Ростислав Марченко - Перевал [litres с оптимизированной обложкой]

Капитан по-прежнему не знал, верить ему или нет.

– И много вы сделали для того, чтобы этого не произошло?

– Считаю, что много, сэр!

Фаррелл обреченно вздохнул.

– Рассказывайте…

Пересказ капитану краткого конспекта произошедших с Крастером неприятностей прервался только с подходом Соренсена, которого оба офицера в суть своего разговора решили не посвящать. После оказания Фаррелу медицинской помощи общение возобновилось, однако дойти до конца своих приключений Крастеру снова не довелось – со стороны дороги раздался крик морского пехотинца, выставленного там наблюдателем. Оба офицера, не сговариваясь, встретились взглядами – торжествующим Крастера и потрясенным капитана Фаррелла. По идущей вдоль долины дороге пылила автомашина, и по ее внешнему виду уже сейчас можно было предполагать «Джимми» времен Второй мировой…

Когда из грузовика и появившегося вслед за ним «Виллиса» вывалились Канг и Тен со своими солдатами, Крастер торжества уже не скрывал, а Фаррелл приобрел такой вид, словно сожрал пару фунтов лимонов разом. Морские пехотинцы, как и капитан, радости своего лейтенанта тоже не разделяли.

Краткий опрос прибывших южнокорейцев подтвердил рассказ Крастера практически дословно. Фаррелл, помрачневший от этого как на похоронах родной матери, надолго задумался. Крастер и корейские лейтенанты терпеливо ждали его решения, переговариваясь между собой. Между прочим, разговор с южнокорейцами в очередной раз показал свое желание сворачивать на проторенный путь.

Глядя на их общение, капитан наконец-то решился:

– Лейтенант Крастер, я ожидаю от вас выполнения своего долга!

Крастер в полном смысле слова обмер, продолжение сказанного не сулило ему ничего хорошего. Фаррелл, как и ожидалось, продолжил в уже понятом им ключе:

– Ни уничтожать вертолет, ни оставлять его коммунистам мы не имеем права. Я убываю с лейтенантами и приложу все усилия для вызова вам поддержки. Вы берёте взвод и немедленно выдвигаетесь на перевал!

Крастер злобно сплюнул в траву. Он был офицером морской пехоты Соединенных Штатов и не считал себя вправе устраивать мятеж…

Взвод быстро продвигался по лесу в дежурном боевом порядке – первое отделение в голове, второе во фланговом охранении, третье – ядро взвода, прикрывало тыл. Будь маршрут движения взвода глубже в лесу, Крастер бы поставил взвод клином с одним отделением в голове и двумя крыльями позади, но при продвижении вдоль опушки, в таком порядке движения не имелось смысла.

Последний выученный урок он принял к исполнению в полном объеме – пусть первые два отделения нагружать боеприпасами он и не рискнул, но всё ядро, кроме управления взвода, тащило патроны и выстрелы к подствольникам. Взводный сержант на такое решение командира взвода поморщился, но сказать ничего не сказал, ни прилюдно, ни один на один. Оба двое воспользовались своим положением и несли за спиной трубы извлеченных из упаковок М72А7. Последнее, что хотелось лейтенанту, это ещё раз беспомощно заглянуть в ствол самоходного орудия. О чем думал взводный сержант, осталось тайной, но один из гранатометов он, глядя на командира взвода, у первого отделения тут же отобрал. Видимо, тоже решил не оставаться беззащитным при встрече с танками. Санитару было достаточно хлопот с его штатным медицинским имуществом.

Теперь противотанковые возможности взвода выглядели весьма радужно. Только на руках помимо двухсот шестнадцати кумулятивно-осколочных выстрелов к М203 находились пятнадцать легких противотанковых гранатометов с совершенно невероятной, по меркам середины двадцатого века, точностью и бронепробиваемостью. При одной мысли об этом Крастеру хотелось выть – что только ему стоило побеспокоиться об этом ранее, в предыдущем варианте событий! И это он ещё не вспоминал оставшиеся в укрытых в лесу рядом с вертолётом контейнерах остатках гранат для подствольных гранатометов. Именно их следовало притащить первыми высланным назад к тайнику подносчикам боеприпасов. Патроны для восполнения настрела на первое время уже были.

От дозорного отделения, да и всего взвода северокорейцев он не ожидал никаких сюрпризов. Главным для него было, чтобы они рискнули принять бой, а не скрылись, ломая все планы Крастера своим присутствием. В этом случае, как он не раз доказывал, прихлопнуть коммунистов было делом техники.

Крастер взглянул на часы, отметив время. До обнаружения Блондином корейского дозора оставалось примерно пара-тройка минут. Далее будет фронтальная перестрелка между ними и обнаружившей коммунистов огневой группой, охват северокорейцев с фланга и восемь трупов – семь с ППШ и один с «Арисакой». Повторяющаяся стычка, в его памяти практически ставшая рутинной.

Единственным плюсом одолевавшего лейтенанта раздражения была возможность его выплеснуть – Крастер перехватил карабин и начал догонять первое отделение. Ему позарез требовалось кого-нибудь срочно шлёпнуть.

И вот тут его поджидал небольшой сюрприз. Шедшая головным дозором группа Рамиреса как ни в чем не бывало продвигалась вперед, не наблюдая никаких признаков северокорейцев и ставя своего командира в тупик дальнейших действий. Если что Крастер и знал точно – так это то, что коммунисты были рядом.

Обнаружились они довольно банально – неподалёку грохнул винтовочный выстрел, и шедший рядом с Крастером Ковальски, дёрнув головой, выронил винтовку и плашмя рухнул наземь.

Рефлекторной реакцией лейтенанта было залечь и найти укрытие за ближайшим деревом. Это было сделано как никогда вовремя, ибо нырнул он туда уже под сплошной рев стрельбы ППШ. Головной дозор прозевал коммунистов, в результате чего на них напоролось левое крыло клина головного отделения – снова не повезло огневой группе капрала Аллена.

Рев пистолетов-пулемётов неровно смолк, и Крастер дернулся выглянуть, чтобы осмотреться, чуть не поплатившись за это жизнью – очередной выстрел снайпера чуть не продырявил его голову, попав в ствол граба, за которым он прятался, на жалкие пару дюймов повыше каски. Бессознательно выматерившийся от прихода адреналина лейтенант откатился в сторону, что вызвало ещё пару выстрелов из «Арисаки» и несколько поддержавших огонь снайпера очередей из ППШ, одна из которых легла очень близко.

Тело Блондина лежало в нескольких ярдах от Крастера, с неловко подвернутой под него рукой и выставленным в сторону лейтенанта патчем «Ковальски» на затылочной части шлема. ППШ северокорейцев заткнулись. Ни одного человека из второй огневой группы видно не было, однако с направления, где они шли, кто-то громко, тяжело и мучительно стонал.