Гэв Торп - Ангелы Калибана

К нему стянулись мелкие группы уцелевших, которые услышали сообщения Темных Ангелов или были найдены их патрулями. За один оборот Зефата явились всего несколько сотен, самое большее — тысяча людей: дедушки и бабушки с внуками; дети, помогающие старшим; семьи и друзья; соседи, враждовавшие до войны.

После неописуемых зверств предателей зефатийцы имели полное право впасть в оцепенение, поддаться шоку. И все же, приходя в столицу, они не застывали в бескрайнем горе, но восхваляли Темных Ангелов и выкрикивали здравицы примарху.

Ольгин, которого не смутили ни костяные башни, ни заваленные трупами поля в окрестностях городов, ни тысячи замерзших тел в пустоте возле разрушенных орбитальных платформ, в тот момент едва не расчувствовался. Его поразили люди, благодарные просто за то, что им удалось выжить, когда погибли столь многие.

Обычно такие удивительные примеры неукротимости человеческого духа вызывали у легионера улыбку, но не теперь. Враги сожгли Зефат, уничтожили его системы обороны, сровняли с землей главные поселения. Невозможно было подсчитать, скольких людей они истребили, как много скелетов использовали в омерзительных колоннах Несущих Слово.

Похоже, неукротимость оказалась мертворожденным плодом упрямого отрицания.

Избранный лейтенант повидал много вещей, безусловно отвратительных, но всегда сохранял спокойствие. Убивая неприятелей в мирах, не приведенных к Согласию, Ольгин знал, что порой эти люди вынужденно идут на войну, повинуясь приказам непокорных господ и повелительниц. Такой была цена имперского единства, и смертями несчастных покупалось безопасное будущее для всего человечества.

Даже во время Трамасского крестового похода, где Повелители Ночи использовали мирное население как приманку в коварных ловушках, а Кёрз вырезал целые планеты, чтобы усмирить бунты в других местах, Ольгин еще верил, что сражается не просто так. Тогда он еще не осознал до конца суть мятежа, поднятого Хорусом.

Но сейчас истерзанные перепуганные зефатийцы благодарили Темного Ангела за то, что он прикончил существ, почти полностью загубивших жизнь на их планете. Такая признательность стала бы наградой для легионера, если бы он не замечал в глазах людей нечто, противоречащее облегчению, с которым они говорили. Всеобъемлющий страх. А кое у кого и бессловесное обвинение: «Это случилось из-за вас».

Не из-за Ольгина или Темных Ангелов. Из-за всех Легионес Астартес. Боги войны теперь превращали миры смертных в поля своих битв.

И ради чего? Во имя Императора?

Только не здесь, не в Империуме Секундус. Этими владениями правил Сангвиний, сотворил их Робаут Жил-лиман. Императора тут не было.

Воин держал такие мысли при себе. Заговори он о своих сомнениях, ничего хорошего не вышло бы. Ольгин командовал Крылом Смерти, братством славных ветеранов легиона, и от него требовалась полнейшая лояльность примарху. Поэтому офицер хранил в тайне свою боязнь узнать правду об Империуме Секундус, убедиться, что его существование — не просто ошибка, а обман. Поэтому он кивал, молча принимая слезные благодарности измученных беженцев. Поэтому он не соглашался с повелителем только в личных беседах и даже тогда воздерживался от чересчур острой критики.

Ольгин был солдатом, и долг требовал от него верности. Легионер цеплялся за эту догму, как за скалу в бурном море смятения.

После того как Лев призвал жителей Зефата выбрать новый правящий совет, Ольгин привел в ставку примарх а их кандидатов: четверых мужчин преклонного возраста и двух столь же пожилых женщин.

— Вижу, вы доверились мудрости старейших, — сказал им воин, когда люди высаживались из «Носорога».

— Не совсем, — ответил один из дряхлых избранников со слезящимися глазами. — Все молодые пытались сражаться, так что выжили только дети и мы, древние развалины.

Гости с изумлением и восхищением огляделись вокруг. Темные Ангелы быстро восстанавливали столицу из руин, собирая укрепления из готовых блоков и возводя новые здания на обломках прежних. На нескольких квадратных километрах в центре Нуменциса они проложили дороги из застывшей пластбетонной пены. Вдоль них расположились бронированные транспортные суда, используемые в качестве казарм и станций связи. Город окружила цепь сброшенных с орбиты сторожевых постов, а с посадочных платформ, доставленных «Громовыми ястребами», отправлялись в патрули штурмовые самолеты легиона.

Прежде всего калибанцы снесли костяные башни. Они не только ужасали одним своим видом, но и словно излучали отчаяние, которое проникало даже в сердца воинов Первого. Братья-искупители безжалостно пресекали разговоры о странных воздействиях, навязчивых снах и необъяснимых событиях, однако Ольгин слышал доклады библиариев, подтверждающие нечестивость колонн. Они были порчеными варп-маяками, работающими на энергии ужаса и построенными для связи с чем-то за пеленой, разделявшей реальности. На этом встревоженные псайкеры умолкали, но в последние годы все бойцы легиона уже сталкивались с потусторонними силами или их немыслимыми проявлениями. Каждый знал о существовании диковинных созданий эфира.

Останки людей из башен захоронили в братских могилах, выкопанных бронемашинами, которые обычно строили земляные укрепления. Не самое почетное, но все же погребение.

Вокруг этих курганов выставили охрану и санитарный кордон. Некоторые зефатийцы требовали, чтобы им позволили отдать дань уважения павшим, но получили отказ: желание избежать эпидемий или заражения другого рода перевесило сентиментальные соображения.

Кроме того, среди руин поместили заставы на основе доставленных с орбиты опорных пунктов «Кастеллий». Они служили как пропускными пунктами для прибывающих беженцев, так и фортификациями на случай вторжения. Используя эти модульные блокпосты, отделения Темных Ангелов сформировали заслон двухкилометровой ширины на подходах к центральному лагерю. Таким образом, внутреннее кольцо обороны превратилось в зону, свободную от гражданских лиц. Снабжение их провизией и медикаментами проходило на тех же заставах под надзором легионеров, следивших, чтобы недостойная толкотня не переросла в побоище.

Порядок, как особо подчеркнул Лев, следовало поддерживать любой ценой.

Других указаний он не отдавал, поскольку космодесантники четко знали правила развертывания опорной базы. Они просто следовали доктринам, которые разработал Император и довел до совершенства их господин. Эль’Джонсон занялся другими вопросами и потребовал только ежечасных докладов от старших офицеров.

Ольгин направлял усталых зефатийских делегатов через лязг и дым продолжающихся фортификационных работ. Даже здесь, во временном лагере, все говорило о пышности и великолепии I легиона. В центре снесли все развалины, новые здания были одноэтажными, поэтому над Нуменцисом вольно дул сильный ветер, трепавший черные, зеленые, красные и белые знамена рот, капитулов и орденов. Узкие флажки колыхались над бронемашинами, тентами и палатками, как когда-то на учебных полях Калибана, и над укрепленными топливохранилищами и блиндажами авгурных станций.