Антон Текшин - Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Окаянный

– Поэтому ты не смог расправиться со всеми?

– Нет, просто я узнал правду и возомнил, что могу изменить что-то изнутри. Но тьма всегда останется тьмой, и я понемногу сам превратился в того, кого так сильно ненавидел…

– Что за правда такая? – насторожился я.

– Неважно, тебя это никак не касается, – Пастырь замер, будто к чему-то прислушиваясь. – Так, мне пора идти, они уже близко.

Нас понемногу обступали галдящие люди, горными ручейками стекающиеся со всех сторон.

– А где этот твой тоннель? – вспомнил я о самом главном лишь в последний момент.

– По тому коридору направо – махнул он рукой, показывая направление. – В конце там будет лестница, по которой вашему стаду нужно будет подниматься до самого упора. Наверху площадка, которую Совет использовал для стоянки спецтранспорта, сам понимаешь, какого. Опасайтесь охраны, а если увидите кого-то без огнестрела – бегите и не оглядывайтесь. Вас много, всех точно не перебьют. За площадкой начинается тоннель, стыкующийся с тем, что прилетает с соседним кластером. Стык наверняка уже расчистили, перезагрузка у него долгая, а чёрным ходом регулярно пользуются. Удачи, братишка, свидимся в аду.

– Спасибо, непременно.

Он резко развернулся и целеустремлённо зашагал прочь, бесцеремонно расталкивая опешивших от внезапно свалившейся на них свободы людей. Минуты через две вернулись Стелла с Сычом, приведшие с собой несколько крепких мужчин, вооружённых трофейным оружием. Как в старые добрые времена.

В толпе послышались радостные возгласы, хотя среди них тоже мало кто остался безучастным к собственной обороне, благо в нескольких смежных операционных вдоволь хватало колюще-режущего. Получилось этакое рабоче-крестьянское ополчение.

Остальных ждать не стали, так как в коридоре стало слишком уж тесно, и понемногу двинулись вперёд. Остальные догонят, если что. Лестницу нашли без проблем, а вот дальше наша и без того черепашья скорость замедлилась из-за её узости. Идти по пролётам плечом к плечу могли лишь три человека, так что хвост процессии наверняка ещё томился на уровне «Джи», когда первые бойцы ступили на пустынную парковку.

Транспорта там не было, так что повторить проделанный на Ферме фокус нам не светило, но и обещанной охраны пока не наблюдалось. Мы как смогли остановили движение людей на лестнице и вместе с ещё десятком добровольных бойцов из бывших рейдеров вышли на площадку.

– Может, они свалили отсюда, пока не запахло жаренным? – предположил Сыч, водя по сторонам стволом автомата.

Через каждые десять метров высокий свод поддерживали толстые резные колонны, но и за ними никто не прятался. Мы медленно прошли до самого выезда из тоннеля, в котором при желании могли спокойно разъезжаться грузовые поезда, и дали отмашку дежурившим у лестницы. На площадку понемногу потянулись люди, в числе которых оказалась и Джейн, ведущая за руку нашу старую знакомую девочку. Не знаю, что с ней творили, но руки у ребёнка оказались исколоты до самого плеча, как у закоренелой наркоманки.

Именно она нас всех и спасла.

– А эти дяденьки тоже с нами?

На её удивлённый возглас, потонувший в общем гомоне, почти никто не обратил внимания, кроме Джейн и Сыча, по счастью оказавшегося рядом с ними.

– Какие ещё дяденьки? – машинально спросила знахарка, стараясь отвлечь ребёнка и поддержать с ним разговор.

– Вот эти, – она уверенно ткнула пальчиком в дальний угол парковки, где не было ничего, кроме стены с облупившейся краской.

Знахарка удивлённо посмотрела на стену, но куда быстрее соображающий Сыч развернул туда дуло автомата и от души зарядил от бедра, успев проорать ей:

– Ложись, дура!

Воздух, будто потревоженный пулями, заколыхался раскалённым маревом, и в нём проявилось с десяток нечётких силуэтов в сизо-сером камуфляже. Очередь Сыча успела зацепить как минимум троих, прежде чем в его сторону ринулась ослепительно-голубая молния. Здоровяка на миг объяло светом, похожим на огни святого Эльма, после чего он рухнул как подкошенный.

Но своё дело он сделал на «отлично» – идеально спланированная засада сорвалась. На площадке скопилось ещё слишком мало человек, чтобы устроить им кровавое воскресенье, и большинству удалось укрыться за колоннами, в том числе и мне, скрежетавшему зубами так, что хрустела эмаль. Полуголые бойцы тоже залегли, открыв беспорядочный огонь, который, как ни странно, всё равно унёс несколько жизней сколковцев, в том числе единственного пулемётчика, который мог стать огромной проблемой.

Численный перевес был явно на нашей стороне, но тут в дело снова вступила голубая молния, разом накрыв сразу троих вооружённых беглецов. «Семьдесят третьи» успели рассредоточиться по парковке, и совершенно не стеснялись применять гранаты.

Когда сверкнуло в третий раз, уже гораздо ближе ко мне, я, наконец, смог разглядеть проклятого громовержца. Им оказался Солид, чьи руки как раз оказались пустыми. Как и предупреждал Пастырь.

– Ну, погоди, тварь!

Отсиживаться дальше за колонной не было смысла, и я бросил автомат жилистому мужику за бетонным заграждением, в отчаяние сжимающего такую бесполезную сейчас хирургическую пилу. Он ему явно найдёт лучшее применение.

После чего сомкнул веки и нырнул в зазеркалье. Она же – просто тьма.

Преодолевая сопротивление тягучего здешнего воздуха, я на одной чистой ярости побрёл в сторону, где в последний раз засёк гостеприимного армейца. Каждый шаг отдавался в голове набатом, сияющие алым глаза пытались взглядом дружно прожечь во мне дыру, но я упрямо продолжал двигаться вперёд, пока не увидел перед собой стеклянную амуницию, окружающую тёмную дымку в виде человеческой фигуры.

Солид сам прижался к толстой колонне, укрываясь от пуль и накапливая заряд для следующего своего выступления, так что я не стал изобретать велосипед и просто затолкал его нахрен в бетон. Усилие сожрало последние силы и меня выплюнуло обратно, по инерции утянув в сторону.

Как ни странно, сознание я не потерял, и успел увидеть, как колона, в которой судорожно дергалась нижняя половина тела метателя молний, покрывается крупной сетью трещин. Видимо госпожа термодинамика не оставила шансов искусственному камню, и он оглушительно лопнул, брызнув осколками во все стороны. Мне в грудь прилетело что-то острое, но к счастью не тяжёлое, а вот ближайшему ко мне сколковцу, который уже успел взять меня на прицел автомата, буквально снесло голову с плеч.

Страстно благодаря принятую накануне горошину, я пополз к осевшему телу прямо по бетонной крошке, оставляя за собой влажный след. Затылок пульсировал болью, затмевавшую даже ноющую грудь, но на неё я давно уже научился не обращать внимания.