Дневник дикаря [неоконченное?]

- Пчела улью, обнаружены еще тридцать два живых существа в ангарах посадочной площадки.

- Улей пчеле, проверьте точку шесть и возвращайтесь. Принято решение о немедленной высадке десанта, вы в резерве на случай оказания срочной медицинской помощи.

- Пчела принял, иду к точке шесть.

Вот и связь заметно улучшилась. Ветер, хоть и слабеющий, нес тучи пыли и песка, лучи местного светила класса 4А, проходя через них, приобретали оранжевый оттенок. Часть тяжелых частиц песка, поднятых ветром, начали падать обратно на поверхность планеты.

- Япе, внимание, мы подлетаем.

- Приборы активны... Ар, только что перестали работать приводной маяк и радар посадочной площадки, маяки порталов купола тоже замолчали.

- Одновременно?

- Да.

Я посмотрел на тактический экран - десантные боты уже отошли от спасателя и преодолели больше половины расстояния до точки высадки, намеченной на посадочной площадке, ближе к порталу купола. 'Дейел' висел почти параллельно рудовозу, а чуть в стороне и выше по отношению к планете медленно двигался крейсер. Резкий визг системы предупреждения о столкновении стеганул по нервам, проняв буквально до печенок - прямо по курсу, из глубины котлована, весь в синих сполохах силового поля, по которому ручьями стекал оранжевый песок, поднимался борт чужого боевого корабля. Может и напраслину я возводил на местную систему обучения пилотов, потому как действовать начал практически моментально, на одних рефлексах. Еще надпочечники только начинали выплескивать в кровь адреналин, а нейросеть уже перевела все двигатели в форсированный режим и изменила вектор тяги маневровых двигателей - мы разминулись с корпусом крейсера, пролетев в считанных метрах. Развившие максимальную тягу двигатели ревели, от этого рева резонировал корпус, кресло, даже изображение на обзорных экранах дрожало. Направленная назад камера показывала, как следом за нами, буквально по пятам, поднимается крейсер.

Внезапно рев прекратился - пробкой выстрелившего шампанского бот выскочил за пределы атмосферы, лишь продолжавшаяся вибрация корпуса показывала, что двигатели продолжают работать на форсаже. Активировал силовой щит и вывел его на максимальный уровень, одновременно формируя команду уклонения от атаки.

Бывают такие моменты, когда время словно сжимается, вмещая целую череду событий. А бывает и наоборот, когда оно внезапно замедляется и течет медленно, кисельно... Словно зрители в кинотеатре, где отключился звук, мы со Слимом наблюдали, как прямо по курсу, отброшенные взрывами отлетают створки трюмов старого рудовоза и вместе с облаками разлетающихся кусков руды из них появляются хищные силуэты боевых космических дронов, почти сразу выпустивших ракеты по застывшему напротив спасателю. Шансов увернуться у 'Дейел' не было, ракеты вообще редко промахиваются, не с таких дистанций, их можно только сбить или принять на щит и броню, но сделать ничего не успели. Полста километров - это не расстояние, это стрельба в упор. Было видно, как вспыхнул, начав накачку и уплотняясь силовой щит корабля, начали разворачиваться орудийные турели... И почти сразу же все закончилось, первые ракеты, выпущенные двумя волнами с минимальной задержкой, достигли щита и практически мгновенно его сбили, вторая волна ракет вошла в борт корабля, кажется, еще до того, как произвели первый выстрел турели ПКО. Агония корабля была короткой, борта бывшего десантного корабля не несли тяжелой брони, способной если не выдержать взрыв ракеты, то хотя бы минимизировать ущерб от него. Щит, находившийся в экономичном режиме, не успел уплотниться, даже выйти на максимальный режим. Короткий залп турелей ПКО оборвался одновременно со взрывом, уничтожившим рубку корабля и управляющий искин. И если тот сноп выпущенных стальных шариков и сбил хоть одну из ракет, то корабль это не спасло.

Десяток тонких светящихся нитей возникли прямо у борта бота, истаивая на глазах - нейросеть опознала след выстрела из среднекалиберных туннельных орудий - но там, где они заканчивались, вдруг начал разваливаться на части веретенообразный корпус нашего крейсера. И тут же опять взвыл боевой ревун бота - бала зафиксирована массированная торпедная атака и мы находились на пути полета торпед. Серия резких маневров на пределе возможностей бота, сигнал о сбитом силовом щите, щелчки ударов и свист уходящего в пробоины воздуха, активация шлема скафандра, вид в камере обзора задней полусферы стремительно настигающих дронов, ведущих огонь из своих скорострелок, сигнал о выходе из строя одного разгонного и одного маневрового двигателей, возникшая сзади ослепительная вспышка - все это слилось в дикий калейдоскоп событий, занявший секунды. Дроны настигли бот, один даже ударился о корпус и, кувыркаясь, полетел дальше, явно неуправляемый. На тактическом экране замерли помеченные крестами отметки трех кораблей - двух наших и вражеского, опознанного как старый тяжелый крейсер калдарской постройки. Что-то мешало рассмотреть данные по нему, что-то попало на экран... Коснувшись в этом месте экрана, я обнаружил, что он забрызган чем-то темным, липнущим к перчатке скафа.

***

Слим не погиб сразу, несмотря на тяжесть ранения, встроенная в скаф аптечка честно пыталась спасти его, но повреждения скафа были слишком велики, ранение слишком серьезным, сам он оказать помощь себе не смог, потеряв сознание от шока. Один из пробивших корпус бота снарядов, пролетая сквозь рубку, разнес вдребезги его левый плечевой сустав, почти оторвав руку. Кровь Слима забрызгала его управляющую панель, часть долетела и до моей. Скаф техника отличался от моего пилотского и не имел функции отдельной герметизации конечностей и шлема, так что помимо последствий ранения мы имеем еще и асфиксию. Снимая его безвольное тело с кресла, я вспомнил о наличии на борту специализированных дронов и отдал команду через нейросеть. Уже через пару минут тело техника было освобождено от одежды, просто срезанной с тела, и помещено в ближайшую реанимационную капсулу. Подключившись к ней, поднял уровень насыщения кислородом заменителя крови, вливаемого пациенту - первоочередные мероприятия по спасению жизни и руки капсула начала в автоматическом режиме. Но она все же являлась именно средством спасения жизни, полностью исцелить Слима ей не под силу. Чтобы гарантированно спасти пациента, его надо было доставить в медицинскую секцию корабля. Приставив активированного меддроида следить за капсулой и менять ее картриджи по мере израсходования, вернулся в рубку.

Размер отверстия в корпусе, уже заполненный застывшей пеной, оценить сложно, но, скорее всего, это нас достали турели ПКО калдарского крейсера. Скорострелки дронов не смогли бы пробить бот насквозь, как-никак он был флотской модели и его корпус был из тонкой, но брони. Хотя дроны основательно отперфорировали его консоли и два из шести двигателей. Запустил тест повреждений и активировал обоих ремонтных дроидов, пока в автоматическом режиме, некогда управлять в ручном. Искин доложил о потере 60% воздуха, девяти сквозных пробоинах, шестистах с чем-то попаданиях кинетических снарядов малого калибра, пяти снесенных эмиттерах щита, полной потере двух двигателей, причем второй разгонный тоже выдавал менее 40% тяги. Целостность дополнительных баков искин проверить не мог, они не имели соответствующих датчиков, а наружные камеры не давали возможности визуально оценить их состояние. Отдал приказ перекачать часть топлива из них в основные, частично опустошенные.