Мария Стрелова - Нас больше нет

Начальник сгоревшего бункера тревожно оглядывался по сторонам, с каждым шагом волнуясь все больше и больше. Наконец он остановил Алексееву, потянул за рукав химзащиты.

– Если не впустят? Что делать будем? – голос мужчины прозвучал напряженно.

– Успокойтесь, Егор. Они нас впустят, окажут помощь и предоставят жилые помещения. Сами знаете, им нужны рабочие руки. Не надо паниковать, – спокойно отозвалась женщина, вглядываясь в хитросплетения заводских построек.

– Мне хочется вам верить. Ответьте мне на один вопрос, пока никто из моих ребят не слышит. Это Женя поджег наш дом? Вы были близки с ним в последнее время, вы знаете! – от волнения Коровин снова перешел на «вы».

Алексеева удивленно вскинула брови.

– Я знаю не больше вашего. Когда начался пожар, Жени в комнате не было. Все следы говорят о том, что это сделал он. Но судить его не мне.

– Идемте. На дороге опасно, надо скорее добраться до убежища, – мужчина вновь стал сдержанным и суровым, тонкие губы сомкнулись в укоризненную линию, на лбу залегла глубокая морщина. Перед людьми нельзя показывать слабость. Подчиненные должны видеть несгибаемый авторитет, твердого, как скала, руководителя, и тогда они пойдут следом. Оступишься, ошибешься, раз проявишь чувства – обратного пути не будет.

Среди погорельцев царила паника. Разведчикам стоило большого труда держать строй, не давая женщинам и подросткам броситься бежать, у них самих коленки тряслись от страха.

Оставленный за старшего Никита, рослый парень, косая сажень в плечах, подбежал к командиру и что-то тревожно зашептал ему на ухо. Перекошенное лицо юноши было белее мела.

– Что такое? – спросила Марина, подходя.

– Из леса вышла такая дрянь! – уже громче заговорил Никита, не справившись с ужасом, переполнявшим его. – Смотрела, смотрела, облизывалась! И тени, там тени, столько…

Женщина скользнула взглядом по черной кромке чащи, нахмурилась.

– Егор, уводите людей! Как можно скорее! – потребовала она.

Алексеева вскинула автомат, держа на прицеле ближайшие к дороге деревья. Тварь уже скрылась в лесу, но пугала женщину не она. В переплетении ветвей плясали прекрасно знакомые зеленоватые отсветы. Споры грибов, паразитирующих на коре, не умирали даже в морозы, выплескиваясь черными облачками, напоминавшими неясные силуэты. Микроскопические частички проникали в самые крохотные трещинки на далеко не новых костюмах химзащиты и мгновенно впитывались через кожу, вызывая галлюцинации. Две минуты мучительных видений – и смерть от передозировки. Эта дрянь была куда опаснее чудовищ, выходивших на охоту. Было совершенно неясно, как от нее спасаться, и от этого становилось еще страшнее.

Отряд торопливо вошел на территорию завода, заспешил мимо заснеженных развалин ангаров и цехов. В некоторых были видны ободранные остовы вагонов, которые так никогда и не попали в метро. Все, что было ценного, из производственных помещений уже унесли местные разведчики, остался только ненужный металл, проржавевший, потемневший от времени.

Беглецы то и дело переговаривались, Егор уже не мог успокоить панику. Даже бывалые ребята-разведчики срывались с быстрого шага на бег. Общее напряжение достигло критической точки.

Марина пропустила людей вперед, встала рядом с замыкающими, плотно сомкнувшими ряды. Позади всех осталась только одинокая, жалкая фигурка Жени. Собравшийся перед лицом угрозы в единый организм отряд оставил изгоя подыхать за бортом.

– Не отставай! – окликнула юношу Алексеева. Тот даже не поднял головы, продолжая медленно брести по сугробам.

«Он видел тварь, видел тени. Не испугался? Едва ли. Мальчик просто сломлен, ему безразлично, что с ним будет. А ведь в его памяти свежи воспоминания о том, что эта гадость творит с человеком. Он боится ее больше всех нас вместе взятых. Боже мой, что же мы с ним сделали?!»

– И не такое еще сделаем, – заверил женщину один из парней. Та не сразу поняла, что последнюю фразу произнесла вслух.

«Заговариваетесь, Марина Александровна, – укорила саму себя Алексеева. – Становишься сентиментальной. Не слишком ли ты привязалась к мальчишке? Не смей его жалеть, будет хуже. Давно ли ты стала такой? Вспомни, кто ты есть, вспомни, почему ты жива и зачем ты тут, и будь осторожнее! А ребята-автоконструкторы – молодцы. Никакого лишнего сострадания, никакой рефлексии. Осудили парня революционным трибуналом, не разбираясь, кто прав, кто виноват, и уже готовы скормить его чудовищам из леса. Хорошо их воспитал Егор, настоящие бойцы, такие не думают, они исполняют приказы. Только вот про сына своего забыл, увлекся чужими детьми. А может, и к лучшему!»

Марина вошла на территорию завода последней и поспешила к командиру, оставив замыкающих в арьергарде.

Возле здания, где раньше располагалась администрация «Метровагонмаша», отряд остановился. Егор Михайлович уже послал двоих разведчиков вперед, в подвал, где находился вход в убежище. Спустя пару минут они вернулись, путь был свободен.

Марина первая спустилась вниз, к гермодвери, трижды постучала условным стуком. Три длинных – два коротких. И снова повторить. Цифра восемь азбукой Морзе.

Сзади толпились, напирали погорельцы, под сводами подвала гулко плясало эхо голосов. Пришедшие уже не скрывали эмоций, нервно переговариваясь между собой. «А вдруг не откроют? Разве ж не люди! Должны помочь! Как же мы с детьми!» – то и дело доносились встревоженные женские голоса.

Марина оперлась плечом о стену. На нее навалилась смертельная усталость. Ноги были насквозь мокрыми, ныли от долгого бега по сугробам – из головы колонны в конец и обратно. Уследить, довести, не упустить ничего. «Тени эти еще не вовремя, переполошили клуш, как же, стра-а-ашно! – язвительно думала Алексеева, скорее от переутомления, а не со зла. – И Женя еще – не дергала бы его, так бы и остался в снегу. Как я мечтала, что кончатся мои командирские подвиги. Так нет, не судьба. За всеми пригляди, не подведи… Хочу спокойствия. На ферму хочу, грибы разводить! Надоело!»

Послышался лязг плохо смазанного вентиля, дверь приоткрылась на пару сантиметров, показался запыхавшийся часовой.

– Вы из убежища автоконструкторов? Олег Семенович велел вас впустить! – отрапортовал он.

– Я не одна, нас сто семь человек. У нас беда, в бункере случился пожар, и мы просим помощи, – ответила женщина.

– У меня есть директива впустить вас, – подтвердил разведчик, открывая дверь.

Отряд двинулся внутрь, занимая все пространство маленького коридора. Те, кому не хватило места, толпились в подвале, сначала пропускали женщин и детей. В комнату дезактивации заходили по три-четыре человека, первыми вошли Егор и его помощник Николай. Они сразу же направились беседовать к начальству, оставив Марину и двоих ребят следить за порядком. Снаружи становилось все тише, чем меньше людей оставалось под темными сводами, тем страшнее им делалось. Алексеева ходила вокруг с фонарем, иногда бросала пару ободряющих фраз. Разведчики заметно повеселели, даже стали шутить в ответ.