Мария Стрелова - Нас больше нет

В голосе Марины звучало отчаянье. Женщина отвернулась и пошла вперед.

– Когда-нибудь ты тоже предашь меня, – бросил ей в спину парень. – Но пока я верю тебе.

Она обернулась, с горечью посмотрела на него.

– Если бы ты знал, сколько народу я когда-то предала и погубила. Таких же юных и глупых. Тех, кто верил мне, – тихо ответила женщина. – Тебе просто некуда деваться. Ты напуган, тебе больно и страшно. И мне жаль тебя. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Только…

Она замолчала и поспешила к выходу из школы.

– Только вот все равно ничего хорошего мне не светит, – мрачно заключил Женя, спускаясь по выщербленным ступеням.

– Заболтались, Евгений. Времени нет. Сейчас внимательнее, автомат держи наизготовку. За мной! – лицо Марины утратило печальную мягкость и вновь стало собранным и строгим.

Парень шел, утопая в свежих сугробах по колено, тревожно оглядываясь вокруг, поминутно отряхивал свободной рукой снег, залеплявший окуляры. Темная снежная мгла жила своей жизнью, где-то вдалеке завывали собаки, похрустывали ветви деревьев. То ли прячется кто-то, то ли просто ветер… Воспаленные после бессонных ночей глаза слезились, хотелось снять противогаз и вытереть лицо. Было холодно, руки под тонкой резиной перчаток коченели. Следы ударов на теле противно ныли, отвлекали. Не было сил, голова кружилась от усталости и волнения, ноги казались чугунными, каждый шаг становился маленьким подвигом.

Его спутница шла впереди, торопливо и сосредоточенно, ее светлые волосы были запорошены снегом, куртка намокла и была похожа на мешок. Марина останавливалась каждые несколько минут, приглядывалась и прислушивалась к этой живой и враждебной темноте.

Вышли на широкий проспект. Направо убегала полуразрушенная эстакада, внизу темнели остовы поездов. Отсюда отлично было видно лес, черный и жуткий, за ним укоризненным кривым пальцем пронзала небо башня бизнес-центра, та самая, которая была ориентиром для его группы разведчиков.

Сворачивать не стали, шли прямо, мимо разрушенных домов. Мелькнуло сквозь метель здание еще одной школы и снова скрылось в зыбком мареве. Впереди показались железнодорожные пути, а за ними начиналась чаща. Отсюда до бункера автоконструкторов – десять минут пешком по прямой.

«Неужели через лес?» – спрашивал сам себя Женя, и ответ ему очень не нравился.

– Нет, через лес мы не пойдем, – ответила на невысказанный вопрос Марина. – Точнее, пойдем, но не здесь.

Парня пугала ее манера договаривать за него то, что он боялся сказать вслух. Казалось, Алексеева знала все. Конечно же, это совпадение, но…

«Слишком много этих «но». Слишком много для меня одного. Почему именно я? Где я успел в своей жизни так нагрешить, что расплачиваюсь такой ценой?» – тоскливо подумал юноша, стараясь не отставать.

Марина поспешила в здание, когда-то бывшее колледжем, прошла по длинному коридору и остановилась в одном из классов. Сквозь окно было хорошо видно деревья, вплотную подступившие к путям.

– Мы с тобой свернем в сторону лестеха [3]и пройдем там, – сказала женщина, пристально вглядываясь в сплетение черных ветвей.

В мирное время этот небольшой лесок, уютно устроившийся между двумя железнодорожными ветками, был излюбленным местом отдыха мытищинцев. Когда-то там находился институт леса, студенты веселой гурьбой шли через посадки до станции «Строитель», оттуда ходили поезда на Москву.

Теперь деревья захватили всю территорию больницы и института, перешагнули через железную дорогу и шоссе, и в здравом уме сюда лучше было не соваться.

Парень бессильно привалился к стене. Ему вдруг стало все равно, что будет дальше. Только бы немного отдохнуть.

– Иди сюда, – приказала Марина. Ее лицо утратило бесстрастное и спокойное выражение, в глазах плескался страх. «Ну, хоть что-то ты не знаешь!» – отчего-то злорадно подумал парень. Он с трудом поднялся и подошел к ней, заранее не желая знать, что она увидела в снежном мареве.

– Смотри левее, где бетонная будка, видишь?

Сквозь пелену метели были отчетливо заметны зеленоватые отблески, в которых плясали зыбкие тени.

– Боже… – выговорил Женя. Его затошнило от ужаса, в памяти всплывали жуткие образы товарищей, в припадке безумия расстрелявших друг друга.

Женщина пристально посмотрела на него. Лицо юноши было совершенно белым.

– Теперь – внимательно. Если я командую «Бегом!», это значит – бегом, без промедления. Мы сейчас идем прямо, почти вдоль путей, по кромке леса. В лес не суемся. Доходим до станции «Строитель», поворачиваем и через лес проходим очень быстро. Попадаем прямо на территорию конструкторского бюро. Если вдруг со мной что-то случится, то ты бежишь и не останавливаешься. Это ясно? Если вдруг разделимся, расчетное время – около десяти минут. Если я не появляюсь, ты спускаешься в бункер один. Твоя задача – бежать как можно быстрее. Ты меня понял?

– Но, Марина…

– Ты меня понял?! – крикнула женщина.

– Есть! – по-военному ответил парень.

– Я понимаю, что тебе тяжело. Вижу, что ты задыхаешься на ходу. Ты устал, фильтр противогаза почти забит, сменного нет. Если все пойдет по плану, через полчаса ты будешь дома. Все будет хорошо. Ну, вперед.

Беглецы осторожно выбрались из здания колледжа сквозь пролом в стене и пошли вперед. Алексеева казалась спокойной, но ее выдавала окаменевшая, напряженная спина. Женя старался не дышать, до звона в ушах вслушиваясь в вой ветра. Ноги увязали в снегу, идти было тяжело, каждый шаг – усилие, каждый вздох – мучение.

Шли по самой границе чащи, пристально вглядываясь в зеленовато мерцающую снежную темноту. Лес жил своей особой жизнью, шуршал, вздыхал, скрипел на ветру.

Марина торопилась. Ей и самой хотелось поскорее покинуть это мрачное место. Вдруг она остановилась так резко, что Женя не успел среагировать и налетел на нее, едва не сбив с ног.

– Твою же мать… – выговорила женщина, глядя перед собой. Она казалась совершенно растерянной. Все пошло не так, не по плану, расчет не оправдался.

Раньше здесь были старые пятиэтажки, громада Дома культуры, отвратительно серое здание психдиспансера. Сейчас здесь не было ничего. Женщина стояла на краю котлована, заполненного булькающей жижей с омерзительным запахом. Болото простиралось и дальше, на территории бывшего завода «Мосстройпластмасс», до самых жилых домов. Припорошенное снегом, живое, оно казалось бесконечным. К нему вплотную подступал лес. Путь вперед был отрезан.

Марина материлась вполголоса, отыскивая под снегом обломок кирпича. Жижа хищно булькнула и проглотила камень. Не было даже речи о том, чтобы пробраться здесь.

Женя сделал полшага вперед, вглядываясь в гипнотически покачивающуюся поверхность. Замер почти на краю. В черных маслянистых переливах было что-то завораживающее, манящее. Рассудок помутился, скованный неведомой силой. Хотелось смотреть, смотреть, не отрываясь, ближе, еще ближе. Жижа хищно плеснула вверх, пытаясь во что бы то ни стало дотянуться до парня.