — Нет там никого. Но оденься приличней!

Делать нечего, пришлось влезать в джинсы и более-менее нейтральную футболку. Топсайдеры где-то валялись, искать было лениво, так что сунул ноги в кроссовки-сникеры. Тоже нормальный вариант, бежевая классика. Как говаривал в таких случаях тренер дед Коля, и в пир, и в мир, и в добрые люди. За звездюлями, хе-хе. Причем последняя фраза его эксклюзив.

— Все, пошли.

— Не беги так! — возмутилась Тинка, подстраиваясь под мой шаг. Правда, долго не вытерпела и попросту взяла меня под руку, повиснув чуть ли не всем весом.

Пришлось чуток замедлиться и сделать вид, что так и было задумано.

— Она хоть где?

— В медбоксе, где же еще!

— В палате какой? Журналюг, говоришь, нет, по кому ориентироваться-то будем?

— Номер не помню. Держись за мной, не промахнемся. А еще там док Синтия вместе с нашим профом.

— А Спанидис-то что там делает?

— Фиг знает. Может, просто в начальство играет.

Это на него похоже, да.

— А это, часом, не он тебя за мной отправил? — подозрительно покосился я на спутницу. — Что за дела вообще?

— И обо всем-то он знает! А если и отправил, то что? Не пойдешь?

— Пойду, конечно, — вынужден был признать я. — И, так понял, наша суровая докторша дала добро на беседу?

Насчет журналюг, конечно, не ей решать, а вот персонал базы пребывал в полной власти доктора Росси.

— Именно.

— Слушай, а я вот понять не могу… где копы?

— Кто?

— Карабинеры.

— А им тут что делать?

— Ну как же… у нас тут самый большой инфоповод крайней недели отдыхает, а охраны нет… или никто еще не в курсе?!

Н-да. Знал я, что здесь бардак, граничащий с беспределом. Но не до такой же степени!

— Копы тут вообще ни при чем, — отрезала Тинка. — Это вне их юрисдикции. Эмёрдженси вчерашние им сообщили, те зафиксировали факт и успокоились. В утренних новостях передали, что Франсин Моро найдена в море, сейчас проходит реабилитацию. Кто, где, зачем — секретная информация. Расследованием занимается Морской патруль. Их следователь уже ушел, но, судя по его роже, док ему на уши спагетти навешала.

— А ты, похоже, ею восхищаешься?

— Есть немножко, — смутилась моя спутница. Но тут же разразилась пламенной речью: — Тони, пойми, это же сама Франсин Моро! Она знаменитость! Не просто крупный ученый с мировым именем, она еще и медийная персона! Я ее фанатка! И я наконец с ней познакомилась!!! Она такая классная! Ты не представляешь, каких усилий мне стоит сдержаться и не позвонить прессе! Или хотя бы в своем блоге фотки запостить! Представляешь, сколько всего интересного она может рассказать?!

— Спагетти, говоришь? А что ей помешает проделать то же самое и с нами?

Тинка на мгновение смутилась, потом все же выкрутилась:

— Наш интеллект и моя чуйка. А еще опыт профессора Спанидиса.

— Угу. Блажен, кто верует.

— Чего?

— Не обращай внимания. Могла бы и предупредить, я бы детектор лжи захватил.

— А у тебя есть?! — загорелась идеей Тинка.

— Конечно! И не один. Утюг и паяльник называются.

— Дурак!..

Вот и поговорили. А заодно и до медбокса как-то незаметно дошагали.

— Доброе утро, профессор!

— День добрый, молодой человек. — Проф как обычно сама галантность и пример хорошего вкуса — костюм, галстук, трость. Такому захочешь соврать, и не сможешь. — Готовы пообщаться со спасенной?

— Почему бы и нет? — пожал я плечами. — Блин, надо было все-таки побриться…

— Да ладно, так ты даже симпатичней, — подбодрила меня Тинка. — По крайней мере, я бы спросонья тебя не испугалась. Ну, наверное…

Язва, чтоб ее. А вообще пофиг, соблазнение спасенной красавицы (со скидкой на измождение и костлявость) у меня в плане на сегодняшний день не значилось. Главное, чтобы у нее память не отшибло, страсть как хочется подтверждение своей теории получить. Пусть безумной, но пока что единственной, хоть что-то (и хоть как-то!) объясняющей.

Доктор Франсин Моро нашлась в палате под номером три, если это кому-то интересно. Ничем не примечательная комнатушка с унылыми серыми стенами — здесь даже не потрудились краситель в пластик замешать при строительстве. Из мебели необходимый минимум: кровать, тумбочка, пара табуретов и шкаф. И никакой громоздкой аппаратуры, за исключением кондиционера над окном, прикрытым горизонтальными жалюзи. Но это здесь тоже стандарт, как я заметил. Все насквозь типовое и лишенное хоть какой-то индивидуальности. Серое. Да и пациентка обстановке под стать. Если честно, я ее не сразу и заметил — бледные шелушащиеся щеки и выгоревшие до белизны волосы терялись на фоне подушки, простыней и больничной пижамы. Выделялись только глаза — то ли глубокой синевой, то ли фанатичным блеском. А на контрасте с местными барышнями — доком Росси в накрахмаленном белом халате и Тинкой в розовой блузке, светлых бриджах и босоножках — наша нечаянная находка и вовсе выглядела болезненно-изможденной.

— Доброе утро, доктор! — поприветствовал я Синтию. — Прохладно у вас.

— Это для пользы пациента, — строго глянула на меня докторша. — Доброе утро, Энтони.

— Доброе… э-э-э… здравствуйте! — нашелся я, переключившись на обитательницу палаты. — Меня зовут Анте Свенссон, я аспирант профессора Спанидиса. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Если вы не против, разумеется.

— Не против, — качнула головой женщина. — Я доктор Франсин Моро, Институт морской биологии Университета Патриа-Нуэво.

— Да я вас сразу узнал, если честно, — не стал скрывать я. — Два дня ваши фотки глаза мозолили на каждом втором сайте. Хоть и выглядели вы, коллега, несколько… помято.

— Я и сейчас не в лучшем виде.

Надо же, кокетничает! Но, если честно, больше удивило не это, а голос пострадавшей — сильный и твердый, с приятной хрипотцой. Если у Тинки меццо-сопрано, то у этой ярко выраженное контральто, которое удивительно шло худощавой блондинке.

— Вы тоже биолог? — не осталась в долгу Франсин. — Коллега Тины, стало быть?

— Нет, я биофизик.

— Присаживайтесь, Анте, пообщаемся.