Александр Золотько - Орден Хранителей. Инквизитор

Тепа зубами снял колпачок со шприца, всадил иглу в ногу Ивану повыше раны.

— Вот так. Теперь — жгут.

Действовал Тепа уверенно и ловко, что свидетельствовало о немалом опыте. Похоже, водитель частенько оказывал первую помощь при огнестрельных ранениях.

— Сейчас подействует, — пообещал Тепа. — Буквально через пару секунд. А я пойду, палку найду.

— Давай-давай, — кивнул Иван. — Можешь особо не торопиться…

Боль действительно вдруг исчезла, вот только что была и вдруг испарилась. Остались только злость и… И, пожалуй, некоторое благодушие. Вот что значит правильное лекарство.

— Я же… — сказал Иван и облизал губы. — Я же вас, господин Сигизмунд, выверну. Вот только нога заживет, так я и…

Крыс улыбнулся.

— А ты молодец, — сказал старик. — Оптимист. Ты искренне веришь, что сможешь исполнить свою угрозу? Я ведь могу через пару недель еще раз тебе в ногу пулю всадить. Или даже вдруг окажется, что у тебя заражение, и ногу нужно отрезать…

— Нападение на Инквизитора, — напомнил Иван, прикидывая, нет ли чего в пределах досягаемости тяжелого.

Аптечка была рядом, но по весу явно не годилась на роль смертельного оружия.

— А мне… Мне все равно, — засмеялся Крыс.

Ему явно было хорошо, как бывает хорошо человеку, который, наконец, сделал то, что давно уже нужно было сделать.

— Это там у вас… — взмах «умиротворителем». — У вас там дергаются по всякому поводу — грех не грех. Все можно отмолить. За все можно получить прощение. За все, кроме отказа от Бога. Это вопрос веры, сам понимаешь… Вы верите, что можно так нагрешить, что точно в ад попадешь, а мы верим, что нет такого греха… В Библии про то не написано. Там всякий может спасение получить. Всякий! В Ветхом Завете чего только не творили ангелы Божьи!

— Один доигрался, — сказал Иван. — Люцифером его звали…

— Да, так он не заповеди нарушал, не прелюбодействовал и не убивал. Он на Бога восстал, за это и был повержен. Понял? За это! А Иисус Навин сколько народу порешил? И что, от этого стал Богу неугоден? Даже если я тебя убью…

— Вы же говорили, что не можете меня убивать… — напомнил Иван.

— Мало ли что я говорил… Какой тут грех?

— Смертоубийство… Не убий и так далее… — Ну ничего подходящего не было рядом.

Ну ведь говорили же Ивану неоднократно, что нужно носить с собой запасное оружие. Говорили и что толку?

— А чем ты лучше остальных? — Крыс немного наклонился, но не настолько, чтобы можно было дотянуться до его горла. — Это не Бог вам сказал, что нельзя Инквизиторов убивать, — люди придумали. И, между прочим, Дьявол это подтвердил. Дьявол. А он что, станет о хорошем беспокоиться? Вы поверили, вам так удобно. Им так удобно. Дьяволу… А мы тут по-другому думаем. Ну пусть тебе гарантирован рай…

— He-а, — мотнул головой Иван. — Мне рай как раз не грозит. Наоборот.

— Как это? — Крыс на мгновение потерял бдительность и наклонился чуть ниже. — Что значит…

Рука Ивана чуть-чуть не дотянулась. Ногти прочертили три красных линии на морщинистой шее, немного выше кадыка. Крыс дернулся, палец нажал на спуск «вальтера», грохнуло, и стекло из окна осыпалось в салон. Гильза ударилась о спинку сиденья и упала в проход.

— Вот я поэтому и делаю люфты на спуске у пистолета, — как ни в чем не бывало сказал Иван. — Из своего ты выстрелил с перепугу, а из моего — нет.

— Что там у вас? — крикнул снаружи Тепа.

— У нас здесь дедушка психует, — ответил Иван. — Скоро совсем с ума сойдет.

Крыс посмотрел на «вальтер», опер руку с ним о колено. Несколько раз вздохнул.

— Молодец, — одобрил Иван.

Он тоже дернулся во время выстрела, очень уж все получилось внезапно. Дернулся всем телом, раненая нога уперлась в ножку сиденья, мышцы — разорванные пулей мышцы — напряглись, а Иван не почувствовал боли. То ли Тепа ввел какое-то уж очень мощное снадобье, то ли не так все плохо, как показалось вначале.

Оба ствола смотрели Ивану в голову, примеряясь. Палец на спуске «умиротворителя» напрягся, нащупывая слабину, проверяя тот самый люфт.

— Так почему ты не попадешь в рай? — спросил Крыс, возвращаясь к прерванному разговору. — Всегда можно покаяться.

— Конечно, если знаешь грехи свои… — Иван отвел взгляд от пистолетов и смотрел в потолок.

— А ты не знаешь? Это как?

— А вы про пожирание грехов слышали? — спокойным тоном спросил Иван. — Берешь, значит, хлебушек, солишь его, кладешь на грудь умирающего, произносишь…

— И ты хлеб съел?

— Само собой. С тех пор пришлось убить несколько человек, ни разу не покаявшись и не получив отпущения.

— И твои об этом знали?

— Догадывались. Сами понимаете: и это тоже — вопрос веры. Одно дело — они верят, что я это сделал, а другое — знать это наверняка. — Иван снова напряг мышцы ноги, чуть согнул ее в колене.

Боли почти не было. Ну самая малость. Как напоминание.

— Не повезло тебе, — сказал Крыс. — То есть, если я сейчас тебя убью, то прямиком отправлю в Ад?

— А этого никто не знает. — Иван снова посмотрел Крысу в лицо. — С одной стороны — как пожравшему грехи и не покаявшемуся — Ад. Как инквизитору — хренушки. Не нагрешил я в этом звании настолько, чтобы перевесили грехи мои права и полномочия. Вопрос веры, сами понимаете.

— Вот, нашел! — сообщил Тепа.

— Иди погуляй, — приказал Крыс, и водитель исчез.

— Не хочешь, чтобы он знал? — Иван указал взглядом на дверь. — Не знал, что ты меня отправляешь прямиком в преисподнюю?

— А зачем ему это знать? — вопросом на вопрос ответил старик. — Пусть думает, что ты, как и положено инквизитору, защитнику душ человеческих, прямиком в райские кущи. Я еще немного сомневался, но ты, спасибо, подсказал — времени терять нельзя. Время, оно против нас работает в этом случае…

— Ковчег не получится?

— Да получится, получится, не переживай…

— Ему так говорили «не переживай», что он взял да и не пережил, — сказал Иван. — Но логика мне понятна. Если после смерти я гарантированно попадаю в ад, то, значит, все расскажу дьяволу И если я пока знаю немного….

— Ничего ты не знаешь!

— И пока я ничего не знаю, — не стал спорить Иван, — то лучше меня убить сейчас, чем потом. Так?

— А если так?

— Нет, с точки зрения эффективности и функциональности — самое оно. Молодец, фон Розенштайн. Умница. Если и вправду сможешь отмолить этот грех — вдвойне молодец. Почему до сих пор не выстрелил? Хочешь поболтать с покойником? Передать что-то дьяволу? Личное, так сказать. Давай говори, я передам.

На мгновение Ивану показалось, что вот сейчас старик и выстрелит. Тому, наверное, тоже. Но Крыс сдержался. Крыс даже отвел дула пистолетов в сторону, от греха подальше.

— Я не знаю, — сказал Крыс. — Я не знаю, как ты попал сюда. Знаю, что тебя собирались списать и почти в самый последний момент пожалели… Но не понимаю, почему именно сюда. Я ведь хотел убить тебя еще там, на вокзале. Потому и вместо дежурного сел.